– Ой, Витя! Я так рада тебя слышать! А с чего вдруг такой вопрос?
– Да просто голос у тебя такой… Ну ладно, будем считать вводную часть разговора законченной. Тут вот передо мной лежат кое-какие интересные данные… В отношении Решетниковой Ольги Юрьевны. Ты мне можешь сказать правду, зачем они тебе?
– А старого объяснения недостаточно?
– Нет. Мои собственные выводы ему противоречат. А это уже, сама понимаешь, серьезно. Надеюсь, ты не хочешь зарыть тайну в могилу. Не вздрагивай. Я имею в виду чужую. Копать своими руками собственную – еще большая глупость.
– Виктор Васильевич, я все расскажу. Только к тебе не поеду – нахожусь под домашним арестом. Муж усомнился в моей супружеской верности, а когда убедился, что не прав, среагировал как-то странно. Силовым методом. Посадил под замок и пасет, не иначе как для профилактики. А сейчас тихо радуется, кромсая скальпелем какого-нибудь несчастного. Хочешь быть следующей жертвой, приезжай. Так и быть, открою.
– Ну в таком случае я попозже заеду. С тем расчетом, чтобы Димка сам мне и открыл. Надеюсь, на дачу не собираетесь умотать.
– Не знаю, не знаю. Погоды нынче стоят хорошие… Как Димка решит. Давай на этом вторую вводную часть нашего разговора тоже считать законченной, а? Жду разъяснений.
– Вот приеду и расскажу. Обмен информацией только на условиях бартера.
– Бартер-то неравноценный. Я и без тебя знаю, что Решетникова Ольга Юрьевна мотала срок в женской исправительной колонии за тяжкое преступление.
– А я знаю, что следствие по делу о несчастном случае, в результате которого погиб Курганов Михаил Михайлович, возобновлено. По вновь открывшимся обстоятельствам.
– Это следовало сделать давно.
– Может быть, местами поменяемся?
– Запросто. Димка очень любит домашние пельмени. У тебя как с этим делом? В смысле профессиональных навыков?
– Нормально. Я их тоже люблю. Ирина Александровна, кончай трепаться. Дело серьезное. И если Наталья в нем тоже замешана, предупреди, чтобы не высовывалась. Освобожусь – подъеду. Не телефонный разговор.
Не успела я положить трубку, как раздался звонок на мобильник.
– Иринка, ты где? – Димка еще не решил, стоит ли на меня нападать.
– На кухне, – вздохнула я. – Аки птица в клетке.
– Тогда проверь городской. Ты опять неправильно положила трубку.
– Все правильно. Он был занят. Попробуй прозвониться еще раз.
– Не отсоединяйся. Набираю…
Через несколько секунд затрезвонил городской.
– Кремль на проводах! – бодро доложила я.
– Алло? – неуверенно отозвался женский голос.
– Ну что? Не прошел номер? – злорадствовал по мобильнику Димка. – Немедленно отвечай, где ты находишься.
– Одну минуточку, – бросила я в трубку домашнего телефона, – у меня муж с ума сошел. – И переключилась на мобильник: – Нахожусь в районе мойки. Имей совесть! Мне тут по городу звонят.
– Не надо из меня дурака делать!
Димка бушевал, а я не знала, что предпринять. Решила дать ему возможность облегчить душу за счет общего семейного бюджета и аккуратно положила мобильник на стол.
– Алло! Алло! – надрывался городской. – Ирина!
– Я слушаю вас.
– Это не мы. Это я, Оксана. Ответь мне, пожалуйста, только честно. Ты обращалась куда-нибудь в официальные органы в связи с тем, что я тебе рассказала?
– Абсолютно никуда не обращалась. И это более чем честно.
– Слушай, мне звонили из прокуратуры и попросили явиться к ним в понедельник. Я попыталась выяснить, в чем дело. В общем, по факту смерти Михаила будут проводить дополнительное расследование… Алло? Ты меня слышишь?
– Слышу, – помедлив, ответила я и подумала: «Виктор Васильевич зря времени не теряет».
– Мне надо с тобой встретиться. Срочно! Кажется, меня подставили.
– Срочно не получится. Только в воскресенье. Я тебе перезвоню. Завтра. И с чего тебе так волноваться? Ты же мне всю правду рассказала.
– Не всю. У меня нет алиби на тот самый день.
– Оксана Романовна, возьми себя в руки. Иначе и до понедельника не дотянешь. Посиди и подумай, стоит ли изворачиваться? Тебе, как мне кажется, надо будет рассказать чистую правду. Только и всего. Ты меня поняла?
– Да, – прошелестело в трубке. – Извини. Минутная слабость.
Мобильник молчал. Димка, потеряв уверенность в том, что его слушают, отключился. Покинуть кухонное пространство я не успела. Опять зазвонил городской.
– Ира! Ты откуда прибежала?
– От мойки, дорогой. И даже почти не запыхалась. Ты нерационально используешь рабочее время. Тем не менее я тебя внимательно слушаю. Напомни, на чем ты закончил?
– Дома напомню. Мне тут Листратов звонил. В гости напрашивается.
– Я знаю. Сначала ты к нему, теперь он к нам. Кстати, ты меня отвлекаешь, никак до кухонной плиты не дойду. Нельзя ли перенести процесс моего воспитания на другое время?
– Ну что ж ты такая вредная? Слова тебе не скажи…
Я аккуратно повесила трубку и отключила мобильник.
Очередной звонок раздался минут через пятнадцать – именно тогда, когда я натирала курицу смесью из соли, перца и чеснока. Кое-как сполоснув руки, подскочила к телефону и проорала в трубку:
– Ну сколько ж можно меня доставать?! Если тебе заняться нечем, придумай что-нибудь. Скальпели поточи, что ли! Как Алена советовала. Или домой приезжай. Здесь хоть у тебя на глазах буду. – Я перевела дыхание и услышала робкое:
– Извините, это Тимошенко Алексей. У меня на определителе высветился ваш номер…
– А, Алексей Петрович! – обрадовалась я. – Вы что, прогуливаете?
– Можно просто Алексей. И я не прогуливаю. С сегодняшнего дня перевели на сменную работу. У вас проблемы с машиной?
– Не то слово! Очень большие проблемы. Только не с моей. У вас есть пять свободных минут?
– Без проблем. Продолжайте.
– Я попрошу вспомнить события позапрошлой пятницы. В середине дня вас попросили подъехать на работу к Королькову Сергею Александровичу получить у него ключи от личной машины и перегнать ее на завод для последующего ремонта.
– Совершенно верно. А что не так? Машину, насколько мне известно, он уже получил и претензий к качеству ремонта не предъявлял.
– Все так. Скажите, кому вы передали ключи и поручили перегон автомашины в ремонт?
– Никому. Я все сделал сам. Как велел Константин Аркадьевич.
– Константин Аркадьевич – директор завода, насколько я понимаю? Его супруга была столь любезна, что довезла вас до места работы господина Королькова?
