– Хорошо помню свой лепет! – делилась Наташка воспоминаниями. – Ну не дословно, конечно. Я ей сказала, что дядя племянника моей тети, да, это, кажется, не очень звучит… ночью попал в больницу с сердечным приступом. И пропал. Тут я для убедительности обреченно махнула рукой. Даже всплакнула. Но вот почему он «утонул»?… Ах да! Вытерев слезы, я добавила: «Просто в воду канул!» О блин! Как все перевернули, а?
– Но мы же не едем в больницу? – недобро поинтересовалась я.
– Откуда ты знаешь? – Наташка полностью обрела равновесие и посмотрела на меня с интересом. Как на забавного обитателя зоопарка.
– Оттуда! В больницу отправилась бы одна, причем без машины и моего увольнения с работы. Помнится, утром Димка не тащил твою «Ставриду» сзади на веревке. Значит, ты успела смотаться за ней домой. Мы едем за город? К Стасику? Кто тебе еще звонил?
– А что ты так распыхтелась? Да, мы едем за город. Но не к Стасику. Нам надо за Мишуриком!
Судя по Наташкиному ликованию, она осталась довольна произведенным эффектом. Трудно оценивать свой вид со стороны, откуда, как известно, виднее, но то, что он у меня был далеко не умный, сама догадалась.
Мы уже выехали за пределы Кольцевой и катили по какому-то узкому шоссе, на его название я внимания не обращала. Дрожь в моем голосе возникла стихийно и не отступала, несмотря на мою попытку придержать подбородок руками. А следом навестило и заикание. Я попыталась выяснить у подруги подробности, но выдавала только скучную череду отдельных слогов.
– Бред! – вынесла свой вердикт Наташка. – Сейчас притормозим, куплю тебе воды и шоколадину. А что поможет! Либо попьешь водички и заговоришь, как все нормальные люди, либо окончательно заткнешься. От шоколада. Эк тебя разбирает!
Подруга свернула к небольшому придорожному магазинчику, явно страдавшему манией величия, ибо на вывеске значилось: «Супермаркет». Из открывшейся двери выкатился толстячок в обнимку с резиновыми сапогами и засеменил к стоящему на обочине трактору. Наталья аккуратно притормозила сбоку от входа. Я осторожно обернулась назад, боясь заметить машину сопровождения. Желающих останавливаться следом за нами не было. И это радовало! Одиночные машины, не сбрасывая скорости, упрямо стремились вперед. Трактор несколько раз чихнул, отплевываясь черным дымом, затарахтел и тоже покатил своей дорогой.
Подруга собралась вылезать, но я успела поймать ее за полу пиджака и удержать на месте. Первое слово «Сидеть!» далось с трудом. Я произнесла его шепотом, но довольно внятно. Наташка окинула меня внимательным взглядом и глубокомысленно заявила:
– Ага!
– Когда и куда тебе позвонил Мишурик? – спросила я чуть громче, стараясь не выпускать из виду движение на шоссе.
На работу. Почти сразу же как Елена Сергеевна меня отпустила. Полинка понеслась по палатам делать лежачим больным ЭКГ. А заодно «причесать» меня перед коллегами по полной программе. Я уже думала уходить, но тут прозвенел наш «будильник». Представляешь, так и не меняют телефонный аппарат! Ладно, мы люди привычные, но от его трезвона у больных давление скачет.
– У Мишурика нет и не может быть номера твоего рабочего телефона, – убитым голосом произнесла я. – Впрочем, мобильного и домашнего тоже. Давай подробности разговора. Он сразу назвал тебя по имени?
– Да-а-а. – Наташкин голос был, пожалуй, еще убитее. – Назвал, поздоровался и сразу представился – Ельцов. Михаил. Я ему: «Привет!» и все такое. Ну, что рада слышать его не с того света. Мне показалось, что это наш Мишурик. Ир, ты думаешь?… Господи, ну точно! Когда я звонила в кабинет врача, телефон там был с определителем! Ах, продажный эскулап! Коновал хренов! Урод с медицинским уклоном!..
– Стоп! Раньше времени израсходуешь свой словарный запас. Врачу ты представилась…
– Как сестра Наталья. В смысле, ельцовская сестра. А этот интенсивный терапевт тут же сообщил о моем звонке бандитам. Интересно, за сколько сребреников продался?! И что мне теперь делать? С работы увольняться.
– Это не поможет. Да Полинка даст твои домашние позывные кому угодно, и всем «под большим секретом».
– Тогда на время Бориной командировки вообще переселюсь на работу. Там надежнее. Все же охрана. Вот только пугают слова знаменитой песенки «Ох, рано встает охрана». Будем надеяться, что наша по ночам не спит.
Я представила Наташку в рабочем кабинете по окончании рабочего времени. Не могу сказать, что она в своем домашнем прикиде явилась его главным украшением. Может, мешала новая сковорода с тефлоновым покрытием, которую она не знала, куда пристроить? Ей надлежало быть под руками. Как предмету с двойным дном. Оба можно использовать дополнительно в качестве средства обороны. Зря я довела подругу до такого отчаянного поступка. Пусть даже и мысленно.
– Давай не будем паниковать. Забыла, что нас двое? А две головы, надеюсь, не пустые, – это уже коллектив.
– Мне не нравятся опасные для моей макушки ситуации даже в присутствии коллектива. Не та обстановка, чтобы утверждать – «вместе веселее!».
– Сейчас нам ничего не грозит. Сидим себе и сидим. Попробуй рассказать все подробнее, так, чтобы связать с направлением нашей сегодняшней поездки. Вдруг тебе и на самом деле Мишурик звонил? Сейчас все разложим по полочкам, тогда и решим, что делать.
– Да тут и решать нечего. Надо ехать к Листратову. Есть такое понятие, как непредолимая сила? Что-то у меня с памятью.
– Есть. Она связана с форс-мажорными обстоятельствами, на которые обычно ссылаются в договорах, когда предусматривают основания для освобождения от ответственности в выполнении обязательств.
– Прекрати! Я сейчас не в состоянии выслушивать всякую галиматью про форс-ажурные обстоятельства. Меня просто-напросто со всей этой непреодолимой силой влечет в кабинет к Листратову. Прямо чувствую, как за спиной у моей машины растут крылья. Но можно заменить друга Листратова на другого друга – нашего частного сыщика с рыжим уклоном, Антона. Кажется, меня к нему тоже влечет. Я не привередливая. Кстати, мне под утро другой Антон приснился, ну тот, небритый самозванец в парике. Так нагло себя вел! Меня сразу и осенило: он не кто иной, как Кочнев. Да ты и сама наверняка уже догадалась.
Я тут же согласилась. Еще не хватало перепалки. И посоветовала подруге вернуться к деталям телефонного разговора с Мишуриком. Наташка уперла умный лоб в пальцы левой ладони и сосредоточилась. Наверное, по моей просьбе ударилась в воспоминания. Нос едва не касался руля.
Минут пять я ждала спокойно. Еще через пять минут начала нервничать. В том плане, что вдруг Наташкина голова и на самом деле пустая? Все мысли испуганно разлетелись в разных направлениях, а память отшибло чуть раньше этого печального момента. Только тогда, когда умный лоб подруги вышел из-под контроля ручной опоры и с глухим «бумс!» состыковался с рулем, поняла: Наташка от страха задремала. Внутренняя защитная реакция организма на внешние раздражители. Кроме того, помнится, подруга с утра жаловалась, что ночью плохо спала.
