– Наверное, на рыбалке, – неуверенно предположил Иван.
– Он это занятие терпеть не может. Да и удочек у него нет. Лия, ты сбила мне планы на сегодняшнее утро, но я не сержусь. Так где, вы полагаете, может находиться Андрей? Кажется, я опять потерял свои ключи.
Ольга даже не удивилась:
– Ничего страшного. У вас с Данькой общая болезнь. Тот тоже без конца свои теряет. А Андрей, кстати, почти никогда дверь не закрывает. Как и вы. Наверное, где-то гуляет.
– Да какой нормальный человек в такое время гуляет? – Наташка нервно стряхнула с брючины сонную перелетную муху. – Он еще ночью гулять ушел. Скорее всего, спит по месту гуляния. Ладно, давайте разбредаться. К половине девятого трубим сбор.
Честно говоря, мне не понравилось известие об отсутствии Киселева. По моим расчетам он должен был вернуться в свою кровать еще пару часов назад. С другой стороны, бить тревогу, пожалуй, рано. Вот если не вернется к началу трудового дня…
4
Кисель тихо лежал в нашей комнате, занимая свободное пространство пола между двумя кроватями. Заикаясь, Наташка поведала мне, что, как всегда, оказалась права – Андрюша спит по месту своей гулянки. Теперь уже ясно, что он истинно свободная личность – гуляет там, где хочет. В свою очередь, я заикнулась о недостаточной продуманности места окончательного залегания.
Удавку на его шее мы заметили не сразу. Кисель лежал на правом боку, поджав под себя ноги в стоптанных кроссовках, голова, прикрытая закинутой вверх левой рукой, частично скрывалось под моей кроватью, другая рука находилась где-то в районе горла. Удавка была смутно знакома. Этот легкомысленный шарфик в пастельных тонах я уже где-то видела. Ах, да! В зеркале. Он отвлекал на себя внимание, маскируя слишком большой вырез на моем пиджаке.
– Вот что значит, бросать свои вещи где попало, моя дорогая. Убийца всегда на подхвате. Да что же это за урод?! Я сама поймаю и убью эту гадину! – сквозь зубы процедила Наташка, борясь с желанием завопить во все горло. В знак солидарности Кисель еле заметно дрыгнул ногой.
Не веря собственным глазам, мы вместо того, чтобы немедленно оказать Киселю помощь, стояли и пялились на чудом ожившую ногу. Вот к чему приводит систематический недосып!
– Я сама поймаю и убью эту гадину, – совершенно с другой интонацией еще раз произнесла Наташка, внимательно следя за реакцией ноги. И опять она слегка дернулась. – Конечность не может дрыгаться без разрешения той части Киселя, что под твоей кроватью. Интересно, у него носки высохли?
С этого момента началось наше активное участие в спасении Андрюши. Для начала мы едва не придушили его окончательно. Узел на шее был завязан так плотно, что развязать его не представлялось возможным. Проще было разрезать сам шарф, вытянувшийся в тонкую ленту. Сдуру решили подсунуть под нее один конец маникюрных ножниц. Кисель сразу же отозвался на это хрипом и битьем обоих ног по полу. Наташка тут же уверила жертву, что мы пойдем другим путем, а я добавила, что мучиться ему осталось недолго. Правильное решение в голову пришло сразу. И в мою, и в Наташкину. Это немного задержало процесс освобождения Андрюши, поскольку некоторое время шла молчаливая борьба за переход ножниц из рук в руки.
– Я хочу поэтапно разрезать узел! – окрысилась на меня Наташка.
– Я тоже!
– У тебя трясутся руки, а у меня только ноги.
После короткой дискуссии ножницы вновь стали переходить из рук в руки, демонстрируя проверенное временем истинное уважение и доверие между нами. Пока Кисель вновь не дрыгнул ногой. Момент последней передачи застрял на середине, я проворно убрала руки за спину, и Наташка, сосредоточенно кивнув, начала осторожно избавляться от узла. Шарф распался на две части, но Кисель не собирался вскакивать и благодарить нас за спасение. Решил для начала отдышаться. А когда отдышался, медленно перевернулся на спину, легонько растирая левой рукой шею. Другой, прижатой к телу, он судорожно сжимал мой мягкий шлепанец. Чуть позднее, когда ему еще больше полегчало, а мы с Наташкой задвинули тумбочку в камин, Кисель, лежа на моей кровати и по-прежнему не выпуская на волю шлепанец, просипел:
– Он спас мне жизнь. Когда Черный монах сбил меня с ног и накинул мне на шею веревку…
Я было решила внести ясность по поводу «веревки», но отказалась от этого намерения. Наташка права. Не торчи шарфик по моей вине на спинке кровати, Киселя бы не придушили. С другой стороны, могли бы подыскать и другой способ нейтрализации – огреть чем-нибудь по голове. Да тем же Купидоном. Причем капитальнее, чем Дятлова. На ошибках учатся.
– Этот тапок спас мне жизнь, – повторил Кисель. – Мне удалось подсунуть его мысок под шею, а когда этот гад решил, что со мной кончено… Собственно, я и сам так решил, поскольку дикая боль в легких и горле стала отступать, начал терять сознание, появились какие-то глюки… Ей-богу, не помню, как ухитрился вытащить тапок. Появилась слабая возможность дышать, но, очевидно, недостаточная…
– Все! Хватит! – Я даже зажала руками уши, чувствуя, что самой не хватает воздуха. – Сейчас сбегаем за врачом…
– Не надо никуда бежать!
Сипенье усилилось. Кисель от усилий вновь чуть не задохнулся. Мучительно морщась вместе с ним, мы переждали пару минут, пока он не собрался с силами:
– Очень горло болит. Тут такие дела творятся!
Он снова замолчал, лицо исказила гримаса боли. Я решила перевести Андрюшу на щадящий режим:
– Давай-ка мы будем задавать тебе вопросы, а ты, экономя силы и здоровье, можешь коротко отвечать головой «да – нет».
Кисель слегка наклонил голову в знак согласия.
– Этой ночью ты за кем-то следил?
Он немного помялся, на физиономии появилось выражение болезненной тоски, но все-таки кивнул головой. Едва заметно.
– Вероника по ночам часто исчезает из своей комнаты? Ты сделал ей ключ от калитки, ведущей в лес?
Новый кивок и короткое сиплое пояснение – он не знал, что ключ от калитки.
– Ясное дело. Однажды ты случайно увидел, как ночью она удирает в лес, и отправился за ней.
Кисель повесил буйну голову, но тут же задрал ее – очевидно дало себя знать усиление болезненных ощущений.
– Но догнать Веронику тебе каждый раз не удавалось. Не сразу, но ты выяснил, почему. В определенном месте у нее была, так сказать, «припаркована» лошадь. С ее помощью она и скрывалась. Скакала в Звонаревку?
Киселев неопределенно пожал плечами, имея в виду, что он не та самая лошадь, на которой галопировала Вероника, и точный маршрут указать не может.
– А утром Вероника всегда оказывалась в своей комнате?
Новый кивок, означающий «да».
– Ходят слухи, что ты тоже проводишь ночи в Звонаревке. Ты сам их распустил?
«Нет», – покачал головой Андрей и промычал:
