– Тебя-то за что?
– За глюки. И лучше не спрашивайте, какие. Давайте о чем-нибудь другом поговорим. Я себе плесну маленько. Что-то совсем нервы разошлись.
Нервы у Татьяны и вправду разыгрались. Часть содержимого бутылки угодила в ее тарелку. Не долго думая, хозяюшка хлебнула его через край, ловко прихватила ртом выпавший следом кусок рулета и запила закуску остатками из бокала. Крякнув, поставила его на стол. Это было проделано так ловко, что мы с Наташкой синхронно ахнули.
– А чё зря добру пропадать! Думаете, сопьюсь? Да ни хрена! Я редко пью. И то по праздникам, а еще когда гости приедут. Раньше, пока Толька жив был, все одиночкам завидовала – живут бабы в свое удовольствие, никто их спьяну по огороду не гоняет, матерщину по поводу своей порядочности не слышат. Смену отработали – и гуляй не хочу. А если чё серьезное там по дому или по огороду сделать, так за поллитра любой мужик прискачет. Если, конечно, еще на ногах держится. Тольку похоронила и в самом деле ожила. Поправилась на пятнадцать кило. А потом скучать начала. Он ведь иногда целыми днями трезвый ходил. После перепоя пару деньков проваляется, а на третий, глядишь, тихий такой становится, покладистый. Гараж начинает доделывать. С детства мечтал машину купить. Будем, говорил, с тобой, Танька, за грибами ездить, а не пешком ходить, еще на речку, в путешествия… Так и не успел с машиной-то… Цирроз. Вместо денег не то что надо копил. Всего-то за свою непутевую жизнь сто десять рублей отложил. Десятками. Я потом, после похорон, из разных мест их вытаскивала. А гараж достроил. И замок на него повесил. Это на пустой-то! Люди смеялись, так я потом сняла.
Татьяна тихонько заплакала. Мы с Наташкой переглянулись, и подруга приступила к сеансу психотерапии. Уже через пару минут Танечка окунулась в самые мрачные воспоминания о своем суровом прошлом, окончательно уяснив, что ей крупно повезло в том, что она не опередила покойного мужа на пути к погосту вперед ногами. Вдова испуганно крестилась и благодарила судьбу за благополучный исход.
Я не стала ждать второго этапа – радужных перспектив грядущего замужества вдовы. Во всех отношениях счастливого. Первое, как выяснилось, послужило научным экспериментом. Вывод один – нельзя вылетать замуж абы за кого и только потому, чтобы не засидеться в девках. Дальше было неинтересно. Истинно: счастливые семьи счастливы одинаково. Ничего нового и сверхъестественного Наталья не придумает.
Решив прогуляться, я выбралась из-за стола. По-моему, этого даже не заметили. И не мудрено – смиренно сидела на табуретке, ничем не отличаясь от фикуса, примелькалась. Влезать со своими настырными вопросами в процесс душевного врачевания было кощунством.
На пепелище по-прежнему не смотрела. Пока спускалась с крыльца, упорно любовалась своими осенними туфлями и вела счет ступенькам. Такая осмотрительность не помешала. В прошлый наш приезд детектив пересчитал их спиной. Не могу сказать, что он был в восторге. С поля доносилось активное воронье карканье. Тоже сеанс психотерапии или просто собрание акционеров с повесткой дня «как жить дальше»? Посевные площади сократились, поживиться нечем даже на деревенских помойках, не за горами зима. Пора перебираться в город.
Жалея мерзнущие от непогоды яблони с мокрыми, почерневшими от холода ветками и понурыми редкими листьями, я дошла до конца участка. К правой стороне забора примыкал памятник трезвых дней покойного мужа Татьяны – кирпичный гараж. На калитке уже не было бутафорского замка и я, стараясь наступать исключительно на траву, дабы не вляпаться в грязь, вышла на простор давно заброшенного поля. Вороны не обратили на меня никакого внимания. Еще не хватало глазеть на всяких заезжих особ! Можно проворонить умное карканье какой-нибудь из коллег.
Поежившись от холода, я сунула нос в воротник куртки. Идти назад не хотелось, а любоваться было нечем. Унылый осенний пейзаж навевал такие же унылые осенние мысли – дальше будет еще хуже. Инспектируя тропинку на проходимость, я прошла к гаражу, однако заглянуть в него мне не удалось. Нет, приваренные к воротам петли не оживлялись оберегом – навесным замком, но были закрыты. Ясное дело – изнутри. А Татьяна говорила, что не закрывает пустой гараж. Запамятовала девушка. В принципе, правильно. И пустой гараж должен быть закрыт. Хотя бы для того, чтобы ворота не уперли. На металлолом.
Аккуратно проскользив по мокрой траве, я вернулась на плиточную дорожку участка и с раздражением посмотрела в сторону гаража. Так и знала. Отсюда тоже имеется вход. До двери было шагов десять, но их пришлось бы преодолевать по бездорожью. Обманчиво утоптанная земля могла обернуться болотом. Победило любопытство, замешанное на упрямстве. Набрав полную грудь воздуха, я «хакнула» на выдохе и отчаянно шагнула в грязь. К моему радостному удивлению ноги не разъехались. А тут еще удачно подвернулись остатки от куска рубероида и я, можно сказать, выстелила себе путь до заветной дверцы почти ковровой дорожкой. И очень расстроилась, увидев замок. Что стоило приглядеться до начала пути! Следом пришла совершенно противоположная мысль – хорошо, что не пригляделась. Дужка замка не хотела сидеть в ловушке. Это был тот самый замок, который раньше болтался на калитке.
Обуреваемая нехорошими предчувствиями, я сняла его и потянула дверь на себя. Она поддалась со скрипом, достойным фильма ужасов. Внутри гаража стояла «синяя птица» Петухова. С новыми номерами. Старые лежали сбоку – украшали валявшуюся на полу телогрейку.
6
На обратной дороге к дому я трясущимися руками «заметала следы», иными словами, сворачивала в первоначальное состояние кусок рубероида. Шквальный порыв злости лишил возможности соображать. Хотелось немедленно вытрясти из Татьяны ответ на вопрос – где Дарья! А получив его, задать парочку дополнительных, не относящихся к делу. Только ради того, чтобы иметь удовольствие еще раз встряхнуть хитрованку.
Взлетев на площадку крыльца, притормозила. Пришли новые варианты объяснения увиденному. Сопоставив все детали сегодняшней встречи, я порадовалась, что не поддалась «ломовому» решению. За короткое время на моей физиономии сменилось столько противоположных выражений, что любой профессионал обзавидовался бы.
– О! Нарисовалась! Рот до ушей. Посмотри, Татьяна, на счастливого в семейной жизни человека. – Наташка нырнула лицом в большую бадью с чаем, именуемую бокалом, отхлебнула изрядную порцию и, жмурясь от удовольствия, протянула бадью мне. – Хочешь? Медовуха!.. Ир, когда ты удивляешься, не забывай гасить радостную улыбку. Это чай с липовым медом. Безалкогольный. Я помню, что за рулем.
Я отмахнулась от подруги, но улыбаться перестала. Сладким, как Наташкина «медовуха», голосом доложила, что с моей семейной жизнью действительно все в порядке. И деланно удивилась, почему Наталья перестала скорбеть о безвременной кончине любовника, а Татьяна, соответственно, выражать ей сочувствие.
Наташка с трудом отлепилась от бокала.
– Ну так, это… Игорь Родионович перед смертью, мягко говоря, совсем с катушек слетел. В последние дни только своего деревянного идола любил. Мне кажется… – подруга помедлила и, переведя на меня укоризненный взгляд, неуверенно договорила: – смерть была для него избавлением.
