– Значит так, все со стола свалить в один пакет – для собаки, а отдельно принести четыре пирожных в упаковке на вынос. – Дома обстановка поприятнее.
Ничего приятного дома не было. Одиночество, о котором время от времени так мечталось еще пару недель назад, не позволяло найти ни одного уютного уголка. Вся квартира казалась музеем, закрытым по окончании рабочего времени. Везде мерещились таблички «не садиться», «руками не трогать». В ванной комнате потек смеситель, при включении крана вода целенаправленно била в потолок. Мысленно я повесила на дверь этого заведения еще одну табличку с предупреждением: «Закрыто на реставрацию».
Телевизионные программы вызывали раздражение. По одному каналу грабили, а потом носились за невинной жертвой ограбления, спрятавшейся в гардеробной, размером с малогабаритную квартиру. По второму, наоборот, невинная жертва ограбления носилась за преступниками, заставляя их расставаться с награбленным в порядке обороны против чумовой дамочки. Вопрос стоял ребром: жизнь или «кошелек» красавицы. Еще по трем программам прокручивались рекламные ролики, от которых хотелось выть в полный голос. Ну ненавижу я пиво! Решив не испытывать свое терпение дальше, с раздражением выключила телевизор. Но тут заверещала на разные голоса сигнализация какой-то непутевой машины. И эта безумная какофония звуков заставила пожалеть об отсутствии у меня старинного метательного орудия, стреляющего каменными ядрами и усовершенствованного автоматической системой наводки. Такое, наверное, можно хранить дома – чай, не огнестрельное и не холодное. Чашу терпения переполнила Наташка, позвонившая в дверь, зная, что она открыта. Мало того, подруга имеет свои ключи. На нашей лестничной клетке давно действует добровольная система страхования от несчастного случая, который именуется забывчивостью. Сделав свое «черное дело», подруга, как ни в чем ни бывало, ввалилась в дверь.
– Это я тебя заранее предупредила о своем прибытии. Держи пакет с пирожными. Все в один смешала. Тут уже, конечно, не разберешь, где какое и почем, но так даже оригинальнее. Утречком с этим сбродом кофейку попьем. – Заметив, что я не горю желанием присвоить пакет, Наташка шлепнула его на стол и добавила: – Сунь в холодильик, я свой размораживаю… – Подруга, наконец, удосужилась взглянуть на меня и сразу осеклась: – Да-а-а… Переедать действительно вредно. Не далее как пять минут назад внушала это собаке. У тебя что, бандитские разборки с самой собой? Кстати, я пришла напомнить о краже записных книжек Георгиновны. Надо срочно определиться, мы их изъяли на время с условиями тайного возврата или насовсем украли, дабы не рисковать с этим возвратом?
Раздражение мигом растворилось. Записные книжки вообще вылетели из головы. Я сразу выбрала второй вариант Наташкиных предложений, от души надеясь, что Георгиновне они не очень нужны, раз она их оставила на даче. С другой стороны, женщина не рассчитывала повредить ногу…
– Ну о чем тут долго думать? Давай без всяких там самобичеваний слегка пороемся в содержании этих книжек. Ну что такого серьезного Георгиновна может скрывать от широкой общественности? Пару старых рецептов засолки огурцов? Обнаружим ценные сведения, тогда и будем думать, что делать. Тащи их сюда, а я, пожалуй, присяду. И убери в конце концов эти пирожные, они у меня вместо угрызений совести вызывают тоску по голодовке!
Закинув в холодильник пакет, я потащилась в прихожую, на ходу вспоминая, куда сунула эти книжки. Оказалось, никуда. Так и валяются на полке.
– Одну тебе, одну мне, – заявила Наташка. – И повторяю – это вынужденная мера. Читаем так, как будто редактируем чужую анонимку.
Моя зеленая книжка строптиво открылась на середине, к ногам упала выпавшая из нее фотография. Я быстро подняла ее и уставилась на два лица, снисходительно улыбающихся мне с угла совсем не российской улицы. Во всяком случае, на указателе ее название значилось на иностранном языке. За спиной мужчины, по-хозяйски распахнувшего дверцу машины и на нее же опирающегося, просматривалась красочная витрина книжного магазина. Два гнома, скорее всего, своих настоящих размеров, с увлечением читали большую, по всей видимости, старинную книгу. Третий услужливо прилаживал к маленькому столу игрушечную керосиновую лампу, а четвертый любовался книгами, стоящими на полках. И все они тоже улыбались. Только в отличие от людей – загадочно. Вторым «лицом» на фотографии была Георгиновна. Только выглядела она, как…
– Блин! – раздалось над ухом громкое восклицание Наташки. – Вылитая леди! Правда, я с этими «ледями» знакома только заочно, по картинкам журнала, но Георгиновна нисколько от них не отличается. Вот уж никогда бы не подумала! А что это за джентльмен рядом? – Она быстро перевернула фотографию обратной стороной. – Пусто… Могли бы и написать, что к чему. Как думаешь, снимок сделан где-нибудь в Прибалтике или в настоящей загранице?
– Не зна-аю, – медленно протянула я, внимательно вглядываясь в лица. – Тебе не кажется, что они похожи друг на друга?
– Точно! Причем, скорее, как брат и сестра, чем муж и жена. Только он более светлый. Смотри, а она на фотографии тоже светлая. Может, седая? Поэтому и покрасилась в цвет воронова крыла. Это, значит, чтобы седину скрыть. И не заметила, что стала выглядеть старше. Интересно, с чего бы Георгиновне так резко менять имидж? Ну-ка поройся в книжке, может, что-нибудь интересное выкопаем?
– В качестве пояснительной записки?
Я упорно продолжала листать листок за листком, прекрасно понимая, что записная книжка абсолютно новая, без записей. Ее-то уж точно можно не возвращать.
– Все ясно, – Наташка выхватила у меня из рук «фотоальбом» для одной-единственной фотографии и сунула на верхнюю полку холодильника – к пирожным «всмятку». – Утром за завтраком еще раз пролистаем. Давай проверим вторую книжку.
Для начала Наташка ее потрясла, но ничего из нее не выпало.
И тем не менее вторая записная книжка удивила нас дважды. Сначала на букве «С». Первым на этой странице значился Санин Эдуард Георгиевич. Дальше шел почтовый адрес, означающий, что этот господин проживает в столице Швеции – славном городе Стокгольме, адрес электронной почты и два номера телефонов. Со всей очевидностью, Эдуард Георгиевич был братом Георгиновны.
– Ну и какая нелегкая занесла Георгиновну в нашу Россию? Леди здесь одна-одинешенька. Брат из Стокгольма турнул? Или она российско подданная?
Наташка неожиданно ахнула и, вытаращив на меня глаза, принялась стучать сжатыми в кулак пальцами то по собственному лбу, то по столу. Пыталась задействовать и мой умный лоб, только я уклонилась.
– Сундук!!! – просипела подруга, разом потеряв голос. – Эта «ледя» приехала украсть сундук!
– Ты думаешь? – засомневалась я. – Тогда почему она это раньше не сделала?
– Да тут и думать нечего! Устранила со своего пути обоих Серовых, нога заживет, можно спокойно сундук выносить. Впрочем, зачем ей сам сундук? Фамильная ценность, которую Светкины предки уперли у предков Саниных? Нет, скорее здесь важно содержание второго дна. А Георгиновна до сих пор не может определить, где у сундука это второе дно. Что, если сверху, на крышке?
