Предпринятая нами попытка удрать «по-английски», не прощаясь с Сергеем Сергеевичем, успехом не увенчалась. Он специально выглянул из ординаторской, чтобы напомнить нам одно короткое мгновение из семнадцати мгновений весны Штирлица: «А вас я попрошу остаться». Наташка недоумевала, я – нет. Но повода радоваться своему уму не было. Скорее, наоборот. Ну кто меня тянул за язык с заявлением о том, что скамейка, померещившаяся следователю на улице, вполне переживет Антипову?
Несколько раз следователь выскакивал из кабинета, чтобы убедиться в нашем послушании. Убедился настолько, что в последний раз выглянул из-за двери едва ли не одним глазом. Но я все-таки заставила его показаться полностью и твердо заявила, что мы подождем внизу, рядом со справочной. В коридоре, заполненном загипсованными и замотанными бинтами ходячими больными, у меня началась жуткая тахикардия. Кажется, он немного испугался, поскольку стал оглядываться в поисках квалифицированной помощи.
– Не надо!!! – Наташка решительно загородила меня и уже мягче добавила: – Не надо нам тяжелых последствий легкого недомогания. Внизу имеется аптечный киоск, надеюсь, повезет приобрести лекарство без подделки. Если повезет, мы обе вас дождемся…
Обращение в справочную службу ничего не дало. Принято считать, что отрицательный результат – тоже результат, но в данном случае он был уж слишком отрицательным, чтобы считать его таковым.
– Нет здесь нашей доморощенной испанки, – подвела итог своим переговорам с равнодушной красавицей из справочного окна Наташка.
– А может, ее положили не в травматологию? – страдальчески скривившись, предположила я. – Вдруг у нее сломалось или оборвалось что-нибудь внутри?
– Ир, ну ты за кого меня принимаешь? Да я эту красотку, работающую в режиме одного окна, выжала до полной сухости. Она даже предложила мне поменяться с ней местами. По-моему, до конца смены ее уже не хватит. Короче, наша испанка сюда сегодня не поступала… не поступала… не поступала… – Наташку явно «заело», что подтверждал ее взгляд в никуда – прямо сквозь бравого лейтенанта в форме. Немного смущенный, он сдвинулся в сторону, но направленность Наташкиного глазного прицела не изменилась.
– Не поступала… Блин! Стой здесь и жди меня! Я в приемное отделение. Если появится следователь, соври ему что-нибудь.
Ну, разумеется, я соврала. Именно так, как рекомендовала Наташка – «что-нибудь». По закону подлости Сергей Сергеевич появился передо мной через пять минут после того, как исчезла Наташка. Признаться, он застал меня врасплох. Я только что погрузилась в воспоминания о своем бегстве во время недавней подвальной истории и от легкого прикосновения следователя к моему плечу вскинулась едва ли не до потолка, едва устояв на ногах.
– Вы меня напугали! – на всякий случай решила я довести причину моей временной слабости до сознания Сергея Сергеевича. Мало ли что возомнит. Наташка бы, точно, сказала, что он не из тех мужиков, перед которыми женщины так и валятся с ног, а мы с ней не из тех женщин, которые будут подобным образом себя вести. Впрочем, я ему все это тоже сказала. За Наташку, в связи с ее временным отсутствием.
Как выяснилось, Сергей Сергеевич оказался не из тех мужиков, которые любят, чтобы у них в ногах вообще кто-нибудь валялся. Он аккуратно стряхнул меня на первый подвернувшийся топчанчик и спросил:
– А где Наталья Николаевна?
– Ее увезли на «скорой», – ляпнула я, особо не задумываясь.
Мое сообщение окончательно сломило следователя. Он сунулся в карман пиджака за носовым платком, выронил свою папку, с помощью носового платка поднял ее и выронил сам носовой платок. Я решила ему помочь – хотя бы подержать папку, Он сначала воспротивился, потом переменил решение. Я тоже – еще не хватало навязываться. В результате, мы столкнулись лбами в попытке поднять с пола и папку, и платок…
Следователям ругаться матом при исполнении своих служебных обязанностей не положено. Я это уяснила сразу же после принесенных мне Сергеем Сергеевичем извинений за непроизвольно вырвавшиеся нецензурные выражения. Короткие, но емкие. К счастью, мы оба оказались твердолобыми, обошлось без взаимного сотрясения мозга. А главное, оттянулось время на расшифровку моего заявления по поводу отсутствия приятельницы.
– О, вижу, вы прекрасно контактируете! – восхитилась запыхавшаяся Наташка, попеременно вглядываясь в наливающуюся нежной краснотой шишку на моем лбу и аналогичный нарост на лбу Сергея Сергеевича, сидевшего на другом конце топчана с крепко зажатой в руках папкой. Носовой платок следователя покоился в мусорной урне.
– Где вас носит? – недовольно пробурчал Сергей Сергеевич, и я моментально вклинилась с наводящим вопросом, дав подруге понять, где именно ее носило. Фактически ей оставалось только придумать, куда именно и почему ее увезли на «скорой».
Я всегда знала, что в Наташке погибла великая актриса и великий импровизатор, только не могла определиться с очередностью их кончины. Хлопнув ресницами всего пару раз, подруга посмотрела на меня с укоризной и посетовала на то, что я такая скрытная.
– Ездила на попутной «скорой» в приемное отделение, – устало улыбаясь, пояснила она. – Вышла из корпуса, стою на верхней ступеньке, смотрю, поднимается медленно в гору… Короче, какому-то дедуле плохо стало, а тут как раз «скорая» едет. Ну, я его в приемное отделение и сопроводила. Сейчас ему уже хорошо. Предлагаю немедленно покинуть это богоугодное заведение, пока еще чего-нибудь не стряслось.
Сергей Сергеевич взглянул на часы и встал.
– Согласен. Ирина Александровна, давайте кое-что уточним.
Я посмотрела снизу вверх сначала на него, затем на Наташку и «вспомнила», что потерялся пакет с передачей для Антиповой. На самом деле, мы намеренно отдали его какому-то больному, вроде как не зря тащили. Наташка намек не поняла и легко отмахнулась: ничего существенного в нем не было, только два пакета с соком, мы не знали, что Антиповой вообще можно, кроме положенной дозы витаминов в капельнице.
– Иришка, вставай по-хорошему, – вздохнула Наташка. – Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее доберемся до дома.
Сергей Сергеевич подмигнул и протянул мне руку. Наверное, в нем тоже умер великий артист. Предназначенные мне вопросы наверняка не из простых, поэтому он пытался установить дружеский контакт.
Мы медленно шли по дорожке к проходной, и теперь уже Наташка болталась сбоку. Меня цепко удерживал под руку Сергей Сергеевич. «Весьма дурацкое положение», – думала я, прекрасно сознавая, что не мешало бы поведать ему всю правду. И не за ответную шишку на его лбу. Мы никогда не станем с ним товарищами по несчастью, ибо они у нас разные. Наше простое лобовое столкновение в категорию несчастий не входит. Если бы не страшная Наташкина клятва, данная перед смертью Маноло, честное слово, я бы Сергею Сергеевичу все рассказала. А в условиях изоляции от подруги даже посоветоваться с ней не могу.
– Ирочка, так почему вы считали, что с Антиповой может что-то случиться?
За меня ответила бдительная Наташка:
