Минут десять я наслаждалась осознанной необходимостью, то-бишь свободой и полным одиночеством. Потом ко мне присоединился какой-то здоровый лохматый пес. Не иначе как из любопытства. Мы с ним хорошо поговорили. Он оказался очень внимательным слушателем. Но съестным от меня не пахло, и пес в конце концов убежал назад, по проторенной нами с Олегом дорожке. Наверное, работал охранной сигнализацией при поликлинике. По ночам сторожил травмпункт.
Сколько еще прошло времени, не знаю, но я начала замерзать. Дурацкая ситуация. И только было решилась в корне ее изменить, как услышала радостный лай псины, огромными прыжками спешившей ко мне. Следом торопился какой-то громила, и точно не Олег. Не сразу сообразила, что меня очередной раз явились спасать. Ни на один из вопросов я не могла ответить вразумительно, похоже, мужчина принял меня за глухонемую бомжиху. Зато я не ошиблась в его профессии и профессии пса — оба работали охранниками при поликлинике, куда меня усиленно и приглашали.
Освобождение пришло оттуда, откуда не ждала. Наташка с Олегом появились совершенно с другой стороны и я, забыв про свою «глухую немоту», радостно объявила, что это за мной. Разборка была недолгой и качественной. Наташка тут же обвинила охранника в попытке украсть у нее свихнувшуюся тетю, которая никому, кроме нее, не нужна. Тетушка, подобрав удачный момент, неосмотрительно собралась в свою деревню за грибами. Ушла из дома с корзиной, еле отыскали. По родному запаху и без корзины.
Не дослушав, охранник плюнул и предложил Наташке катиться за грибами вместе со мной. К тому времени пес удобно устроился на шмотках и, несмотря на призывы охранника, желания покинуть «лежанку» не проявлял. Отнимать вещи силой Наташка не рискнула, а стоявший в некотором отдалении Олег заявил, что с детства боится собак.
— Песику служба надоела, — брякнула я весьма разумно для свихнувшейся бабушки и тут же торопливо добавила: — Он тоже хочет в лес за грибами. — И предприняла неудачную попытку подняться. Пес моментально вскочил и попробовал ухватить меня за длинный конец платка.
— Цезарь, ф-фу!!! — рявкнул охранник и, сменив гнев на милость, пояснил: — Молодой еще, играет.
С трудом ему удалось ухватить пса за ошейник.
— Я бы даже сказала, заигрывает, — ошарашенно прогудела Наташка. — Вставай, Клеопатра.
Ухватив за шиворот, резко встряхнула меня. И села рядом. Цезарь восторженно взвыл и рванулся к нам, но охраннику хватило сил его удержать. Не хватило ума немедленно покинуть место нашего «заседания». Скучно ему на посту, что ли? Да еще приспичило выяснить, не та ли я старушка, которую недавно похитили прямо от травмпункта.
— Да оставьте меня в покое! — не выдержала я. — Мне домой пора. С грибами.
— Пока вы тут развлекаетесь, натравливая своего «полководца» на бедных женщин, у вас травмпункт обворуют, — зловеще процедила Наташка.
— Там мой напарник, — пояснил охранник, нехотя развернулся и с трудом потащил упирающегося Цезаря за собой.
Чуть позднее, когда мы уже сидели в машине облегченно переводя дух, Наташке приспичило задуматься на тему, как по-умному выяснить у Катерины причину первичного разброса в ее квартире. Прежде чем я успела перевалить всю ответственность на Тимура, вмешался Олег.
— А вы, вообще, хорошо его знаете?
— Ну-у-у… — протянули мы с Наташкой.
— То-то и оно. Зачем кому-то подкладывать оружие честному и порядочному человеку?
— Чтобы его нашли, — глубокомысленно заметила Наташка.
— Чтобы сделать из него нечестного и непорядочного, — блеснула я сообразительностью. — Возможно, Тимур этому «кому-то» перебежал дорогу.
— На красный сигнал светофора, — поддержала меня подруга.
— А вы уверены, что он не замешан в каком-нибудь криминале?
— Мы уверены, что в нем не замешана Катерина! — отрезала подруга. — Сосредоточьтесь, господа, на высадке. Ир, вытряхивайся из чужого пальто, консьержку испугаешь. И давайте сменим тему Кэтькиной безопасности на ту, что ближе к нашему телу. Видишь ли, Олег, у нас тут тоже странные дела творятся. В последние дни мы с Ириной почему-то пользуемся повышенным интересом у каких-то подозрительных личностей. Хотя с криминалом точно не связаны. Нельзя же считать криминалом то, что прошлой весной я позаимствовала у соседки пару картошин вместо одной. Ирка, ну что ты мучаешься с этим пальто! Сверни его в три погибели и спрячь внутрь пистолет. Олег, пристрой сверток сзади, прямо на дно. Господи, вы какие-то чумные, право слово. Шут с вами, я сама пристрою…
Олег молчал и явно нервничал, с тревогой оглядываясь по сторонам. Я сочла это признаком рядового беспокойства. Парню не хотелось нового разворота событий в негативную сторону. Я осторожно намекнула, что все мы товарищи по несчастью. Не будет же он отрицать тот факт, что и нам с Натальей пришлось хлебнуть лишнего — поучаствовать в спасении его матери, судя по всему, тоже «перебежавшей» кому-то дорогу. Вот и получается, что носимся все вдоль и поперек, не ведая правильного направления. При этом тайком позавидовала «Небесной Венере», находящейся в полной безопасности. Вот кому не приходится дрожать за свою бронзовую «шкуру».
Несмотря на мои уговоры, Олег вылезать из машины отказался. Можно сказать, беспричинно. Нельзя же всерьез принимать внезапно возникшее у него желание «покататься на метро». Вылез он только по особому приглашению Наташки. По сути, она его вытолкала. Силком же, только уже вдвоем, заталкивали его и в подъезд, без конца напоминая, что он все-таки мужчина. Будет рекламным щитом. Если кто-то нас и караулит на лестничной клетке, прислоним его к недавно по-крашеной стеночке, а сами ринемся в бой. Глядишь, обойдется без повреждений.
Последнее предположение оказалось ошибочным. Олег все-таки повредился. Правда, не на лестничной клетке, а на площадке перед дверью подъезда. Это был результат несогласованности наших с Наташкой действий в неравномерном перетягивании Олега из стороны в сторону с целью точного попадания в дверь. И кто только придумал настелить плитку на площадке? Ледовое побоище, да и только. Грохнувшись левым боком, Олег сразу перестал сопротивляться. Вякнув от боли, скорчился и затих. Впрочем, не совсем, мучительное рычание иногда до нас доносилось. Кажется, мы разбередили его старые раны.
Нам все же удалось поднять Пруткова. Уже безропотно он позволил завести себя в подъезд, при этом Наташка отметила, что мужское сословие никогда ничего по-хорошему не понимает. Наверное, чтобы парню не было очень обидно, добавила — не один он такой непонятливый.
Консьержка, намеревавшаяся было осудить неопознаваемого жильца за «перебор», неожиданно всплеснув руками, ахнула. От дальнейших ее слов, мы едва не выронили ценный груз:
— И куда ж вы этого пьяного милиционера тащите?
— Он не пьяный, он раненый, — отмахнулась Наташка, а следом перевалила все еще мычащего от боли Олега на меня. — Подождите… Какого милиционера? Этого? — ткнула она пальцем в то место, где пару секунд назад находилась голова Олега. Сейчас там была капитальная стена. Собственная сила тяжести, помноженная на мое бессилие, заставили парня сползти к моим ногам.
