Детектива, похоже, все эти нюансы не волновали. Он пытался стянуть с вождя деревянные сапожки. Да кто ж такое мародерство выдержит? Разумеется, я не выдержала.
– Прекрати!!! Ноги парню переломаешь! Неужели непонятно, что без этого он себя разуть не позволит?
– Да, пожалуй, ты права, – Михаил оставил сапоги молодца в покое и вытер рукавом пот с лица. – Ищу послание вашего Литвинова. Должно же оно где-нибудь быть.
– Не обязательно! – запальчиво возразила я. – Возможно, Николай Петрович перед смертью успел известить нужного человека о том, куда тому надлежит обращаться за получением этого… Горицвета.
– Почему «Горицвета» – испугалась Наташка.
– Не знаю. Только я совсем не имела в виду фирму Петухова. Это название не только ее и цветка. Я же рассказывала тебе про Адониса. Мало того, мне кажется, в старину так могли иногда называть мальчиков, становившихся потом богатырями. Впрочем, я, кажется, перепутала… Тогда было имя Пересвет. – Я снова покосилась на молодца. Честное слово, он мне незаметно для других улыбался. Ничего парнишка. С ним по-хорошему, и он к тебе со всей своей деревянной душой… – Словом, надо выждать. Возможно, заинтересованное лицо и позвонит.
– Хорошо. Давайте снова упакуем этого юношу в пододеяльник и положим на заднее сиденье. Одна из вас сядет вперед.
– Одна из нас – это я! – сразу же забронировала себе место Наташка. – А то моя машина обидится. Сижу на задворках, как не хозяйка.
– Эту историческую личность я заберу с собой. – Детектив сразу постарался застолбить за собой право на Горицвета.
Я тут же возразила:
– Ошибаетесь, Михал Трофимыч. Литвинов доверил скульптуру мне, – я деланно вздохнула, – это мой крест! Последнее слово умирающего – закон. Кроме того, у него был именно мой номер мобильного. Позвонит человек с просьбой выдать ему деревянного пленника обстоятельств, а его у меня нет. Литвинов на том свете будет недоволен тем, что я сбагрила доверенного мне предка постороннему лицу. Молодому человеку старого мировоззрения у меня хорошо будет. Одна семейная единица вылетела из гнезда, вторая прилетела. Общий баланс не нарушен.
– Ты в своем уме?! – заорала Наташка, дублируя вопрос красноречивым жестом указательного пальца в области виска стоящего рядом с ней детектива.
Я подумала и ответила положительно: «В своем». Хоть его и немного осталось. Подруга поморгала глазами, стряхнула с рукава куртки детектива замаскировавшийся под аппликацию березовый листок и со мной согласилась:
– Неизвестно, что хуже – бегать по ночам в туалет мимо деревянного истукана или не бегать в туалет, пользуясь памперсами при еженощных разборках с фантомом погибшего Литвинова. Тут не мудрено и последнего ума-разума лишиться. Ир! А ведь Горицвета вполне можно поселить в квартире твоей свекрови! Славка пока переберется к тебе. Впрочем, им вдвоем веселее будет. И мы иногда забегать будем… Если у меня храбрости хватит. Так! Заворачиваем юношу, пока не замерз!
4
Домой мы приехали довольно поздно. Борис от возмущения «стоял на ушах». Во-первых, Наташка, отправляясь в Грачики, выключила свой мобильник – не желала преждевременных разбирательств с мужем по поводу «бесконечных задержек ефимовского отлета». А мой, хлебнувший в кармане старой куртки горя вместе с потоками дождевой воды еще на крыльце Танюшиного дома, вышел из строя. Подмокшая симкарта капитально подмочила репутацию мобильника.
У Дмитрия Николаевича, пытавшегося по моей же слезной просьбе успокоить меня своим благополучным приземлением в берлинском аэропорту, настроение испортилось сразу после того, как он понял, что я его обманула. Не сижу дома, как обещала, на одном месте, с тоской глядя на темный экран молчащего мобильника. Он дозвонился детям – им было не до него. Тепло поздравили его с прилетом и попросили передать привет мне. Когда дозвонится.
Вежливый Борис тоже порадовался Димкиному благополучному приземлению в точном соответствии с расписанием и позволил себе пошутить, не улетели ли мы с Наташкой вместе с ним. При выяснении некоторых деталей выяснилось, что улететь вместе с Димкой мы никак не могли, ибо в тот момент, когда он уже был в воздухе, я и Наташка еще только собирались заезжать с вещами к нему на работу, дабы отвезти в Шереметьево…
Честно говоря, мне было не до разборок Бориса с женой. Следовало подготовиться к разговору с Димкой. А тут еще Горицвет. Как я его не прикрывала собой, просто не желал стоять в углу, прислонившись к общекоридорной двери. Так и норовил выпасть на передний план и познакомиться с новым человеком. Пришлось снова взять его на руки. Не заметить тотем было просто невозможно.
– Чей это ребенок? – дрогнувшим голосом поинтересовался Борис, когда Горицвет, добившись своего, ловко вывернулся и был подхвачен мною на руки. – Зачем вы «это» сюда притащили?
– Не волнуйся, Боренька. Он весь из себя деревянный, – стрельнув в мою сторону взглядом заговорщицы, защебетала Наташка. – Приложение к кошмару из дома на улице с вязом. Ир, открой мумии личико. Хотя не стоит. Еще уронишь, сапоги с ногами отвалятся. Боря, возьми у Ирины парня, ей надо входную дверь открыть.
Борис брать на себя мою ношу не торопился. Для начала протянул руку к ряду кнопок звонков на двери и, не глядя, нажал на одну – в мою квартиру. Как по команде из нее выскочили Славка с Аленкой и, даже не толкаясь, подлетели к нам.
– Остатки кошмара на улице с вязом! – скороговоркой представила им громоздкий сверток Наташка и ловко сунула головную часть Горицвета Славке. Шарахнуться в сторону ему помешали объединенные любопытством Аленка и Борис. – Неси добычу домой, только осторожно, – напутствовала пятящегося назад Вячеслава Наталья. – Ир, передай сыну все остальное. Что ты в него так вцепилась? Все части тела в сборе и представляют собой единый монолит. Никакой расчлененки. Он не очень тяжелый.
Славка понес Горицвета на вытянутых руках. За ним потянулись все остальные. Как, а главное, когда, к нашей процессии присоединилась Анастас Иванович, осталось непознанным. При ней не было даже камуфляжного мусорного пакета. Впрочем, лица на ней тоже не было. И тем не менее, несмотря на обуревавший ее страх, она тащилась следом за мной. Завершающей и готовой в любую минуту унести свои ноги, а с ними почти два метра роста и сто двадцать килограммов чистого веса в приоткрытую дверь собственной квартиры.
Сын с большим облегчением положил «муми-тролля», как он обозвал произведение древнего мастера, на диван и сразу же отступил в сторону, заявив, что я его с этого дивана выжила. Своими поисками и находками.
На сей раз даже Наташка не рискнула выставить деревянный экспонат на суд общественности, из пододеяльника Горицвета вытряхивала я сама. Несколько слабых попыток помочь предприняла Алена, к более существенным заботливый братик ее не допустил.
Освобожденный из тканевого плена добрый молодец, не изменяя многовековой привязанности к рукоятке меча, лежал и блаженно пялился деревянными глазищами в потолок, откуда – слава сантехникам ЖКХ! – не капало. Было с чем сравнивать. Сантехники небесного ЖКХ явно отлынивали от исполнения своих обязанностей. Ненормированный дождь снова разошелся, да так, что лупил в стекла с силой, для которой ума не надо.
