Димка перевел взгляд на меня, я опустила глаза на Наташкины ноги, обутые в новые пушистые шлепанцы, отметив, что она могла бы и похвалиться обновкой.
– Может, чайку попьем? – виновато поинтересовался Димка.
Мы гордо отказались. Наташка, демонстративно посоветовав мне не ходить на работу до конца недели, так, будто это не было решено заранее, отправилась домой, а я с удовольствием стала смотреть фильм о похождениях бездомного покойника.
Муж был окутан легкой дымкой подозрительности. Несколько раз порывался что-то спросить, но так и не решился. Молча помаячил в комнате и ушел. Из кухни доносились обрывки слов. Я приглушила звук телевизора и смогла расслышать только слово «эксгумация». Это мне не понравилось. На душе стало тревожно. На экране покойный возлюбленный в полной тишине пытался очаровать живую и довольно здоровую любимую. Я подумала, что услугами эксгумации он не пользовался, поскольку никто его вовремя не похоронил.
– Ну что ты смотришь какую-то муть? – рассердился вернувшийся Димка. Он вообще не любит фильмы из разряда ужастиков. – Жизнь полна реальных, а не выдуманных ужасов.
– Выдуманные как раз и отвлекают меня от реальных, – слабо огрызнулась я.
Димка, засунув руки в карманы штанов, опять зашагал по комнате. Я продолжала смотреть телевизор, одновременно пытаясь понять, что случилось с моим мужем.
– На нас свалилось очередное несчастье? – ровным голосом поинтересовалась я.
– С чего это ты так решила? Ничего. Ровным счетом ничего не произошло. – Несколько подозрительных взглядов в мою сторону. – Все в порядке. С работы звонили – больной чуть не умер, – преувеличенно бодро сообщил он.
Обстановку разрядила Алена. Войдя в комнату с протянутой рукой, робко попросила подать ей средства на проездной. Димка пошел с ней в коридор, и я успела досмотреть финал фильма. Покойного, пристрелив для верности еще раз, бывшая любимая похоронила. И с радостью отправилась жить полной жизнью, не заметив, как шевелится на могильном холмике земля… Хорошо, что звук был выключен.
Я встала и заглянула в большую комнату. Сын набирался ума. Чужого. Скачивал из Интернета реферат на заданную тему. В наше время готовые рефераты на голову не сваливались. Заготовки рождались в читальных залах. Правда, были счастливчики, которым удавалось воспользоваться уже защищенными работами. Но им хотя бы приходилось их переписывать от руки. «Как бы то ни было, – решила я, – но мешать творческому процессу принтера не стоит».
Димка с Аленой сидели на кухне и тихо что-то обсуждали. Я не прислушивалась, но, уловив фамилию Листратов и слова Димки «мама ничего не должна знать», насторожилась. Однако они перешли совсем на другую тему. Я вернулась на диван, включила телевизор. На экране беззвучно ругались матом участники передачи «Окна». Торопливо щелкнув пультом, схватила со столика первую попавшуюся книгу и уткнулась в нее.
Вскочила я рано, еще не было и семи. И это несмотря на то, что заснула только в два часа ночи. Заглянув к сыну, едва сдержала смех – голова под подушкой, одеяло развернулось поперек, пятки беззащитно сверкают. Дверь в комнату дочери оказалась закрытой изнутри. Очевидно, в порядке самообороны. Мои великовозрастные детки имеют обыкновение иногда драться подушками и конспектами. Но это все же лучше, чем их детские эксперименты. Недавно выяснились подробности некоторых развлечений в ранние годы безмятежного детства. Оказалось – платяной шкаф был излюбленным местом тусовок потому, что там можно было втайне от родительских глаз обжигать свечкой многочисленные остатки оперения «синих птиц», именуемых курами, прятать кожуру от апельсинов и фантики от конфет, облизывать сладкую оболочку таблеток, тщательно убранных и старательно обнаруженных. От последнего обстоятельства я чуть не грохнулась в обморок, несмотря на истечение срока давности. Попутно выяснилось, что стоявшая на кухне колонка с посудой и крупами была активным участником детских игр и падала на пол четыре раза. Два – на Славика, один раз – на Алену, чудом избежавшую прямого попадания в голову. Горшки с цветами тоже сшибал не кот, и тараканы прибегали не от сеседей, а со всеми удобствами доставлялись в дом из школьной столовой в ходе спасательной операции при санобработке помещения.
Положа руку на сердце должна признать, что особых хлопот во время учебы ни Слава, ни Алена нам не доставляли. Алена вообще ухитрилась отучиться без единого замечания. У Славика было всего два. Но зато каких! Первое запомнила наизусть: «Уважаемые родители! Ваш сын Слава залез на крышу девятиэтажного дома и гулял там!» Дневник с этой легендарной записью хранится у нас до сих пор. Второе замечание было высказано мне при личной встрече с классным руководителем. На уроке литературы Слава послал своей однокласснице живое письмо: в самодельном конверте носился очумевший от страха здоровенный таракан. Почувствовав пьянящий воздух свободы, тараканище сиганул вон и… В общем, урок был сорван.
Димка спал поперек кровати. Поразительная способность – во время сна занять все свободное пространство так, чтобы другим не досталось. А попробуй разбуди, чтобы подвинулся, – мало не покажется.
Алена унеслась первой. Димон и Славик ушли вместе. Им сегодня по пути. Интересно, почему Димка поминал Листратова? Виктор Васильевич после жутких событий прошлого года стал почетным другом и консультантом нашей семьи. Так, так, так… Листратов… Мне тоже нужен следователь районной прокуратуры Листратов. Впрочем, его уже повысили. Он теперь в прокуратуре города. Главное сейчас – не торопиться! Вот дождусь девяти часов и позвоню Листратову. А пока можно связаться с Оксаной…
На звонок долго не отвечали. Я собралась уже отключиться, когда в трубке раздалось решительное:
– Я вас слушаю…
– Оксана, – радостно завопила я, – боялась, что ты спишь. Это Ирина!
– Правильно боялась… Я немного приболела. – Голос обрел живое человеческое тепло. – Что случилось?
– Ничего. Все в порядке. Ты фамилию при регистрации брака, конечно, не меняла? Ну с Седых на Решетникову…
Оксана с ответом немного помедлила. Вероятно, соображала, чем вызван вопрос, но так и не сообразила.
– Нет, не меняла, – раздалось в трубке. – Только при чем здесь фамилия Решетниковой? Кто это такая?
Теперь уже я подзадержалась с ответом:
– А разве фамилия Михаила не Решетников? Я имею в виду – была…
– Чушь какая-то, – недоуменно произнесла Оксана. – Он был Кургановым. Слышишь меня, Ира? Курганов Михаил Михайлович. Ты мне можешь объяснить, в чем дело?
– Пока нет. Вот если бы он был Решетниковым… Ладно, – заторопилась я, – все хорошо. Просто замечательно. Мне нужна твоя свекровь. Как только привезешь, сразу сообщи. До встречи.
Пришлось смириться с тем, что фамилия Решетников никакого отношения к покойному не имела. Если только косвенное. Отсюда – несколько выводов: либо Ольга не состояла в зарегистрированном браке с Михаилом, либо состояла, но оставила фамилию от предыдущего брака, либо впоследствии развелась и вернула прежнюю. Еще один камень преткновения: настоящая девичья фамилия по отцу должна быть Альтлерер. Отец погибшего мужа Елизаветы Семеновны был обрусевшим немцем. В переводе на русский язык Альтлерер обозначает, кажется, «старый учитель». Эта профессия наследовалась из поколения в поколение. Цепочка прервалась на Юрии… Удивительно, но Лариса Никифоровна утверждала, что Танюшина мама пыталась отыскать маленькую Оленьку. Да разве ж с такой фамилией потеряешься?
