– Ах, этой! – оживилась Каретникова. – Видите ли, сие произведение – работа одного из моих бывших пациентов. Лерочке было четырнадцать лет, когда она позировала скульптору для эскиза. Ее папа, вы называете его Николаем Петровичем, когда уходил от нас, забрал эту скульптуру с собой. Очень любил Леру. Извините, я вас перебила.
– Ничего страшного. Надо же… Более того, я теперь склонна думать, что он и в самом деле хотел сохранить… Давайте, уж я буду называть ее Горицветой, знаете, привыкли как-то. Какое-то время я думала, что Николай Петрович использовал скульптуру как обманку. Ясное дело, в квартире он деньги не прятал, ее наверняка на этот предмет старательно обыскивали. И в то же время, деньги должны были находиться где-то рядом. Наталья, помнишь, у нас в коридоре украли пожарный шланг?
Наташка с готовностью кивнула. Такое не забывается. Виновника так и не нашли, и Анастас Иванович долгое время хранила в опустевшем ящике картошку.
5
Воспоминание, вернувшее нас в прошлое, повлекло за собой цепную реакцию. Мы с Натальей невольно окунулись в ряд интересных событий, тоже пришедшихся на тот временной отрезок. «А помнишь?!» – не сходило с языка. Прервал цепочку следов по картинкам былого детектив. Вздрогнув от его резкого вмешательства в нашу жизнь, я с трудом вспомнила, на чем закончила свой рассказ.
– Сборы были суетливыми. Когда Николай Петрович ухитрился притащить пакеты с деньгами, мы не видели. И я долгое время не могла понять, зачем Литвинов запеленал Горицвету в пододеяльники. Только потом дошло – он спасает самое дорогое. И только вчера дошло – заодно он спасал и деньги. В качестве самостоятельного приложения к скульптуре. Предвидел, что неприятель может караулить его появление у дома. Ну и пусть преследователи отслеживают его по пятам, гоняясь за довольно весомой скульптурой. Он бесстрашно готовился «развести» их очередной раз.
Я сразу вспомнила, как Николай Петрович ерзал на заднем сиденье. И не только оттого, что заметил слежку. Хотя те два караульных, о которых говорил Михаил Трофимович, катили следом, рассуждая по-умному: напасть на Литвинова прямо у подъезда в нашем присутствии было бы глупо. Он наверняка тащился с большими деньгами. Все-таки обманул – они у него имелись. Следовало отследить маршрут продвижения палеонтолога до конечной точки, тайника, и без шума и пыли взять весь «банк».
Короче, вчера вечером, когда мы возвращались из Грачиков, меня осенило и я с помощью собственных мокрых туфель убедилась в правильности догадки: под сиденьем лежал пластиковый сверток… О том, что деньги находятся где-то у нас, догадывалась и раньше. Иначе, чем можно объяснить эти странные звонки без желания заговорить? Просто Николай Петрович желал убедиться – со мной и Натальей все в порядке. А значит, и деньги на месте. По его разумению, нас никак нельзя обвинить в соучастии хищения денег. Но береженого Бог бережет. Вот и контролировал наше доброе здравие. Преследователи наверняка видели громоздкий сверток в его руках. С ним же он и пересел в другую машину. С нашим напутствием, больше никогда на глаза нам не попадаться. Это имело место быть в субботу. А в воскресенье он «сгорел»…
– А почему не в субботу? Сразу по прибытии. Ведь за ним же велось наблюдение, – поинтересовалась Наталья.
– Наблюдатели отстали, бензин кончился, – пояснил Михаил. – Кстати, бандиты тоже думали, что деньги в деревяшке, которую он таскал с собой. Пристроив упаковки с денежными купюрами к вам на хранение, господин Литвинов в какой-то мере успокоился. Фортель со взрывчаткой убедил, что убивать его не собираются. Горицвету, как ни верти, копилкой не обзовешь. Чистой воды тотем. Найдут его – очередной раз обломаются. Мысль о поджоге скорее всего пришла Литвинову позже. Возможно, он решил начать жизнь с новой фамилией. Ему не привыкать. Правильно рассудил, что у преследователей на повороте с шоссе произошел какой-то технический сбой. Ночью можно спать спокойно, а утром бойцы с новой силой кинутся обшаривать все близлежащие деревни, рассчитывая отыскать беглеца. К тому времени Литвинов успеет безвозвратно исчезнуть с лица земли. Гонки его притомили. Могу предположить, что, организовав поджог, он все смутное время просидел в соседнем пустующем доме. Ирину с Натальей вызвал, рассчитывая тайком забраться в машину и на ней удрать. Вместе с деньгами. Пока его спасительницы будут у соседей выяснять подробности пожара. Ему всего и надо было – добраться до шоссе…
– А когда добрался бы, точно знал, куда направиться дальше, – поддержала я Михал Трофимыча и прямо посмотрела в глаза Каретниковой. И мы тоже оказались бы в дураках. – Мало ли кто из деревенских угнал «Таврию»… прокатиться.
Елизавета Михайловна, вернувшаяся к однообразным манипуляциям с шариковой ручкой, едва заметно усмехнулась. Наблюдательная Наташка не преминула влезть с замечанием, что смеется тот, кто смеется последним. Михал Трофимыч немного задумался над ее словами и сообщил: ничего смешного в ситуации не видит.
– Ну почему же? – ласково возразила Наташка. – Ирина, вспомни наш последний визит к Татьяне в Грачики. Впрочем, ты его еще и не успела забыть. Так вот, теперь я точно уверена – страховой агент не врала. Танечка случайно видела возродившегося из пепла «покойного». Отсюда и ее очень нервозное состояние при упоминании имени госпожи Каретниковой. Благоразумно решила молчать. У нее уже бывали глюки, за которые Елизавета Михайловна обещала упечь ее в дурдом. Вероятно Николай Петрович и раньше виделся ей в своем доме, тогда, когда у самой Татьяны были не все дома. Или все. Только в двойном экземпляре.
Каретникова снова усмехнулась, так и не проронив ни слова. Ну что ж, придется рассказывать дальше:
– Николай Петрович был вынужден срочно поменять свои планы лишь потому, что вместе с нами приехал доселе незнакомый ему мужчина в странной для холодной погоды одежде – коротких шортах. На заднем сиденье обнаружились две отрезанные штанины, которые окончательно сбили палеонтолога с толку: человек, безжалостно обкорнавший свои брюки, явно хотел изменить собственный внешний вид, причем так, чтобы это сразу бросалось в глаза. Очевидно, времени на простое переодевание у него не было. Следовательно, мы не так просты, как показались с самого начала. Убедившись, что деньги на месте, осторожный Николай Петрович спешно отказался от первоначального плана. Изымать и спасаться дальше, держа свертки при себе, было еще более опасно. Оставив нам Горицвету, он быстренько исчез. Прибытие следом за нами «синей птицы» Петухова, за рулем которой была не Валерия, а совершенно незнакомая девица, вначале скакавшая по пепелищу, а затем пытавшаяся достучаться к нему в закрытый соседний дом, еще больше его насторожило…
– Я прошу меня простить, что вынуждена прервать ваш интересный рассказ, но у меня действительно мало времени. – Каретникова слегка поморщилась. – Если думаете, что я начну оправдываться, это ошибка. Оправдание – побочное явление раскаяния, а мне не в чем раскаиваться. – Елизавета Михайловна сделала предупреждающий жест рукой, который моментально погасил зарождающийся в наших душах всплеск возмущения: – Будьте добры сначала выслушать. Цель вашего визита мне ясна. И чтобы вас успокоить, сразу сообщу, что Олеся Андреевна, Дарья Сергеевна и Илья Семенович в настоящий момент ждут вашего за ними прибытия. Что касается Валерии – она моя дочь и некоторое время побудет здесь. Не думаю, что всем указанным лицам следовало присутствовать при нашем разговоре. Ирина Александровна, я вам очень благодарна за понимание…
