Осколки разрозненных фактов калейдоскопом вертелись в голове. Как жаль, что Раиса Афанасьевна абстрагировалась от всего с помощью своей комы и в ус не дует. А ведь столько могла бы порассказать!
– Как жаль, что мы отдали ключи от Светкиной квартиры следователю!
Это были не просто слова. Крик души! У меня появилась еще одна зацепочка, требующая подтверждения.
– Хочешь окончательно по башке схлопотать? Так квартира же опечатана, – озадачилась Наташка.
– Ну и что? Все равно ключей нет или… есть? – Я пытливо уставилась на Наташку.
– Разумеется, есть. В последний раз, когда ты свое удачно недополучила, в то время, как я на рынке была, мне пришла в голову идея сделать Светке запасные ключи. Помнишь, до этого обсуждали вариант ее возвращения из-под ареста к закрытым дверям собственной квартиры?
– Помню. По твоей версии хранительница ключей Раиса в этот замечательный момент должна была находиться в магазине.
– Не моя вина, что она сменила его на койку в реанимации! А что ты собираешься у Светки искать? То же, что искал Арефьев?
– Кажется, у Арефьева был другой предмет поиска. Впрочем, все так запутано! Разберемся на месте. Только желательно выбрать подходящее время. Дневное – исключается. Сколько можно мозолить людям глаза.
– Ты в своем уме? Я сегодня больше никуда не поеду! Ну… по крайней мере часа три-четыре. Если рванем в пять утра, устроит?
– Не устроит. Не знаю, сколько провозимся. Утром народ пойдет на работу, заметит, что дверь свободна от печатей. Могут и позвонить куда следует. Надо ехать с запасом времени. Тогда сдвигаем все на завтра. Утром скатаем в «Родники», днем отдохнем, а потом и в «ночное».
Я невольно зевнула. Наташка ответила тем же. И тем не менее заставила меня полазить в «Яндексе» для определения адреса и телефонов фирмы «Родники». Пока я занималась этим увлекательным делом, отсеивая ненужное, подруга без всякого удовольствия принялась досматривать очень скупую на записи книжку Георгиновны. Маленькая, размером с визитную карточку записка вылетела из нее в тот момент, когда Наташка собралась очередной раз заразительно зевнуть в свое удовольствие. Легкий, как пушинка, прямоугольник тонкой бумаги, трепетно вращаясь, опустился на ковер, заставив прервать зевок, чертыхнуться и заметить, что она терпеть не может всяких записочек и записок, содержание которых вовремя не удосужились занести в книжку. Я решила пропустить это замечание мимо ушей, но тут же услышала:
– Ир, ну-ка посмотри!
Наталья сунула мне под нос прямоугольник с надорванным нижним краем. Простым карандашом на нем было написано: «Лымарь Раиса Афанасьевна». Следом шел номер ее квартиры, без полного адреса, и цифры телефона. Меня мгновенно сдуло с компьютерного кресла. Бормоча в свой адрес то комплименты, то обвинения в тугодумстве, я вихрем носилась по комнате, неосознанно хватая все, что попадалось под руки, и бросая это, куда придется. Бесполезно взывая к остаткам моего разума, следом носилась аккуратистка Наташка и, как могла, наводила порядок. Я его снова нарушала. Подруга притомилась первой – убирать тяжелее, чем мусорить. Впрочем, и я резвилась недолго. Сраженная на диван прямым попаданием подушки в голову, шлепнулась и сразу притихла.
– Осмелюсь доложить, что время двенадцатый час ночи! – Это словесное приложение подруги к подушке, ударило по голове ничуть не меньше. – Эк тебя! Надеюсь, твоей безумной скачке есть оправдание. Сразу предупреждаю, отговорка «от усталости» не пройдет.
– Странно, что Георгиновна забыла уничтожить эту записку.
– А зачем ее уничтожать?
– Затем! Георгиновна, как и ты, крайне педантична в вопросах порядка. Обычно это свойственно большинству одиноких незамужних женщин. Ты – исключение из правил! – поспешила я уверить подругу, по виду которой было ясно: мое первое заявление она комплиментом не считает.
– Хочешь сказать, что я от безделья навожу порядок? Дурью маюсь?
Я вздохнула, поблагодарила за помощь в быстром сходе моей персоны с беговой дорожки и предложила расстаться до утра. В меня полетела вторая подушка. Удачно поймав ее на лету, я положила подушку на колени и старательно разгладила руками.
– Уверяю тебя, Георгиновна обязательно выкроила бы время, чтобы занести позывные Раисы в свою записную книжку. Но только в том случае, если бы они ей были необходимы в дальнейшем. Других же записок там нет!
Подруга перевернула книжку страницами вниз и старательно потрясла. Впустую.
– Ну и что из этого следует?
– Из этого следует, что записка – одноразовая. Как шприц. Записал, запомнил, уничтожил.
– Так она же не уничтожена.
– Вот поэтому я и сказала: «Странно»! Хотя, если учесть формат и качество бумаги, записка вполне могла затеряться между страницами. Теперь я просто уверена, что Георгиновна и Раиса знакомы. И, скорее всего, именно Георгиновна наведывалась к Раисе. Заметь, в записке отмечен только номер квартиры. Остальные данные запомнить легко, ибо они соответствуют Светкиному адресу, который ей наверняка известен. А вот телефон Лымарь Георгиновна записала полностью. Семизначный номер, даже собственноручно записанный, запомнить сложнее, если не озадачишь себя этим. Раз записывала, значит, не озадачивалась.
– Эта мымра следила за Светкиным поведением и докладывала все Серову! Раиса, со своей стороны, тоже шпионила за Светкой, естественно, за деньги.
– А если Георгиновна нанесла Раисе всего один-единственный визит? Тут принципиальное значение имеет вопрос, КОГДА она появилась у Раисы.
– Но могла ведь и вообще не появиться. Просто позвонить.
– В таком случае не стала бы утруждать себя записью номера Раисиной квартиры. Телефон был нужен для другой цели – позвонить и проверить, дома ли Светкина соседушка. Всегда можно сослаться на ошибку в наборе цифр.
Наташка плюхнулась на диван рядом со мной и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихонько взвыла:
– Мама дорогая! Ир, к твоему главному вопросу намертво приклеивается второй. Тоже главный: ЗАЧЕМ Георгиновне этот одноразовый визит? И он мне не нравится еще больше, чем первый. Мы с тобой имеем только разрозненные мелкие сведения, ответы на незначительные вопросы.
Я перекинула подушку подруги на колени – для устойчивости. Вернее, усидчивости.
– Зато, постепенно складывая их в копилку знаний, получим ответ на главные вопросы. Мне кажется, они гораздо сложнее, чем упомянутые «когда» и «зачем».
– Слишком много этой мелочи – второстепенных вопросов, – тоскливо протянула Наташка. – Копилки будет мало. Нужен сундук. Не меньше, чем у Светки.
Я вздрогнула и голосом оракула возвестила: – Сундук!
Сундук с тремя неизвестными: кто убил Арефьева, кто чуть не убил Раису и кто пытался убить меня. Хорошо бы выспаться!
На минуту мне показалось, что подруга потерялась в пространстве и во времени. Она смотрела на меня, как на пустое место, и молчала. Я осторожно отклонилась назад к спинке дивана, но направление Наташкиного взгляда не изменилось. И что она там видела в темном окне? Очевидно, мне на самом деле была уготована роль пустого места, но меня она не устраивала. И только я собралась заявить об этом, подруга прошелестела:
