– Сомневаюсь в искренности ваших слов, – миролюбиво ответила я. – Будь во мне хоть на двадцать процентов бандитских замашек, едва ли вы бы рискнули так меня обзывать.
Зонт, несмотря на отчаянное сопротивление, все-таки сложился. С переднего сиденья раздался явственный стон. Я сразу поняла, что водителю пришлось много хуже, чем моей соседке. Он ведь уже не ругался и не обзывал меня.
Осторожно выбралась из машины и растерялась, сразу поняв, что наше путешествие окончено. Едва ли человек со сломанными ребрами сможет нормально вести машину. Отодрать от руля руки водителя я кое-как смогла, но этим дело и ограничилось. Принять более удобное положение он абсолютно не хотел. Более того, пытался пристроить на руль и голову. Свою естественно. С трудом убедила его не делать этого, и без того он дышал как бы урывками. Порционно набирал ртом воздух и так же порционно выдыхал. В промежутках еле слышно просил ему не мешать. Вероятно, плохо соображал от боли.
Соседка между тем заметно оживилась. Она не только вползла на сиденье, но и более активно взялась описывать мой словесный портрет, явно искажая его природные черты, и при этом рылась в своей объемной сумке.
Все бы ничего, если бы дама не вякнула про мою попытку отправить на тот свет целую толпу. Не знаю, что на меня нашло. Хотелось убедительно ей возразить, я и возразила. С чувством оскорбленной гордости заявила, что, являясь квалифицированной медсестрой в облике исключительно доброго человека, я призвана не гробить, а спасать людей. И этому призванию не изменяю. В онкологической клинике, где я работаю, по праву состою на хорошем счету. Пользуюсь заслуженным уважением трудового коллектива и коллектива больных.
Все слова, которые говорила, были правильными, за исключением одного обстоятельства: ко мне лично они никакого отношения не имели. Ибо этой самой квалифицированной медсестрой являлась моя бессменная приятельница, соседка по квартире и даче – Наталья. Просто я решила примерить на себя ее облик, поскольку он казался мне сокрушительным аргументом в споре с ненормальной соседкой. Мои собственные профессия и должность заместителя руководителя фирмы, занимающейся поставкой и оптовой продажей рыбы, угробленной на потребу народонаселения, как-то не впечатляли.
Кажется, я убедила зловредную даму в своей правоте, а может быть, она просто вспомнила про свою физиотерапию, поскольку прекратила рыться в сумке и резво выпорхнула из машины, пожелав мне на прощание пожертвовать собственной жизнью ради спасения двух бандитов. Только сделала это в других, весьма грубых, выражениях.
Найти достойный ответ я не успела – дама сразу взяла высокий темп, в считанные секунды, слегка припадая на левую ногу, вылетела на шоссе и понеслась к Москве. Ногу, наверное, отсидела – на физиотерапии. На память о ее временном пребывании в машине остались сломанный зонт и мокрое место.
Несмотря на попытки водителя оказать посильное сопротивление, еще раз попробовала усадить его поудобнее. Мне даже удалось нажать на рычажок и подать кресло до отказа назад, окончательно разлучив беднягу с рулем. Беда только в том, что спинка кресла, непонятно почему, легко и изящно откинулась, а вместе с ней кувыркнулся назад и сам водитель.
Слов благодарности я не дождалась. Впрочем, иных слов тоже. Бедняга просто заорал, да так, что легко заглушил мелодию своего мобильника, валявшегося под педалью сцепления. Но крик был коротким и оборвался на звуке «ё-о-о-о-о!!!», а мелодия звонка продолжалась долго и упорно.
Я вопросительно посмотрела на пострадавшего, но ему как-то не с руки было давать или не давать мне разрешение на переговоры. Мельком взглянула на его приятеля, спокойно лежащего на капоте под сенью березовой листвы. Ему, судя по всему, вообще было наплевать на звонок.
Пожав плечами, я подняла мобильник, буквально заходившийся в конвульсиях, и, нажав на кнопку соединения, осторожно ответила:
– Алло?
– Машка, дай срочно Серегу.
Я слегка озадачилась. Во-первых, поди разберись, кто из молодых людей Серега, а во-вторых, даже, если и удастся определиться, толку не будет. Поэтому я требовательно спросила:
– Зачем?
– Ты че, охренела?
– Нет! – возмутилась я, заметив, что уже второй раз за сегодняшний день отвечаю на данный вопрос.
Похоже, термин «охренела» является у некоторых лиц основным в оценке умственной состоятельности человека. Пока абонент сыпал угрозами в мой адрес, я наведалась к соратнику водителя, решив все-таки склонить его к телефонным переговорам. Не терплю оскорблений!
Подойдя вплотную, не сразу его разглядела. Березка была по-настоящему кудрявая, да и вылезать соратник не торопился. На секунду ужаснулась тому, что увидела: «лицо» серебристой «БМВ» превратилось в искореженную «морду». Это обстоятельство сразу заставило меня прекратить слушать всякие глупости по мобильнику, ибо мелькнула страшная мысль: лицо самого соратника вполне может выглядеть хуже «морды» «БМВ».
Я бросила мобильник в траву и, зажмурив глаза, принялась осторожно, на ощупь, раздвигать в стороны березовые ветки на капоте машины, надеясь, что если пострадавший жив, то сам подаст голос. А если не подаст?… Ни за что не буду на него смотреть…
Голоса он не подал. А я, нарушив договоренность с самой собой, открыла глаза – невозможно освобождать чужое бренное тело от веток вслепую. Вся работа пойдет насмарку.
То, что открылось моим вытаращенным глазам, слегка порадовало. На меня смотрел один, и тоже вытаращенный, глаз. Жаль – лишенный всякого смысла. Я порадовалась и за себя – целую и невредимую.
Пострадавший замер в весьма напряженной позе. Не отнимая рук от головы, а бессмысленного одноглазого взгляда от меня, он плотно припечатался правой стороной морды лица к капоту. Ноги широко раскинул в стороны, как будто хотел оседлать машину, но в последний момент передумал. Улететь вперед ему не позволил березовый ствол. Голова в легком защитном шлеме из рук об него и притормозила. Весьма удачно. «Шлем» был слегка ободран на пальцах, из чего я сделала вывод: парню определенно повезло с машиной. Основной удар она приняла на себя.
Наверное, он глубоко задумался, поскольку на мой вопрос, кто из них с водителем Сергей, не ответил. Только усиленно заморгал глазом. Может быть, пытался вспомнить, как его зовут?
Попробовала намекнуть, что пора вставать. Реакция та же. Судя по всему, молодой человек либо неудачно протаранил головой лобовое стекло, либо долго осмысливает конечный результат – свое счастливое спасение. Если, конечно, осталось, чем осмысливать.
Из травы вновь напомнил о себе бравурным маршем мобильник, и я с раздражением подумала, что некоторые люди бывают очень назойливыми.
– Сергей? – раздался в ухе требовательный мужской баритон.
– Они оба, к сожалению, недоступны, – вежливо доложила я. – У одного, кажется, сотрясение мозга, второй… – Я оглянулась на водителя. С печатью великого страдания на лице и затрудненным дыханием он осторожно ощупывал левой рукой правый бок. – Второй считает ребра, – уверенно завершила я обзор ситуации.
