Я кивнула, ничего при этом не понимая, кроме того, что Димка не виновен. Вместо радости навалилась какая-то дикая усталость и опустошенность.
– Витя, а почему ты не топаешь на нас ногами? – спросила Наталья. – Хоть и без злых намерений, но неприятности мы тебе доставили.
– Вот именно, без злых намерений. По-человечески все объяснимо. Ирина… Ирина Александровна по понятным причинам была недовольна первоначальными выводами следствия. Далее сыграл роль стереотип мышления: следствие ищет не виновных, а тех, из кого их можно сделать. Не она первая, не она последняя, кто рвется собственноручно доказать невиновность родных людей. Бывает обидно, когда благодаря таким действиям рушатся блистательно спланированные операции по поимке преступников, а еще обиднее, когда увеличивается число жертв. В нашем с вами случае это можно предотвратить. Мне очень нужна ваша помощь. Как и в чем, я расскажу, а пока, надеюсь, и вы поделитесь со мной своими сведениями.
Рассказывали мы долго. Утаили только то обстоятельство, что знаем, где прячутся Анна и Олег, то есть ни словом не обмолвились о встрече с ними. Виктор Васильевич не перебивал, но иногда просил уточнить детали. Я с уверенностью сказала, что покойник, переночевавший в квартире мужа и продолживший на короткое время свой вечный сон в моей двушке, не являлся Олегом Локтевым. Свидетельство тому – фотографии в доме Силкиных.
Виктор Васильевич не удивился. Зато удивилась я, неожиданно вспомнив, что Олега в покойнике опознала соседка Вероника – милая Никуся. Но все быстро разъяснилось. Покойный был одет в рубашку и бейсболку, в которых Ника неоднократно видела Олега. В первую очередь ей в глаза бросилась именно знакомая одежка, а вторая очередь просто не наступила: Ника жутко испугалась и не стала вглядываться в покойного. Во всяком случае, так она объяснила следствию. И тут я вспомнила, смотрела Ника из-за угла коридора, значит, не могла как следует разглядеть. Но в тот момент у меня не возникло никаких сомнений. Уж очень убедительно Никуся орала.
Закончив свой детальный пересказ событий, включая козу из Дурыкино, мы перешли в разряд слушателей, поскольку Виктор Васильевич стал делиться с нами некоторыми тайнами следствия, очевидно, разрешенными к частичному раскрытию. Подозреваю, что причиной этому послужило его стремление уберечь двух активных идиоток от ненужных попыток ломиться в открытую дверь. Таким образом выяснилось, что роль вологодской тетушки была сыграна Наташкой великолепно, но… не на тех театральных подмостках. Николай и старший менеджер «Альтаира» Юленька были родными братом и сестрой. Мало того, именно они и являлись вологодскими родственниками Олега. Родители давно переехали в подмосковные Мытищи. Николай вначале жил вместе с ними в двухкомнатной квартире, купленной на деньги Юленьки и ее бывшего мужа. А сама Юленька с мужем жила в трехкомнатной квартире в Москве, пока муж не перешел в разряд бывших. Он переехал с вещами к красивой, но далеко не глупой фотомодели. Через полгода эйфория новизны в отношениях с фотомоделью прошла, но зато у Юленьки не прошло чувство горькой обиды на супруга. Она продолжала его любить, но любовь постоянно спотыкалась о порог измены. Представив, каким кошмаром может обернуться дальнейшая жизнь с неверным мужем, если горечь от его измены будет постоянным препятствием на пути к чистой и светлой любви, она решилась на развод. Как прокомментировала эту ситуацию Наташка: «Ну и дура!» Юленьке следовало немного выждать. Рано или поздно, но чувство обиды перевесило бы чувство любви, перейдя в категорию нормальной злости. Та со временем тоже бы остыла, в свою очередь сменившись равнодушием. Юленьке следовало сначала вернуть блудного мужа, назло фотомодели, а уж потом решать, что с ним делать.
Юленькин «бывший» и до сегодняшнего момента не терял надежды вновь обрести с ней семейный покой, поэтому развелся красиво. В том плане, что не стал претендовать ни на мебель, ни на квартиру. Поводом для такой надежды послужили откровения Юленьки одной общей знакомой, посоветовавшей обманутой не маяться дурью и завести любовника.
– Не могу, – пожаловалась Юля. – Веришь, ну не могу, и все тут. Мне бы малышку родить, так ведь и родить-то хочется не от кого-нибудь, а только от него…
Узнав о мечте бывшей жены, измученный изменник обрадовался и с головой ушел в свой бизнес, заваливая любимую и ее родственников подарками, которые в последние месяцы перестали возвращаться бумерангом. И это радовало…
После проводов мужа к фотомодели Юленька упросила брата переехать к ней. Так они и жили вместе, но каждый своей жизнью. Именно Юленька устроила Олега в автосервис «Альтаир». Два года назад туда перешел и Николай, устав получать гроши на кафедре философии в одном из непрестижных вузов.
Мать Олега приходилась родной сестрой матери Юлии и Николая. Родственные отношения поддерживались, в основном, письмами и поздравительными открытками. Вологда казалась очень далекой и потому недосягаемой. Москва из Вологды тоже не просматривалась. Смерть матери Олега оборвала последнюю ниточку связи. Дело в том, что Юленька приехала поступать и поступила в столице на экономический факультет Московского автодорожного института. Вологодская тетушка Олега, не извещенная о смерти сестры, направила ей письмо в котором просила позаботиться о племяннице, надеясь, что та приютит Юлю у себя. Ответа она не получила. Олег письма не видел, поскольку и в руках не держал, а его отец не видел, именно потому, что подержал в руках. К сожалению, в руках принадлежащих пьяному телу и соответствующей ему голове. Не сумев очевидно спьяну соединить буквы в слова, он разозлился и, скорее всего, уничтожил послание.
Предпринятая семнадцатилетней Юлей попытка нанести личный родственный визит потерпела фиаско. Дверь девчонке открыло пьяное небритое существо в синих сатиновых трусах и хрипло поинтересовалось, что ей надо. Испуганная Юля что-то робко пролепетала про свое желание увидеть тетю. Дядя, отдаленно напоминавший мужа тети на старых фотографиях, грубо послал ее на кладбище и для убедительности сделал выпроваживающий жест рукой. Юленька поспешила уйти. Вдогонку ей неслись слова о том, что родственники просто так не ходят, родственники должны приходить с бутылкой и не одной. После этого связь между семьями оборвалась, вплоть до того времени, когда Юля перевезла родных из Вологды в Мытищи.
Как ни странно, но их разыскал Олег. Может быть, сказывалось то одиночество, в котором он оказался после смерти матери. При встрече было много слез, тетка без конца ругала себя за гордыню и в результате слегла с сердечным приступом. Это сразу же привело всех в чувство.
Олег стал часто навещать вновь обретенную родню, но вот уговорить родных, а особенно Юлю, приехать к нему домой – не мог. У тетки сразу повышалось давление, а Юля вспоминала пьяного мужика, оставившего крайне неприятное чувство страха, соединенного с отвращением и унижением. Не комплексовал только Николай, но и его редкие наезды прекратились, когда двоюродные братья стали работать в одной бригаде.
Мы взирали на Виктора Васильевича с чувством большого уважения. Создалось впечатление, что следователь сам является родственником этой маленькой семьи. Иначе как можно было выкопать столь детальные сведения за столь короткий срок.
