Чем ближе подходила, тем сильнее задумывалась, как объяснить свой внешний вид. Идти и отмываться в озере не хотелось – чудом избежала простуды раньше, но теперь есть шанс ее заработать. Выход нашелся быстро: проникну тайком в комнату, прихвачу чистые шмотки, а затем – в подвал. Затоплю титан и ополоснусь под душем. Ничего криминального в этом нет. Ну бзик у меня такой возник!
Мне действительно удалось проникнуть в дом незамеченной. Все сидели на кухне, там же надрывался телевизор. Его глушили комментарии Натальи. В комнате я выгребла из кармана кучку мокрых, грязноватых обрывков и сунула их в свою косметичку.
Стоя под душем, с ожесточением смывала с себя вместе с грязью неприятные воспоминания. Хотелось одного – как можно скорее покинуть этот таинственный остров. Но такое прозаическое желание, не подкрепленное возможностью для его исполнения, – лишь средство для расстройства душевного здоровья. Все же через некоторое время я отошла и немного успокоилась.
– Я же говорила, что это твоя новорожденная мамочка с ума сходит! – раздался у душевой кабинки глас Натальи. – Не знает, как убить время. Вот и лишний раз стирку затеяла. Развлекается!.. Ты хотя бы предупредила о своем возвращении! Всю голову сломали, какой бандит засел в подвале и начал свою преступную деятельность с принятия душа и стирки? – Подруга ловко поигрывала в руках скалкой. – И зачем каждый день джинсы стирать? Их ведь потом и отжимать надо!
– Шла по тропинке. Упала. Очнулась – коленки грязные, – буркнула я. – В этом доме чай есть? И не смотрите на меня, как на Наину Андреевну! Где Юлька?
– На кухне. Как раз этот самый чай и пьет. А что ты злишься, мам? – Алена не рискнула спуститься вниз и надрывалась в холле.
Я промолчала. Наташка передала мне скалку, как эстафетную палочку, схватила выстиранные мной шмотки и резво полезла наверх, бормоча, что от скуки здесь только и остается, что злиться и стирать с утра до вечера. Телевизор – и тот колбасит. Дочь оглядела меня с любопытством и укоризненно покачала головой. Я вздохнула, поправила ей волосы и чмокнула в лоб.
Едва я вошла на кухню, как Юля заторопилась уходить, но этому помешала подоспевшая Наташка:
– Ирка, тащи мартини, сок я достану. Хватит дурью маяться! Нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, – классика!
Через пару минут настроение улучшилось. Опасались лишь одного: как бы Наина не начала швыряться кусочками торта. Но она вела себя идеально. Ела аккуратно, с ложечки, и время от времени односложно требовала вина, вполне удовлетворяясь апельсиновым соком. Юля расслабилась и весело хохотала над нашим рассказом о поездке в Реченскую. Незаметно обсудили Тверь и перешли к Осташкову. Вот тут-то я и потрясла присутствующих своими познаниями, без конца требуя их подтверждения от Юльки. При этом старалась на нее не смотреть. Зачем смущать девушку? Впрочем, смотреть на остальных тоже не рискнула. Наверняка не лица, а сплошные вопросительные знаки…
– Речной вокзал в Осташкове представляет собой большой теплоход. Правда, Юль? За ним высится колокольня Преображенской церкви с часами. А под часами висит колокол. И каждый час там мелодично отбиваются склянки. Правда, Юль? В Осташкове замечательно просторные улицы, и вообще создается такое ощущение, что город стоит прямо на воде. А сколько ему лет – до сих пор точно не известно. Это не тот вариант, когда в спорах рождается истина. Многие думают, что отсчет следует вести с 1371 года – с даты основания города, названия точно не помню, но он возник на острове Кличен – севернее Осташкова. Правда, Юль? Немного странно, поскольку самого Осташкова тогда и в помине не было. Но уж так получилось: когда новгородские и московские князья в очередной раз что-то не поделили и, говоря на современном ново-русском языке, «забили стрелку», Кличен попутно сожгли дотла. Так что еще не известно, от кого было больше бед – от татар ли или от своих?.. Как бы то ни было, но город стал возрождаться из пепла на новом месте. Можете себе представить, что это заслуга одного человека, случайно оставшегося в живых? И звали его Евстафием. Главная улица Осташкова носит его имя. Именно он начал отстраивать город заново. Позднее к нему присоединился еще один доброволец – некий Тимофей, за что получил в награду вторую главную улицу – Тимофеевскую. Правда, Юль? Позднее, в конце XV века, осташковские деревни объединились в слободы и, опасаясь нашествия Литвы – раньше литовцы к нам запросто бегали, только с оружием, – построили крепость. Так возник Осташковский городок. Только его жители на крепость, видно, не очень надеялись. И во время польско-литовского нашествия осташковцы подумали-подумали, да и присягнули на верность Лже-Дмитрию II. Ну а уж, как изгнали поляков, Осташков встряхнулся и стал расцветать, промышляя кузнечным, сапожным ремеслом, а между этими основными занятиями – и чеканкой, резьбой по дереву, столярными работами… Были даже золотых дел мастера. Все это, конечно, не считая рыболовства. А городом Осташков фактически стал только в 1770 году. С легкой руки матушки Екатерины II. Правда, Юль? Кстати, о шкурных делах! Главным предприятием в Осташкове является кожевенный завод. Только мне и самой не очень понятно, почему основной его продукцией считается биологическая очистка сточных вод. Наверное, шкуру уже снимать не с кого, а сточных вод за столетия до фига накопилось. Юль, ты со мной не согласна? – рискнула я на нее взглянуть. Она смотрела на пустую чашку и чайной ложечкой гоняла по тарелке крошки от торта. Но, надо отдать справедливость, что на каждый мой вопрос девушка добросовестно мычала: «Угу». Как и ожидалось, на лицах дочери и Натальи читалось полнейшее изумление, разбавленное недоумением. – У меня очень хорошая память, – пояснила я, но выражение их лиц не изменилось. – Могу еще кое-что дополнить, мне нетрудно: в Осташкове, налево от конца набережной, есть своя Америка – своеобразный деревянный район. Асправа – Франция. Район с каменными домами. Правда, Юль?
Та важно кивнула и подкрепила сие действо словами:
– Совершенно верно: Америка и Франция.
– Вот только осталось неразгаданным название Осташкова, но я помыслила и пришла к выводу, что оно происходит от слова «остался» или «оставшийся» – то есть город, который все равно выжил, назло всем напастям. На правильность не претендую. Просто мне нравится эта версия.
– Ты меня удивляешь все больше и больше. Откуда у тебя такие сведения? – подозрительно спросила Наташка.
– Реинкарнация! – догадалась Алена. – Просто шесть веков назад маменька была тем самым Евстафием, которому удалось не сгореть в огне пожара. С тех пор она заодно и в воде не тонет.
– Ну это как сказать, – возразила Наташка. – Когда хочет – тонет, когда не хочет – не тонет. Но в целом ей легче утопить лодку, чем утонуть самой. – Наташка запнулась, испугавшись, что вернулась к неприятной для Юльки темы. – Давайте решим, будем нашим звонить с утра или дождемся, пока они о нас сами вспомнят?
– Решили же устроить им сюрприз, – напомнила Алена. – Вот и пусть сами названивают. Ой, смотрите, наша бабушка носом клюет! Сейчас головой об стол шарахнется! – Дочь вскочила с места и кинулась к Наине Андреевне.
