Пометавшись между примыкавшим к дому гаражом и открытой верандой, я, увлекая за собой подругу, попыталась сунуться в пустую собачью конуру, все равно пустовала. Обе воспротивились — и конура, и Наташка. С этого момента инициатива в поисках более-менее безопасного места перешла к окончательно потерявшей терпение подруге. Она буквально втащила меня в гараж, странным образом оказавшийся открытым, но свое удивление по этому поводу я временно оставила при себе — перехватило дыхание. Всей тяжестью своего тела подруга подперла ворота гаража, для надежности я подперла Наташку. Отдышавшись, порадовалась полной темноте. Отметив нерациональный расход топлива (тепло из гаража просачивалось на улицу), шепотом поинтересовалась, каким образом подруга вознеслась на крышу мусаловского сарая.
— Боже мой, — простонала она, — совсем отучусь нормально говорить. Перейду на общение исключительно шепотом. А от кого мы, собственно говоря, бежали? — выдвинула подруга встречный вопрос, я возмущенно фыркнула. Какой «лапшой» она завесила свои уши? Наташка ответила таким же фырканьем и в свою очередь добавила еще один вопрос: каким образом я ухитрилась проникнуть на территорию Мусалова через закрытые ворота. Пожалуй, он был более своевременным, нежели мой про «лапшу», от голода уже затошнило.
— Они были открыты, — морщась от неприятных ощущений, доложила я. — И можешь мне не отвечать, и так знаю: к сараю джигита со стороны чужого участка была приставлена лесенка либо что-то подобное, путь к ней предусмотрительно расчищен.
— Тогда зачем спрашивать? Фига себе! Подожди, а откуда ты знаешь про лесенку? Помнится, я не удивилась тому, что она есть — надо же как-то с крыши снег сбрасывать. Вот только почему ее приставили с тыла? Причем с территории соседнего участка. Неужели Мусалов не хотел топтать свой газон? Кстати, задняя сторона сарая является продолжением забора. Наверное, Мусалов экономил на металле. Жмот!
— Не повышай голос! Только что по твоему великому почину с крыши сарая сиганул десант. Для него специально открыли ворота, но десантники не ищут легких путей.
— Да ладно… Еще скажи, что я дурной командир дурных десантников.
— Они-то как раз умные. Это я «с приветом». А ты самозванка. Надо же — командир! Привыкла везде и во всем командовать. И помолчи. Не время для перепалки. Похоже, Прутков накаркал, с минуты на минуту будет большой фейерверк. Как некстати мы заявились. Холод плохо влияет на мои умственные способности, я редкостная бестолковка. Тебе не кажется, что здесь душно? Гараж-то отапливаемый.
Наташка добросовестно молчала — пыталась разобраться в том ворохе слов, которые я выдала, и не решалась поинтересоваться, на самом деле я свихнулась или просто дурью маюсь. Положительный ответ в любом случае ничего хорошего не сулил. Не иначе как поэтому она избрала нейтральную тему — пустующую собачью конуру, которую было бы разумнее разместить поближе к воротам. Была бы своеобразным пропускным пунктом. Даже если они не закрываются, каждый посторонний, заметив конуру, задумается, прежде чем совершить набег. Со временем можно и собаку купить. Вне сомнений, Наташка хотела как лучше — отвлечь меня от самобичевания, а себя от накарканного Прутковым фейерверка. Не ведала, что затрагивает больной для меня вопрос.
— Собака, скорее всего, была, — промямлила я. — Ее специально убрали, чтобы зря не надрывалась. И до сегодняшнего вечера ворота нормально закрывались…
Я замолчала, отвлекшись на повторное присвоение себе нелестного звания.
— А сегодняшним вечером у них «День открытых ворот», — догадалась подруга. — Именно поэтому Анастасия беспрепятственно вошла в дом.
— И выгнать ее оттуда без шума и пыли, следовательно, не привлекая постороннего внимания, невозможно. Мусалов решил не рисковать, — уныло продолжила я. — Настасья их за собой закрыла, но это дело быстро поправили. К моменту моего появления правая створка проявила гостеприимство. Я-то думала, что мне просто повезло. Кретинка! С первых шагов попала под острый глаз наблюдателей. Вот, наверное, крыли меня почем зря. Не даром у меня щеки горели. А ведь я боялась, что именно тебя после приземления взяли под контроль. По большому счету, следовало меня немедленно спасать. Но опять же без лишнего шума. Иными словами, лишить сознания, затем под белы рученьки и — в дом. Они же не знали, что я и без физического воздействия сознания лишусь. Но мне так быстро удалось слинять за угол, а тут еще прибыло долгожданное пополнение… Не сомневаюсь, «его белобрысость» вместе с Мусаловым безуспешно мотались за нами вдогонку. Не поймав, рванули прямиком по нашему адресу в намерении удержать от необдуманных поступков. Взяли бы уже обеих под белы рученьки и все туда же — в мусаловский дом.
— Хапуги, — еле слышно проворчала Наташка. — Теперь понятно, почему Мусалов, являя собой образец хорошего человека, внезапно озверел. Он так упорно пытался отметиться своим кулачищем на личности Олега. Самым действенным способом добивался отсутствия шума и пыли — пресекал гласность Пруткова. Хорошо, что про нас некогда было вспоминать. Уж я, не в пример Пруткову, обеспечила бы такую гласность…
— Тише! Скорее всего, про нас не забывали. Отследив мой маршрут к помойке, решили, что нам это самое подходящее место. Начнется «фейерверк», сами смешаемся с отходами… Бр-р-ррр… мерзость какая.
Наташка ощутимо передернулась, но заявила, что у меня после общения с прекрасным слишком завышенные требования. Уж если олимпийскую богиню устраивает принудительно-строгий режим пожарного ящика, то мне и подавно нечего жаловаться на компостную кучу, которую я сама облюбовала. По крайней мере, она значительно больше собачьей конуры. И нечего давать волю воображению. Тем более что в данный момент мы находимся в сносных условиях. Если бы еще куда-нибудь присесть…
— Ирка, немедленно прекрати на меня давить. Так припечатала к воротине, что в зобу дыханье сперло.
Лучше бы она этого не говорила. Я сразу ощутила тяжесть в ногах, а следом почувствовала себя в ловушке. Встал ребром ранее промелькнувший вопрос о причине «открытости» гаража. Если рассуждать по аналогии с воротами забора… Ох-х-х… Мама дорогая!
Отрывочные мысли сменяли друг друга на огромной скорости. Я даже не заметила, когда Наташка высвободилась из-под моей «опеки», а посему очень удивилась, услышав ее шепот откуда-то со стороны и ощутив под руками твердый металл.
— Ир, сбоку, кажется, дверь, ведущая прямиком в дом. Блин! И ступенька. Можно присесть, только не уверена, что она чистая. Иди сюда и держись правой стороны. От стены не отрывайся, а то машину задавишь. Интересно, здесь крысы есть? Впрочем, откуда тебе знать. Если и есть, впишемся в их коллектив и потесним, а не впишемся, потесним другим способом.
Легкий смешок подруги в полной мере продемонстрировал ее беспечность, и я нашла силы на нее цыкнуть. Не отпускало чувство тревоги. Наташка ответила легким шорохом. Вероятно, обнаружила газету или журнал и решила облагородить ступеньку. Можно подумать, у нее не завышенные требования после общения с прекрасным. Хорошо хоть не огрызается. Но не исключено, что она права в своей беспечности, а вот я не в меру подозрительна. Да и вообще, раньше надо было думать. Стянув с руки перчатку, я расстегнула застежку на воротнике куртки — показалось, что он меня душит. Куда при этом делась перчатка, так и не поняла. Под ногами ее не было, проверила на ощупь. С досады стянула и вторую, бросила ее в сторону. Оправдала этот закидон тем, что не только два сапога пара.
