– Странный вопрос. С каждым может что-нибудь случиться. А уж с больными людьми…
– Ирина Александровна, вы мне не ответили!
– Знаете, все так удивительно… – Я беспомощно посмотрела на Наташку и, пользуясь возможностью, освободилась от Сергея Сергеевича. Он пропустил меня вперед через турникет и замешкался, будучи вынужденным пропустить следом за мной и Наталью. Пары секунд мне было достаточно, чтобы шепнуть, ей: «Не паникуй, главный секрет не выдам».
– Мне кажется, меня недавно хотели убить, – проникновенно сообщила я следователю, едва мы покинули проходную, и, проявив инициативу, первой схватила его под руку.
Следователь сразу поскучнел. Сопоставил мое последнее искреннее заявление с первым, не менее искренним, и решил, что я обыкновенная идиотка, помешанная на собственной сверхбдительности. Доказывать, что я необыкновенная, не имело смысла. Поскольку он активно вырывал свой локоть, я поняла – искать в Сергее Сергеевиче спасителя не стоит. И легко рассталась с его локтем.
Надо отдать Сергею Сергеевичу должное, он переломил в себе сопротивление и скучно поинтересовался, чем вызваны мои опасения. Наставить ему новых шишек, только словесных, не дала Наташка.
– А вы ее больше слушайте! У Ирины Санны без обеда вечно галлюцинации возникают. Организм сам работает на самоуничтожение.
Я позволила себе обидеться. Как бы то ни было, а правду сказать попыталась. Не моя вина, что следователь не захотел ее слушать. Зато у меня появилось время, как следует обдумать ситуацию. Еще не известно, какие новости принесла Наташка.
Пытаясь подавить обиду, я сквозь зубы и как бы между прочим поинтересовалась, установлена ли личность человека, обнаруженного в доме Сафонтьевых.
– Установлена, – спокойно сообщил следователь. – Некто Брусков Алексей Иванович, охранник местного дачного кооператива.
Наташка очень красноречиво молчала. Вытаращенные независимо от причин глаза вообще никому не идут, а ей они не шли особенно. Вкупе с природным румянцем – вылитая фарфоровая бестолочь. Я имею в виду куклу. Разумеется, я тоже растерялась, но без явного, зашкаливающего за пределы разумного испуга, как у подруги.
– П-понятно… – Мой голос немного дрогнул, но в такой ситуации это простительно.
– Вы его знали? – насторожился Сергей Сергеевич.
– Да как вам сказать… – Я запнулась. – Мне кажется, именно он сегодня пытался меня убить. Гнался за мной по коридору подвального помещения, но не догнал, я удачно перехватила попутный лифт.
– Вам надо пообедать, – всерьез обеспокоился следователь и, взглянув на Наташку, добавил: – И Наталье Николаевне тоже.
– Созвонимся после обеда? – наивно поинтересовалась я. Дело-то шло к вечеру.
– Лучше завтра.
Следователь заторопился, вспомнив, что зря шел через проходную. Его машину пропустили на территорию больницы. Без всякой, надо полагать, взятки.
– Странные, однако, пошли охранники дачных кооперативов, – пробормотала я ему в след. – Даже будучи покойниками продолжают держаться поближе к месту работы.
– Ничего не понимаю… – Наташка судорожно хлопала себя по карманам в поисках ключей от машины, лежащих у нее в сумке, которую она для удобства сунула под мышку. – Две убойные новости про одного старого покойника – это уже слишком… Ир, ты не знаешь, где моя сумка?
– Знаю, – устало призналась я. – Потом скажу, когда дойдем до машины. – И внимательно огляделась по сторонам. Ничего подозрительного. Люди как люди, машины… Машины тоже, как люди – разные.
– Кого ты там высматриваешь? – плаксиво спросила Наташка. – Брускова Алексея Ивановича? Скажи, чего ему на том свете не хватает?
– Не знаю, – вполне искренне ответила я.
3
Подруга обрела прежнюю уверенность в себе, как только села за руль.
– Ир, давай выкинем из головы дурацкий закидон следователя про покойного охранника? Какого лешего Брускову рядиться в мертвое тело испанского сына Тамары, когда у него имелось собственное, не менее мертвое. Кроме того, был запасной вариант… Тот шутник, темная личность, тоже представившаяся Брусковым Алексеем Ивановичем. Господи, упокой души их всех, кроме следовательской! Лично мне ясно только одно – вокруг нас идет борьба за те две вещицы, что оставила нам Маноло, причем под знакомым девизом: бороться и искать, найти и… перепрятать! Кстати говоря, чуть не забыла! Сеньора де Суарес тоже перепряталась. Ее доставка с вещами по «скорой» отмечена в приемном отделении. Ей повезло – легкий вывих челюсти. Вправили. Со всем остальным – тоже везение. Подумаешь, сломана пара ребер! Наверное, боялась худшего, поэтому вначале сознание и потеряла. Не мудрено, в первые минуты после получения травм лучше им не пользоваться. Но как только она узнала результат обследования, мигом оклемалась. Легкое сотрясение мозга, многочисленные ушибы, перелом двух ребер и ни одного… – представляешь? – ни одного серьезного перелома! Да в ее возрасте просто необходимо иметь остеопороз. Короче, слабенькую костную ткань. Он и сам по себе может спровоцировать переломы, а тут… Ложиться в больницу она наотрез отказалась, уехала, скрипя целыми костями, куда-то на очередной «скорой».
– И правильно сделала, – ворчливо изрекла я, перерывая косметичку в поисках таблетки от головной боли. – Здесь не знаешь, от чего «вылечат», а в понедельник ей улетать домой, в Испанию.
Согласившись с моим замечанием, Наташка трещала без остановки – результат сбоя нервной системы. Следовало дать подруге выговориться. Устанет, помрачнеет и умолкнет, считая себя самым разнесчастным человеком в мире.
Думать ни о чем не хотелось. Но пришлось. А хотя бы о заботливости Натальи! Переключившись на вредное воздействие лекарственной химии на организм, она остановилась перед киоском, купила маленькую бутылочку воды, сопроводив покупку рядом существенных замечаний продавщице, и, ведя счет, заставила меня отхлебнуть три глотка. Глаза у нее при этом удивительным образом «носились» в разные стороны.
– Блин, туфлю потеряла! А всё эти дурацкие правила хорошего тона. Какой козел придумал, что женщине сначала следует усадить в машину свой зад, а потом притянуть к нему все ноги. Ну скажи на милость, чем мои ноги в дорогих туфлях хуже моего брючного зада? Можешь не отвечать! Головная боль не лучший советчик. Ирка, я так устала… Лучше бы на работе торчать. И почему у меня правый туфель постоянно жмет, а левый болтается? Никакого уважения к хозяйке! Подай мне воду. Надо позвонить Алю. Вот только сил на разговор с ним у меня нет. Давай хоть пять минут посидим спокойно, а?
– Давай. – И я достала мобильник. Только позвонила не душеприказчику, а Тамаре Владимировне. Выслушав информацию о том, что абонент временно не доступен, согласно кивнула головой. Едва ли женщине сейчас до разговоров. – А знаешь, что-то мне не хочется звонить Альбрехту. Но если уж тебе так не терпится, говори с ним сама. Постарайся не испортить отношения до такой степени, чтобы он заблокировал твои звонки. Впрочем, можно этого не опасаться. Кажется, я поняла, почему он дезинформировал нас по поводу времени похорон. Душеприказчик слишком хитер, чтобы допустить наше знакомство с кругом лиц, которым он не мог не сообщить о смерти Маноло. Возможно, они приехали прямо к крематорию. Скорее всего, как я уже говорила, господин Ковач попеняет тебе на наше отсутствие при прощании со Светланой Владимировной и искренне возмутится, услышав твои упреки. Заявит, что мы сами организовали путаницу со временем, остальные-то явились вовремя. Если я права, дальше он начнет ждать твоих предложений…
