Оксана торопливо закивала, трясущимися руками полезла за сигаретой, сунула ее обратной стороной в рот и попыталась закурить.
– Если наш разговор просочится за пределы кабинета…
– Ты права, я идиотка, но не настолько, – перебила она меня.
– Это лучше, чем просто дура. Интеллигентнее. И вынь изо рта сигарету.
– Зачем? А-а-а. Ну да.
– Ты просто обязана мне помочь. Себе тоже. Мне очень нужно поговорить с твоей свекровью, как ее… Анна…
– Анна Кузьминична. Только где ж я ее тебе возьму? Она в Петрозаводске.
– Ну, туда я не успею. У меня, к сожалению, есть умалишенная тетя в Тамбове. Больше нельзя – могут заподозрить плохую наследственность.
Оксана Романовна опять сунула сигарету не тем концом в рот. По сосредоточенной физиономии было видно, что идет процесс осмысливания моих слов. Бесполезное дело. Непосвященным не понять. Пожалев несчастную, я спросила, когда вернется свекровь в Москву, и аккуратно вынула изо рта Оксаны сигарету.
– Зачем? А-а-а. Ну да.
Похоже, взрослая женщина вошла в образ Эллочки-людоедки. Словарный запас резко сократился. Пришлось еще раз повторить вопрос.
– Когда… Думаю, через неделю, не раньше. Как бы мне не пришлось за ней ехать. Одной ей не справится.
– Слушай, – обрадовалась я, неделя не такой уж большой срок. – Как вернетесь, позвони мне по этому номеру. – И быстро нацарапала на ее календаре свой телефон. – Теперь дай мне свой.
Оксана послушно продиктовала. Она вообще потеряла способность мыслить. Правая рука постоянно тянулась к потрепанной, так и не зажженной сигарете, нервно отдергивалась, в то время как взгляд сосредоточенно следил за левой рукой, возившей по столу зажигалку.
– Оксана Романовна! – гаркнула я, и она вздрогнула.
– Слушаю вас, – послышался любезный отзыв. Оксана вздрогнула еще раз и окончательно пришла в себя. – Ну что вы орешь? То есть ты. Просила же не орать… в моем кабинете. Я все поняла. Слушай… Ты не пропадай, а?
Просьба звучала так жалобно, что с меня слетела вся напускная бравада.
– Может быть, и рада была бы пропасть, да не могу. Созвонимся. Только вот этот листочек из твоего календаря возьму. И извини, мне надо бежать, – испуганно вскочила я, взглянув на часы. – Мама дорогая! Восемь! Что ж теперь дома врать?
Я включила мобильник и позвонила Наташке. Коротко изложив ситуацию, спросила, как дела.
– Нормально, – ответила подруга. – Димка дозвонился до твоего шефа, а тот любезно объяснил, что ты отпросилась на час пораньше и удрала. Димка удивился, что ты не на таможне. Шеф что-то пробормотал, что таможня – второй объект после банка. Третий – казино. Димка еще не разобрался. Советую позвонить и развить тему.
– Поехали, – уверенно скомандовала Оксана. – Я тебя завезу. Диктуй домашний номер. – Она любезно попросила меня к телефону. Дальше было еще интереснее: – Ах, еще не подъехала? Простите, а с кем я говорю?.. Дмитрий Николаевич, добрый вечер. Таможенный инспектор Седых Оксана Романовна. Ваша жена очень торопилась. К сожалению, мы вынуждены были ее задержать. Торопясь, она случайно прихватила чужие таможенные документы. Передайте ей, чтобы завтра заехала и вернула… Вот тут мне подсказывают, что она выехала пять минут назад… Спасибо… Всего доброго. – Она покопалась в столе, нашла какие-то бумаги, сунула мне в руки и сказала: – На, дома случайно обнаружишь.
Через полчаса я их и «обнаружила». С помощью мужа. Который на протяжении всей жизни учит меня, учит… учит – собранности и аккуратности… Но бесполезно. Ужинала я под привычную нотацию и радовалась, что ее читают именно мне. Другой жены у Димки, слава богу, не было. Масла в огонь пропаганды хорошо продуманного образа жизни подлила Наташка, заскочившая в десятом часу вечера за программой телевидения. Отчаянно зевая и жалуясь на то, что не выспалась прошлой ночью. Уж лучше бы использовала старый повод – катастрофическую нехватку соли. Пусть теперь сама и выкручивается.
– Зачем тебе программа, если спишь на ходу? – удивился Димка.
– А под телевизор лучше спится, – нашлась подруга. – И Денька смотрит.
– Что там нормальной собаке смотреть? – пробурчал муж и ушел на розыски программы.
– Деньги в банке выбили, – скромно похвалилась подруга, плюхаясь на табуретку. – Ты что, самоубийца, такие калорийные бутерброды на ночь лопать? Да лучше умереть с голоду… Мы просто подошли к другой операционистке и все спокойненько оформили. Кассирша тоже сдалась без сопротивления. Я жетончик в окошко сунула. Она на меня и не посмотрела. Только данные сверила. Главное – подпись ведь соответствовала. Такая жалость! Я прямо нарывалась на скандальчик. Маленький такой, тихий. Не поверишь, вышла с сознанием не до конца выполненного долга. Потом всю нерастраченную энергию пустила на Танюшку. И еще, опять не поверишь, сработал закон подлости. Чуть на Сергея не нарвались. Сбербанк-то в Бутове. Вернее, даже нарвались: мы в метро по эскалатору вниз спускаемся, а он – наверх. Я его сразу узрела. Меня-то точно не заметил, а вот Татьяну… И ведь смотрел себе под ноги, смотрел, а потом будто его кто окликнул, глаза поднял, увидел Таньку и как заорет: «Таня!» Все от него шарахнулись, а Танька с перепугу вытаращилась и замерла. А он как заскакал назад на эскалаторе – свалка! Что было дальше, не знаю. Поезд подошел, я Татьяну в него втолкнула и… все. Нет, надо быстрей ее увозить, иначе убийца сойдет с ума раньше, чем его привлекут к ответственности. Что ж мы, зря стараемся? Надо бы в пятницу пораньше выехать, а то пойдет поток дачников – застрянем… Ну ладно, спать хочется. Спасибо за бутерброды. Пойду…
– Программу забыла, – перехватил ее у двери Димка. – Можешь не возвращать. У нас «Семь дней» остался.
– Ах да! Спасибо тебе. Не прошло и года. Я спросонья все бутерброды у твоей жены съела. Во вред себе, а ей на пользу.
– Как всегда, думаешь только о других, бессребреница ты наша…
Синоптики угадали: в четверг началось потепление. Народ, упрямо не доверяя прогнозу, парился в теплой одежде. Я – микроскопическая частица этого народа, не была исключением. Восемнадцатиградусная отметка на шкале градусника за окном тоже не убеждала. С утра такого не может быть. На работе стало еще теплее. Максим неожиданно прибыл раньше меня и встретил хмуро: «Займись с главным бухгалтером очередностью платежей, потом проанализируем кое-какие балансовые цифры. И научись, в конце концов, врать самостоятельно. Я в твою группу поддержки не вхожу». Наверное, бедолагу выгнали из дома. Что-нибудь соврал неудачно. Ему у меня еще учиться и учиться. За последнее время слишком много событий, выбивающих из разумной колеи. Поневоле заврешься. Не ради себя же.
Так… Все в сторону. Завтра отъезд, сегодня – только работа. Тем более что забыла взять у Натальи свидетельство о рождении Татьяны. Можно было бы уточнить место нахождения ЗАГСа. А еще таможня! И тут меня прошиб холодный пот. Какая самонадеянность! Какое самолюбование! Учиться у меня вранью! По дороге на работу Димка, приняв мою задумчивость за результат переутомления, предложил закинуть в таможню Седых Оксане Романовне случайно прихваченные мной документы. У него сегодня почти свободный день. Я машинально сунула ему папку и тепло поблагодарила за заботу. Дрожащей рукой набрала телефон мужа и с облегчением вздохнула, услышав голос медсестры Светланы Васильевны:
