– Виктор, привет! – Я прямо-таки лучилась искренней радостью. – Нужна короткая консультация. Располагаешь минутой?
– Да для тебя всей жизни не жалко. Имею в виду профессиональной. На тебя преступный элемент, как пчела на мед, летит…
– Спасибо за добрые слова. Тут у меня знакомая сидит, у нее сложная ситуация, подробности она хотела бы сохранить в тайне. Ей рекомендовали обратиться в сыскное агентство «Пантера-С». Просит узнать, солидная ли это фирма?
Голос Листратова стал серьезным, я бы даже сказала – напряженным:
– Странно, что интерес к этой фирме возник у тебя именно сейчас. Я бы посоветовал выбрать другое агентство.
– Ну вот, Ритуля, – бросила я в сторону Наташки, – Виктор Василич не рекомендует тебе туда обращаться. Может быть, поговоришь сама? – Наташка сидела молча и хлопала глазами. – Виктор, ей неудобно с тобой разговаривать. Она просит узнать, почему у тебя нет доверия к «Пантере-С»?
– В своей деятельности это агентство опирается на криминал и само не брезгует криминальными методами.
– А почему же его не прикроют?
В ответ послышался тяжелый вздох, и Листратов менторским тоном произнес:
– Мне не нравится твой интерес к этой фирме.
Пришлось сказать, что после его слов всякий интерес к ней пропал, быстренько попрощаться и, не дожидаясь возможных вопросов, отключиться. Не прошло и половины минуты, как телефон затрезвонил.
– Да-а-а?.. – проворковала в трубку Наташка.
Я была занята: вскочила, чтобы приоткрыть форточку, – сразу стало жарко.
– Нет, это я – Ритуля, – пропищала подруга не своим голосом, зажав двумя пальцами нос. – Наташа на работе… А Ирина убежала за хлебом… Да, интересовалась… – Дальше «Ритуля» только слушала и согласно кивала головой. В конце монолога Листратова она скорчила зверскую рожу и показала трубке фигу, но гнусавый голосок выдал радостное умиление: – Ни в коем случае… Спасибо, передам…
Я молча ждала разъяснений.
– Листратов ругался, – пояснила подруга. – Велел тебе сразу же перезвонить. Меня чуть за Наталью не принял… Подожди… Что-то у меня крыша едет… Ах, ну да, я вроде как не я, а Ритуля. Пришлось даже нос зажать. Помнишь, старые кассеты с зарубежными фильмами, которые смотрели по кругу? Меня на просмотре одного из них чуть кондрашка не хватила. Жаль не припомню его названия. Переводчик, гнусавя от души или от тела – не знаю, объяснялся в любви одновременно за двоих. Ну ты должна помнить! Он все время переводил так, как будто жил с прищепкой в носу. Я его терпеть не могла, а вот теперь – жалею. Кстати, Лешик говорил, что его переводы текста – самые квалифицированные… Короче, Витюша просил тебя перезвонить. Хотел серьезно напомнить, чтобы ты забыла «Пантеру-С». Грозился на днях заехать. Боюсь, что где-то он прав. В «Пантеру-С» надо ехать мне – меня там никто не знает…
– Как сказать. Твое маленькое приключение в кофейне произвело на многих неизгладимое впечатление.
– На меня тоже. Надо же, как повезло – на халяву пирожных облопаться. Это не считая того, что с лица слизала. Кстати, тот кремовый макияж вовремя скрасил мои волшебные черты. До неузнаваемости… Парик на голову, кое-что скрыть, кое-что показать, и ни одна «Пантера-С» не унюхает природный запах. У меня солидный опыт перевоплощения. Тебе ехать не стоит.
– Ты что?! Дома окончательно с катушек слечу. Я с тобой! Поприсутствую незримо. В офис не сунусь, где-нибудь рядышком пристроюсь. У меня тоже где-то парик валяется.
Подруга призадумалась.
– Конечно, тебя изуродовать больше, чем ты сама себя уделаешь своей косметической корзиной, трудно. Но, в принципе, эта задача перед нами не стоит. Можем сделать тебя красавицей.
– Зачем мне привлекать к себе внимание? Сама же обзавидуешься. А через пять минут меня разоблачат.
– Ну как хочешь. Ходи уродиной.
Я, сдерживая негодование, отправилась в ванную. Несколько минут рассматривала себя в зеркало, мысленно повторяя: «Я самая обаятельная и привлекательная». Что бы там Наташка ни говорила, но мое отражение мне нравилось. Больше, чем Наташкино. Ее физиономия как раз нарисовалась рядом.
– Шуток не понимаешь? – изумилась она. – У тебя даже печать интеллекта с лица пропала.
– Ничто не пропадает бесследно. Исчезла с лица – значит, появилась в другом месте. Давай ближе к делу. Сейчас ничего обсуждать не будем. Разберемся на месте. – Наташка разинула рот, чтобы сделать очередное замечание, но я ее опередила: – И не говори, что знаешь, где у меня теперь печать интеллекта и каким местом я думаю!
Подруга фыркнула и отвернулась:
– Каждый рисует себя как может, потом встречаемся и корректируем детали.
– Не забудь включить сигнализацию, – проорала я ей вслед в расчете, что это будет услышано соседом.
Хоть его и прихлопнуло дверью, но не настолько же, что бы он совсем перестал соображать. И чего его тянет к Наташкиной квартире? Может быть, Владимир – представитель конкурирующей фирмы и хочет установить свой «жучок», рассудив, что подруга должна быть в курсе всех событий? Догадка возникла ниоткуда. Молнией пронеслась в голове и ушла в свободное пространство кухни. Заниматься ею времени не имелось.
9
Через полчаса из того, что было, я слепила образ кандидата физико-математических наук на вольном выпасе, придав ему оттенок старшего дворника. Все преобразили парик и очки в новой оправе. Стала похожа на Василису Премудрую в ее лучшие годы, когда она вполне бы могла устроить личную жизнь, выйдя замуж за Иванушку-дурачка.
Наташка моим видом осталась довольна. Она же, смею утверждать, со своим новым имиджем явилась бы лучшим украшением «панели». Если бы ее нынешнее изображение красовалось на огромном рекламном щите под лозунгом: «Не проходите мимо… своих жен. В них вы найдете то, что с риском для здоровья ищете в других».
Оставалось придумать пути получения информации от сотрудников «Пантеры», но Наташка отказалась что-либо планировать. Сослалась на то, что, как истинный знаток своего дела, привыкла действовать экспромтом – по обстоятельствам. Громадье планов ее пугает и заставляет заикаться.
Смена макияжа и имиджа сразу же повлияла на отношение к нам окружающих. Во-первых, Наташка не заметила за нами никакой слежки. Может быть, сказалось и то, что я повязала на голову павловопосадский платок свекрови с огромными бордовыми розами на кремовом фоне. Он обычно использовался в качестве утеплителя при согревающих компрессах. Походку тоже изменила – ковыляла, переваливаясь с боку на бок, как утка. Ну а во-вторых, мы вызвали волну ненависти у пожилого поколения на троллейбусной остановке. Причем косыми взглядами это поколение не ограничилось. Хотя платок я сняла и походку изменила. Уже в троллейбусе за своей спиной услышали, что «эта-то (имелась в виду Наталья) небось три машины имеет, серьгами обвешалась, а лезет в троллейбус. Не иначе как мужа дурит. Или любовника».
