– Думаю, ты уже поняла, почему мы к тебе с утра пораньше? – ласково спросила я девицу. Она попыталась улыбнуться, вышло довольно криво. – Значит, твою покойную прабабушку в пятом колене звали Полиной. Именно она изображена на портрете, за которым охотилось так много людей. В том числе и ты.
Вероника нервно завозилась на кровати, поправляя и без того расправленное одеяло. Кисель окончательно вжался в спинку кровати.
Я повернулась к основному составу нашей группы и, приглаживая взъерошенные волосы, пояснила:
– В местную легенду вкралась серьезная историческая ошибка. На самом деле Полиной звали вторую жену графа Кочеткова-Турчанинова. В отличие от падчерицы Софьи, скатившейся до отцеубийства, она была человеком с чистой душой, ангельской внешностью и таким же характером. Сам граф, по большому счету, пал жертвой своей ревности. Убедившись в том, что жених дочери озабочен намерением соблазнить его жену, принял решение дать ему «от ворот поворот». Софья, хорошо знающая суровый нрав и непреклонность отца, быстренько спровадила его на тот свет. Он умер от несварения желудка, успев перед смертью переделать завещание – практически лишил жену наследства. Надо полагать, под воздействием нашептываний дочери. Софьюшка хорошо знала мачеху и была уверена, что она никогда не ответит взаимностью жениху падчерицы, потому как дура порядочная. А сам жених никогда не откажется от приданого Софьи. После свадьбы девушка надеялась его обуздать, тем более, что Полина засобиралась в монастырь. Не буду долго задерживать ваше внимание. Короче: жених Павел оказался не дурнее невесты – Софья, не без его помощи, после свадьбы утонула. Павел, презрев нормы морали, изнасиловал страстно любимую тещу, так и не успевшую уйти в монастырь. Куда она делась потом после этой катастрофы, осталось тайной. Сам Павел, похоже, сбрендил, ибо, обрядившись в монашескую одежду, переселился в подземелье – помещение для пряток, сооруженное во дворце предком тестя, а потом и сгинул с концами… Впрочем, «концы» остались. Фантом Черного монаха время от времени пугал местное население. И заимел кучу последователей, которые до сих пор не успокоились. А его правнучка в пятом поколении сейчас валяется перед нами в кровати. Девушка очарована своей пять раз прабабушкой, лошадьми и самим XVIII веком… Уверена, что Полина, спустя положенный срок, родила ребенка…
– Полина родила ребенка не от Черного монаха, а от графа Кочеткова-Турчанинова! – Вероника исподлобья с вызовом посмотрела на нас. – И любовь к лошадям – это у нас наследственное. Мой папа поэтому и переехал в Звонаревку, чтобы быть ближе к историческим корням и обзавестись конюшней. Да-да, Константин Михайлович – мой папа. Что вы на меня так смотрите? Разве можно сравнить прогулку в карете, запряженной парой гнедых, с сумасшедшей гонкой на иномарке, когда создается впечатление, что жизнь мимо пролетает. А лошадь – это единение с природой. Даже если мчишься на ней с ветерком. Ветерок тоже настоящий, а не залетный в окно автомобиля.
– Фига себе!!! – выдала Наташка, пока остальные растерянно молчали. – Так твой отец живет в Звонаревке, днем содержит табун лошадей с каретой, по свободным ночам рядится Черным монахом, а ты, соответственно, Полиной и… зачем?
– Вам не понять! – Девица высокомерно вскинула голову, подбородок взметнулся вверх. – И отец никогда не рядился Черным монахом. Просто одевал прорезиненный темно-синий плащ с капюшоном. Старый. С подкладкой в мелкую черно-белую клеточку. Утром роса, а он возвращался пешком. Коней под уздцы вел – жалел.
– Это почему же не понять? – удивилась я. – Ночь, таинственные звезды, волшебный свет луны, и ты в старинном платье, несущаяся с развевающимися волосами на прекрасном коне по темному лесу… По темному лесу? Жуть какая…
– Не по лесу, а по лугам. В лесу папа меня просто ждал. И не каждую ночь удавалось вырваться.
Я внимательно посмотрела по сторонам – ну ничего подходящего, на что можно было бы присесть. А так ныла спина! Моего намерения не поняли. Лянка с визгом вскочила с дивана и с испугом уставилась на освобожденное место, следом вскочила Наташка и на всякий случай принялась отряхивать зад. Только Иван да Ольга не удосужились встать. Просто плотнее прижались друг к другу. Жаль, что Киселя нельзя уложить рядом с Вероникой. Я бы заняла его уголок.
– Под столом есть табуретка. – Умная девушка Вероника сразу поняла мое желание. Я тут же выдвинула этот предмет меблировки и с удовольствием заняла. Разумеется, под громкое ворчание родственниц, к моей радости, прерванное Ольгиным вопросом. Ее интересовала история Полины после бегства из дворца. Странное дело, никого не интересуют подробности убийства Потапова, членовредительства… нет, травмы головы Дятлова и попытки придушить бедного Киселя. Впрочем, от простого легче пробираться к сложному.
А история Полины и на самом деле оказалось простой. В состоянии тихого помешательства и полной ободранности Полина выбралась из леса на пятые сутки своего стихийного бегства. Рано утром у порога своей избы ее обнаружила пожилая крестьянка, но выяснить, кем является оборванка не удалось. Девушка оказалась не только помешанной, но и немой. Чуть позднее, когда она немного поправилась, обнаружились и новые обстоятельства – неизвестная совершенно не приспособлена к труду. Не знает даже, с какой стороны надо подойти к корове с подойником. Ну и сбагрили ее в услужение к местному батюшке. Полину в бывшем имении больше не искали. Единственный инициатор поиска переехал в подземелье, где занялся рисованием при свечах. В конце концов, посчитали, что вдова спешно собралась и скрылась в монастырь.
Появление Полины в семье священника тоже ознаменовалось проблемами. Ее привлекательность вызывала у батюшки греховные мысли, а у матушки – тревожные. Проблема разрешилась неожиданно быстро. Местный помещик Волобуев вместе с женой второй месяц убивались от горя, потеряв единственное свое, но непутевое чадо, зарезанное в потасовке по пьяному делу. Бедной женщине плохо спалось по ночам, часто слышался стук в дверь и она, запамятовав, что сынок мертв, вскакивала и приказывала дворовым девкам немедленно открыть дверь припозднившемуся чадунюшке. Священник, у которого искала утешение безутешная супружеская чета, привычно посоветовал молиться о душе покойного сына и, смекнув, что можно милосердно избавиться от Полины, быстренько растолковал сновидения Волобуевой. Ночной стук в дверь – это не что иное, как просьба души покойника во имя ее спасения пригреть какую-нибудь несчастную живую душу. Коли явится она к ним, пусть не вздумают выгнать, ибо с ней они обретут то, что потеряли.
Супруги Волобуевы ушли из церкви с надеждой. И она не замедлила воплотиться в реальность. На следующий день в ворота имения постучалась немая крестьянка совсем не крестьянской наружности и явная белоручка.
Земная Русалочка, окруженная заботой и лаской, постепенно отогревалась от ледяного прошлого. Со временем стала интенсивно полнеть в талии. Волобуевы, уверенные в невинности пришелицы, находящейся под неусыпной опекой, расценили это как чудо – непорочное зачатие. А когда Полина хоть и преждевременно, но родила хорошенького младенца, посчитали его подарком покойного сына. В память о нем назвали ребеночка Алешенькой. Супруги так и умерли, хоть и не в один день, но с небольшой разницей во времени. Счастливые тем, что жизнь все-таки состоялась. Было кому оставить небольшое наследство.
