Ближайший жилой дом, располагавшийся на другом конце оврага, был от нас примерно на таком же расстоянии, как и заброшенная развалюха колдуньи. Надо же! Совсем недавно мне казалось, что мы находимся в полной изоляции от остального мира. Где-то на краю земли. Настроение резко улучшилось. Мы шагали по дороге к участку бабки Варвары, но чем ближе подходили, тем больше замедляли ход.
– Все эти байки про колдунью – сплошные суеверия, – громко уговаривала я себя и Наташку. – Зарабатывала старушка на жизнь, как могла. Индивидуальное частное предприятие. Бесплатную рекламу ей местные жители обеспечивали, да и посетители старались. Вот не сойти мне с этого места…
Я и не сошла. Резкая боль в позвоночнике заставила замереть в весьма странном положении: скрюченная спина с заведенной за нее левой рукой, пытавшейся купировать место боли, да еще вытянутая ранее вверх правая рука. Зря я ей пыталась жестикулировать. Наташка продолжала идти вперед и с удовольствием читала мне нравоучения, страшно довольная тем, что внимательно слушаю и не возражаю. Смысл их сводился к одному: не буди лихо, пока оно спит. Оглянулась она не скоро, а когда оглянулась, в свою очередь замерла на пару секунд. Только в более удобном положении.
– Бли-ин! Прямо «колхозница», которую разлучили с «рабочим» и отняли серп, заменив его на молот. А ты этот молот хрясь! И себе на ногу. Такая скорбь в глазах. Чего выпендриваешься-то?
Кое-как я объяснила ситуацию. Даже дышала при этом коротенькими урывочками, боясь, что острая боль заявит о себе снова.
– Накаркала! – испугалась Наташка. – Не представляю, как тебя в таком положении в Москву везти. Теперь убедилась, что нельзя бросаться словами?
Я и не думала возражать. Наоборот, мысленно обзывала себя так, как еще никто меня не обзывал. Странное дело. Когда подруга вплотную подошла ко мне, раздумывая, как с меньшим ущербом для общего здоровья слепить из меня более подходящую фигуру, я с радостью ощутила, что могу тихонько опустить руку. Дальше пошло легче. Боль куда-то ушла.
– Может, вернемся? – пытливо поглядывая на меня, спросила Наташка. – Что-то нет желания тащиться в дом бабушки Варвары.
– Давай хотя бы дойдем до ее участка. А в дом, так и быть, – не пойдем. Мне и самой жутко. Только я теперь все время молчать буду. Мало ли чего…
Протоптанная ногами дорожка вела прямо к покосившемуся, местами поваленному забору без калитки. Мы долго стояли, уставившись на эту дорожку и цепочку следов на ней. Вели они к старой бане на самом краю участка, из трубы которой вился легкий дымок. Наташка наотрез отказалась двигаться дальше.
– Покойники не ходят пешком, а поэтому не оставляют следов, – тихо убеждала я подругу не трусить.
– Да, но живым не составит большого труда сделать из нас в лучшем случае инвалидов. Не знаю даже, что лучше – встретить колдунью-покойницу или придурка-маньяка.
– Хорошо. Стой тут и не двигайся, а я попробую заглянуть в баню. По моему мнению, у придурка-маньяка сейчас тихий час.
– Очень ему надо прислушиваться к твоему мнению. Может, за подмогой сбегаем?
– Какая подмога?! Держи собаку, а то за мной понесется, наделает шороху!
Не слушая Наташкиных категоричных требований немедленно вернуться, я потопала по протоптанной дорожке.
Баня была закрыта на металлическую петлю для замка, в которой торчал кусок сухой палки. Немного поколебавшись, я перекрестилась, осторожно вытащила самодельный колышек и распахнула дверь. В лицо пахнуло густо настоенным на травах теплом. В предбаннике, на двух самодельных топчанах валялась куча тряпья. Колченогий стол, под хромую ногу которого подложили деревянный брусок, был сервирован хлебными крошками, ножом, двумя бокалами с отбитыми ручками и пакетом с сахарным песком. Половинка черного и целый батон белого хлеба украшали подоконник. Там же стояла початая бутылка растительного масла.
Я услышала за спиной шаги и в испуге оглянулась. Наташка вылезала из сугроба, куда ее нечаянно занесло. Зря она отправилась мне на выручку. Не хотелось признавать, что я ошиблась.
– От колдуньи тут, пожалуй, только запах остался, – задумчиво проронила подруга, смело переступив порог предбанника, – но больше пахнет бомжами. – Не долго думая, она шагнула в другое помещение, скорее всего, бывшую парилку или помывочную, тем более что низкая дверь в нее была открыта. – Замечательная квартирка, – донесся оттуда ее голос. – Везде сухотравье – целыми вениками. Здесь у них и кухня, и столовая, и еще одна спальня. Даже рукомойник есть. Санузел, надо полагать, раздельный. Где-нибудь за углом этой хибары.
– Пошли отсюда, пока нас не застукали… по горбине. Еще в воровстве обвинят.
Я торопливо повернула назад, но пришлось задержаться на повороте. На снежной целине угадывалась цепочка следов, ведущих к самой хибаре. Рядом с ними проходила довольно широкая борозда, свидетельствующая о том, что волокли что-то длинное. Я обрадовалась. Не так уж и не права. Непогода не смогла замести все окончательно. В приступе отчаянной храбрости я шагнула в сторону развалюхи, но моментально застряла, снова ощутив боль в пояснице. Только не такую сильную, как в первый раз. Дом колдуньи не хотел делиться своими тайнами. Вовремя подскочившая Наташка с трудом выволокла меня из снега.
5
– В бывшую светелку бабки Варвары явно кто-то наведывался, – нервно делилась я с подругой своими впечатлениями. И этот «кто-то», замаскированный почему-то под Катерину, упер оттуда гроб. Все присутствовавшие при встрече Нового года замешаны в этой каше. Естественно, кроме нас и членов наших семей.
– Я в манную кашу добавляю изюм и сушеные вишни. Они безумно дорогие, но их и надо-то граммов двести. Надолго хватит, ведь бросаешь всего горсточку…
– Наталья, приди в себя. Ты понимаешь, что я тебе говорю?
– И не то чтобы «да», и не то чтобы «нет». Ты хочешь сказать, что нам организовали просмотр любительского кино?
– И не то чтобы «да», и не то чтобы «нет». Давай начнем с самого начала: мы собрались в медвежий угол скоропостижно, заранее ничего не планируя. Вопрос: почему сюда собрались Машуня с Алькой? Если вспомнить момент явления Рената с Викторией пред еще трезвые очи компании, Машуня старалась убедить родителей, что Вика – сестра Рената, иначе говоря, скрыть измену дорогого супруга. Но его отсутствие в нашей общей толпе должно было сразу вызвать закономерный вопрос родителей «а где Ренат?». Вопроса не было. Это весьма странно. Возможно, обе стороны догадывались или были уверены, что он может появиться. Пораскинь мозгами, Машуня обмолвилась, что родители в первый раз решили встретить Новый год на даче. До этого она всегда пустовала до весны. Нам надо осторожно поговорить с Марией Карловной и выяснить все это.
– А почему бы не спросить прямо в лоб? – Наташка остановилась, я тоже.
– В лоб нельзя. Начнет врать и изворачиваться. Сама посуди, Ренат ранен ножом в спину. Если она и ее родители знали о его планах на Новый год, легко предположить, что ножом орудовала разгневанная женушка. И это было продумано ею заранее. Машка боится, что все именно так и решат, и даже не догадывается, что новогодний «подарок» Ренату преподнесла ее родная матушка. А ты не вздумай ей проболтаться!
