Дальше, по словам Петра, вырисовывалась такая картина: Диана Павловна истерично плакала, просила ни о чем не говорить мужу. Он решит с ней развестись, она этого не переживет. На ней висел большой долг, который следовало немедленно отдать. Это в последний раз. Сгоряча Сергей Владимирович обвинил сноху и в краже драгоценностей жены, и в том, что она наверняка помогла несчастной женщине отправиться в туда, где драгоценности ей не нужны. Диана Павловна истерику прекратила, оскорбилась и ушла, демонстративно заявив свекру, что он волен в своих рассуждениях. От расстройства Сергей Владимирович никуда уже не поехал. А через полчаса невестка пришла мириться, прихватив для успешной задумки маленькую Викторию. На подносе, который принесла Диана, стояло две чашечки кофе и сахар. Сергей Владимирович к тому времени уже поостыл.
Скорее всего, для него все бы и кончилось в жизни с этой чашечкой кофе, если бы не Вика. Наблюдая, как мать кладет дедушке в кофе сахарный песок, она неожиданно засмеялась и заявила, что мамочка забыла, как положила в дедушкину чашечку песочек на кухне и еще долго мешала ложечкой. Теперь будет слишком сладко.
Диана вздрогнула и застыла на месте. Ложечка, звякнув, упала на пол. Свекор все понял. Диана попыталась опрокинуть чашку, но он не позволил… В общем, была жуткая сцена. В порыве чувств Сергей Владимирович схватил невестку за шиворот с намерением выпроводить ее в соседнюю комнату и там закрыть на ключ до приезда сына. Не контролируя себя, при внучке прямо обвинял Диану в убийстве Марии Андреевны.
На его крик снизу прибежали Лидия Федоровна и повариха. Он велел им убираться вон. Они послушно попятились назад. Невестка отчаянно вырывалась, царапаясь, как кошка, попутно сожалея, что свекор не отправился на тот свет раньше свекрови. В какой-то момент ей удалось вырваться, она с рычанием схватила огромную вазу, скрашивающую прямой угол лестницы, с намерением грохнуть ее на голову Сергею Владимировичу.
Крик ребенка «Мамочка, не надо!!!» мгновенно перекрыл взаимные оскорбления сторон. Донельзя испуганная Вика легко оттолкнула оглянувшуюся на нее мать от дедушки, та пошатнулась вместе с вазой и… полетела по ступенькам лестницы вниз – прямо к ногам Владимира Сергеевича, только что заявившегося домой и сразу поспешившего на звуки скандала в холл. Там и лежала Диана Павловна – живая, но без сознания.
С Викой началось что-то невообразимое. Она дико кричала и рвалась из рук вовремя подхватившего ее, но совсем растерявшегося деда. Пока не прибежала Лидия Федоровна и силком не отвела их обоих в детскую комнату.
Не растерялся только Владимир. Какую-либо помощь Диане оказывать не стал – боялся навредить. Сразу же прозвонился Марку. Тот не разрешил вызывать «скорую» и мгновенно примчался сам.
– Понятно почему, да? – спросил Петр.
Перебивая друг друга, мы торопливо пояснили, что врачи «скорой» сразу бы сообщили о случившемся в милицию.
Петр нашей сообразительностью остался доволен и, огорченно крякнув, пояснил, что именно в этот момент родилась криминальная тайна Суворова.
По первичному осмотру пострадавшей трудно было сделать какие-либо конкретные выводы, требовался рентген, но положение казалось очень тяжелым. Марк с помощью Владимира отвез Диану в свою больницу, где оформил, как больную, поступившую с улицы в результате дорожно-транспортного происшествия. И запретил кому бы то ни было вести при Виктории любые разговоры о трагедии. Каково будет ребенку жить с постоянным сознанием своей вины? Детская психика – гибкая. Ребенка следует убедить, что ей просто приснился кошмарный сон. Сергей Владимирович, правда, пытался предложить другой вариант объяснения – Диана сама нечаянно оступилась и упала с лестницы. И тут Марк впервые вышел из себя, заорав, что никаких лестниц и связанных с ними объяснений не потерпит. В конце концов все признали его правоту.
В связи с тяжелым состоянием пострадавшей доступ к ней посторонних лиц, включая следователя, был запрещен. Через несколько дней Диана, не приходя в сознание, скончалась. Суворов, казалось, воспринял это известие с облегчением, мрачно заявив Марку, что в сложившейся ситуации это для нее лучший выход.
Травма головы у Дианы оказалась серьезней, чем думали. К тому моменту был готов результат экспертизы содержимого в кофейной чашке, приготовленной для свекра. Она перестаралась. И половинной дозы снотворного препарата, подмешанного в кофе, Сергею Владимировичу хватило бы, чтобы отправиться следом за женой.
Факт смерти матери долго скрывали от Вики – у девочки на нервной почве поднялась высокая температура, пять дней она провела в горячке. И все пять дней у ее кровати неотлучно сидел Владимир. Сам Сергей Владимирович тоже слег.
В последний путь Диану из близких провожали только Лидия Федоровна и Марк. Владимир в крематорий опоздал, но тем не менее успел дотронуться рукой до крышки гроба, отправлявшегося в вечность. Строго по установленному расписанию. Простился, попросил прощения, но не простил ту, которая была его женой и матерью его дочери.
Через пять дней девочке стало лучше. Ее постарались убедить в том, что жуткое происшествие ей просто приснилось – в горячечном бреду. И она поверила. А что касается мамы, та действительно немного больна. Вика должна помнить, что мама все время жаловалась на головную боль. Папа отправил ее в Лондон на обследование. О смерти матери девочка узнала не скоро и была уверена, что мама умерла из-за опухоли головного мозга. И все бы ничего, только Викторию мучили ночные кошмары, в которых главным страшным персонажем была мать.
– Они все ошиблись! – перебила я Петра. – Девочка очень старалась убедить своих родных, что поверила в собственную непричастность к смерти матери. Потому что им – любящим ее людям – этого очень хотелось. На самом же деле она помнит все. И полностью считает себя виноватой, в том числе перед отцом. Более того, про себя решила, что все беды в их доме – исключительно из-за нее.
– Но Владимир Сергеич говорил, психолог…
– Ему самому следовало уделять дочери больше внимания! Тогда бы никаких психологов не потребовалось.
– Блин! – прошипела Наташка в мою поддержку. – Девочка жила наедине со своей бедой, изо всех своих силенок стараясь казаться беззаботной! В том числе и козлу-психологу. Не будем на него отвлекаться. Рассказывай дальше.
Петр Васильевич не сразу приступил к продолжению. Некоторое время раздумывал над нашими выступлениями, но решил с личными выводами повременить.
Как выяснилось, очередной нервный срыв у девочки произошел после попытки ее похищения. Сама она ничего не могла рассказать, поскольку вообще лишилась речи. А когда окончательно пришла в себя, заявила, что ничего не видела, дедушка втолкнул ее в свой кабинет, велел закрыться и не выходить ни при каких обстоятельствах. Она слышала, как ее звала к себе мама. Было очень страшно. Она зажимала ладонями уши, но не могла заглушить настойчивый мамин голос…
Вика открыла дверь кабинета только на причитания Лидии Федоровны. Попыталась выйти, но услышала истеричный крик: «Вика, не выходи!» Тем не менее ей удалось увидеть распростертое у подножия лестницы тело деда с неловко подвернутыми ногами и красное пятно, расплывающееся вокруг его головы, – слишком яркое на светло-серых плитках пола… Она опять долго кричала, пугаясь собственного крика, но не могла остановиться…
