Вместо того чтобы убрать машину с проезжей части, ругающийся водитель «МАЗа» отправился изучать причиненный ущерб. Наташка нервно посигналила. Осторожно выглядывая из-под собственной сумки, я продолжала наблюдать за самурайцем, от всей души надеясь, что предметом его пристального внимания является не наша машина и уж тем более не мы сами. Элементарный страх загнал в угол пару рациональных мыслей, было не до аналитической деятельности. Показалось, что, если я не буду на самурайца таращиться, он меня не заметит. И эта последняя мысль мигом вымела из головы все остальные. Я прикрыла лицо сумкой.
– Ну долго еще стоять будем?! – высунувшись в окно проорала Наташка.
В ответ раздалось матерное пожелание водителя объехать препятствие по канаве. Я невольно сжалась. Подруга, не долго думая, помянула недобрым словом всю родню водителя и на этом основании сделала единственно правильный вывод, в кого он такой козел уродился. «МАЗист» на два фронта отбрехиваться не мог, а посему решил для начала избавиться от Наташки. По-хорошему. Я услышала, как хлопнула дверь кабины «МАЗа» и заработал двигатель. Взглянув краем глаза на балкон, отметила – сторожевой дед исчез.
– Бли-ин! Душегубец нарисовался! – ахнула Наташка и замерла. Обо мне и говорить нечего. Довольно шустрый дедок. – Не бойся, при свидетелях он нас не прикончит. Мама дорогая! Сюда прется! Если подойдет ближе, чем на десять метров, я не выдержу – снесу его, как прицеп забором.
– Забор прицепом!
– Да мне как-то все равно. И то, и другое не наше.
Наташка рванула с места так, что бедная машина заскакала. Сразу же раздался дикий скрежет и новый взрыв воплей. В голове молнией мелькнула мысль, что подруга воплотила угрозу в жизнь. Не сразу сообразила, что «МАЗ» просто отъехал назад и окончательно своротил поврежденную секцию забора.
– Вот извращенец! – с сарказмом выдала подруга, несясь во весь опор. – Представляешь, этот Cамураец еще и машет нам вслед. Причем чем-то весомым. Грозится, гад! Жаль, что он не удосужился показаться нам задом.
– Еще чего!
– Да ничего! А что если бы ты его в таком ракурсе опознала как существо, пытавшееся в Светкиной квартире шарахнуть тебя по голове трубой? Впрочем, ты упустила удобный момент. В самом доме. Не о том думала. Но я тебя не виню. Честное слово, странный дед. И можешь вставать. Только не во весь рост! Я имела в виду…
– Я догадливая! Тебе крыша «Шкоды» дороже, чем моя голова. А насчет существа… Не знаю. Все может быть. Разумеется, что-то в этом «самурайце» настораживает. Но меня сейчас другое волнует. Как можно привезти и оставить ребенка в доме, где хозяйничает этот тип?
– Ир, ты что несешь? Зачем нам его там оставлять? Лично я больше в этот коттедж ни ногой, ни колесом! Пропади пропадом Светкин сундук. Да и соседские сплетни по поводу Серовых тоже. А Арефьеву вечный покой и царствие небесное. И большое спасибо за то, что хоть таким образом, но предупредил нас о вреде алкогольного напитка, именуемого… Кстати, не знаешь, как он именуется?
– На наше счастье, это алкогольное зелье нам не представилось.
– Ну и ладушки. Мальчика доставим в московскую квартиру Серова, где сейчас мается от безделья с больной ногой Георгиновна, и сдадим. С рук на руки. Руки-то у нее, надеюсь, в порядке. Адрес квартиры указан в записке. Блин, забыли спросить, сколько Тимофею Владимировичу лет!
Я притихла. Надо же! Зациклилась на этом распроклятом коттедже. Совсем нюх потеряла. И чтобы замять свою оплошность, сурово напомнила о необходимости смыть с машинных номеров макияж. Наташка охнула и отметила, что тоже перегрелась. Через пару километров пост патрульно-постовой службы, а у нее чужие проблемы в голове. И главное, ни одной порядочной лужи с водой, хоть назад поворачивай. И повернула! Метров через триста мы остановились у маленького придорожного магазина и, купив четыре бутылки минеральной воды «Архыз» – какая осталась в наличии, сделали по паре глотков, затем живо привели номера в точное соответствие с техпаспортом на машину. До сих пор помню удивленное лицо продавщицы, не поленившейся выскочить на порог и понаблюдать за тем, как мы споласкиваем босые ноги минеральной водой. Ну так не лезть же в салон с грязными?
До родного подъезда доехали без проблем. Как назло, поблизости гулял народ. Помнится, с утра объявляли о магнитных бурях. Не иначе как вихревыми потоками сбило людей в кучки. А может, это результат расслабляющей вечерней прохлады. Ох, как не хотелось у всех на виду шлепать домой босиком. Мы сидели в машине и старательно улыбались всем знакомым, гуляющим мимо. В перерывах Наталья ворчала, что народ слишком расслабился, забыв о завтрашнем рабочем понедельнике. Я не стала возражать, хотя какое дело пенсионерам до понедельника или другого дня недели, если он не отмечен поступлением пенсии? Мне ужасно хотелось пить. Ну что стоило оставить в наличии хоть немного воды? Подруга расстоналась по другому поводу – каялась в том, что мы забыли у коттеджа Серова своих ангелов-хранителей. Стоило большого труда уверить ее в ошибочности вывода.
– В противном случае мы с тобой не вылезли бы сухими из воды, – привела я решающий довод. – Конечный результат – обезвоживание моего организма. Ты как хочешь, а я иду босиком следом за своим ангелом-хранителем. Мы оба знаем, что в холодильнике стоит бутылка с простой негазированной водицей. Момент самый, что ни на есть подходящий – два великовозрастных балбеса, сломав детские качели, отвлекли на себя внимание прогуливающихся.
Моя попытка открыть дверцу машины была заблокирована Наташкой.
– Ш-ш-ш… – прошипела она, укладываясь на второе сиденье. – Пригнись! Идет сеанс одновременной псинотерапии!
Пожалуй, она зря всполошилась. Пригибаться не стоило. Денька, гуляющая на коротком поводке вместе с нашими соседями, учуяла нас и размазанными на сиденьях. Она так отчаянно рвалась в машину, что пришлось выпрямиться, сделав вид, что искали оторванную пуговицу. Наталья заявила супругам, что мою, а я, секундой позже – ее. Подруга негодующе фыркнула и через слегка приоткрытое окно постаралась отвлечь внимание Анастас Ивановича, предпринявшей попытку вломиться в закрытую дверцу, на Денькины лапы. Шлепает, бедная, босиком и правильно делает – для здоровья полезнее, ибо на подошвах каждого человека имеются важные для здоровья точки, нуждающиеся в тесном контакте с землей. Потом Наташка запальчиво объявила, что мы ничем не хуже собаки, давно пора заземляться и приказала мне немедленно выметаться из машины. Да кто бы возражал! Я легко полетела к подъезду на мысочках, ощущая себя балериной, вышедшей на пенсию по достижении тридцати пяти лет. Пока возилась с кодовым замком, подскочила группа сопровождения. Наташка, с переменным успехом отбиваясь от Деньки, вдохновенно врала, сочиняя на ходу детали того, как мы с ней на детском костюмированном празднике уплясались до потери головы и обуви. Подошвы туфель вместе с каблуками оторвались по полной программе. Анастас Иванович откровенно завидовала. Измученный «псинотерапией» и овсяной кашей Степан Иванович, приклеился к стенке лифтовой кабины и басням Натальи Николаевны внимал с тихим ужасом. Особенно после того, как милая женушка, вспомнив молодость, решила изобразить «топотушки». Но тут вмешались наши ангелы-хранители, и Наташка заткнулась. Лифт неожиданно остановился на шестом этаже, двери кабины открылись, хотя еще внизу подруга с усердием надавила на кнопку нашего тринадцатого. Деньке было исключительно «по барабану», на каком этаже выскакивать. Она тут же и выскочила. Ее собачьего здоровья, натренированного постоянным соприкосновением с землей жизненно-важными точками на босых лапах, запросто хватило бы на то, чтобы отмахать семь этажей вверх по лестнице. Наташка к этому еще не была готова. Не покидая лифта, громко поинтересовалась у собаки «К-куда!!!». Но так, что донельзя напугала алкоголика местного значения Кольку. В свободное от пьянства время он талантливо выступал в роли мастера – золотые руки. Вот по этим-то «золотым рукам» Наташка и ударила своими децибелами. Высунувшийся из двери коридора в недобрую минуту трезвый, как парниковый огурец, Колька крупно вздрогнул и выронил на бетонную площадку отремонтированный им чей-то электрочайник… Выругаться за срыв халтурного мероприятия он не успел. Денька пулей сиганула в лифт, который я предусмотрительно озадачила подъемом, и дальнейший наш путь проходил в обстановке теплого и дружеского молчания. Если не считать с опозданием разбушевавшегося на своем этаже Кольки.
