– А вообще я патриотка, – продолжала откровенничать Наташка. – Ты знаешь, получу зарплату в рублях, положу в кошелек – долго душу греет. Пока до дома не доеду и не пересчитаю остатки…
С этими словами мы перешагнули порог заведения. Внутри был коридор с небольшими отсеками, снабженными дверями. Заканчивался он тоже дверью, только более массивной. По коридору разгуливал охранник. Сразу выяснилось, что руководство на месте не сидит. Прибытие Олега Васильевича Топоркова ожидается с минуты на минуту, но с одиннадцати часов утра. И если мы подойдем через полчасика…
– Еще как подойдем! – пообещала Наташка. – С чайником.
– А вы по какому вопросу? – спросил охранник.
– По вопросу ограбления… Что вы так вскинулись? Все уже успешно вынесли еще полтора года назад и без нашего участия.
– Здесь погибли кассир и охранник, – вмешалась я. – Мы хотели бы разыскать членов семьи охранника. Лучше не спрашивайте, зачем…
– Да, – подтвердила Наташка. – Лучше не спрашивать. У моей сестры растет от него ребенок. Может, родные обрадуются этому обстоятельству.
Охранник почесал макушку и задумался.
– Насколько мне известно, кадровый состав с тех пор уже не один раз менялся. Старых работников не осталось. Наверное, вам лучше дождаться Олега Васильевича.
Машину пришлось отпустить. Зато в ближайшем магазине мы удачно отхватили отличный чайник. Во всяком случае, так сказала Наташка. Вернувшись через час в пункт обмена, едва не упустили господина Топоркова, оказавшегося молодым, лет двадцати пяти, человеком. Он был очень занят, суетлив и ничего не мог сказать об ограблении. Но, взглянув на мое расстроенное лицо с тщательно прикрываемым платочком носом, неожиданно присмирел. Наверное, решил, что платок – маскировка неподдельного горя. Куда-то прозвонившись, поинтересовался, сохранились ли данные на охранника, дежурившего на обменном пункте в ночь нападения, сказал, что у него случайно нашелся сын. Дальше он только кивал головой, односложно поддакивал и так же отнекивался, производя свободной рукой несложные манипуляции с ручкой, а когда ее сломал, переключился на линейку. На всякий случай я отодвинулась, уж очень страшно он ее сгибал. Закончив разговор, Олег Васильевич сразу же заявил, что нам нечего рассчитывать на материальную поддержку от фирмы. Сменились ее учредитель и штат сотрудников. Только после наших старательных заверений в том, что нам в голову не приходило требовать от организации какие-либо деньги, устало плюхнулся в кресло но, хлебнув содержимого из стоявшего на столе бокала со свешивающейся на ниточке этикеткой от пакетика, скривился, как от зубной боли. Гримаса страдания стойко держалась на его лице, но конвульсий не последовало.
– По крайней мере это не цианистый калий и не уксусная эссенция, – порадовалась я. Практичная Наташка тут же протянула мученику урну, он благодарно моргнул глазами, выплюнул назад в бокал то, что мученически хранил во рту, а сам бокал шуранул в урну. Схватив рядом стоящий чайник, старательно прополоскал рот, облегченно вздохнул и изо всех сил гаркнул:
– Константин!
Не прошло и секунды, как в дверях возник охранник и вытянулся по стойке «смирно».
– Уборщицу вон! И больше на порог не пускать! Опять втихаря коньяком тешилась!
– Так это… – Охранник запнулся.
– Что позволено Юпитеру, не позволено его теще! Я ясно выразился? Свободен. – И не дожидаясь, пока Константин покинет кабинет, «Юпитер» развернулся к нам. – В третий раз коньяком плююсь! Сейчас отчет перед руководством держать, а тут…
Наталья открыла свою сумку и протянула страдальцу жвачку. Он с благодарностью ее принял, тут же уронив на пол. И, чертыхнувшись, нагнулся, пытаясь определить, куда она улетела.
– Не стоит поднимать, оставьте теще, – посоветовала Наташка и протянула ему всю пачку.
– Спасибо. Только я не могу сообщить вам адрес, по которому проживал охранник, сам не знаю. Но! – Он многозначительно посмотрел на нас и заговорщически добавил: – Я дам вам один телефон… – Олег Васильевич сунулся в свой ежедневник, бормоча: – Когда же это было?.. Ах, да! В июне… Нет, в июле! Вот он. Переписывайте прямо отсюда…
Ежедневник с указующим перстом Олега Васильевича предстал на наше обозрение. Наташка мгновенно достала свою записную книжку со сверкающим позолотой, маленьким карандашиком и, быстро переписав номер телефона, застыла в ожидании пояснений. Я тоже. От волнения даже отняла платок от лица, забыв про «цветущий» нос. Олег Васильевич тоже застыл. Не мог понять, что нам еще от него надо. Вот только глаза у него недоуменно бегали – от Наташки ко мне и обратно. Присмотревшись повнимательней, он сосредоточенно заметил:
– У вас нос разбит.
– Да? – удивилась я и невольно потрогала нос руками.
– Это последствия неудержимых рыданий, – сурово заметила Наташка. – Переживала за бедного сироту, слезы текли рекой, полноса смыло. А если не секрет, чей это номер телефона?
– Но тут же записано! – Олег Васильевич рывком подвинул ежедневник к себе: – «А. П.». К сожалению, сейчас уже не помню точно, как звали мужчину, но он, так же как и вы, интересовался адресом охранника. Эта запись сделана им лично. Просил сразу же позвонить, если что выяснится. Возможно, ему самому удалось получить сведения, которые искал.
На улице я разворчалась. Не может быть, чтобы в делопроизводстве не осталось координатов погибшего охранника. Все документы, подлежащие бессрочному хранению, переходят по наследству новым хозяевам.
– А если этот охранник числился неофициально? – возразила Наташка. – Как «левый товар». Чтобы не платить налоги. И ничего страшного. Давай позвоним этому «А.П.», назначим встречу и поговорим по душам.
– А если он бездушный бандит? Из числа тех, что все время путаются у нас под ногами?
– Ир! Если он бездушный бандит, значит, кто-то уже вытряс из него эту самую душу. Образовался вакуум. Заполним его излишками лапши, которую по телефону навешаем ему на уши. Самое главное, что тяжело раненный охранник остался жив. Ну сама подумай: зачем бандитам адрес покойника? Они за живыми носятся… Ладно, нам с тобой сейчас в разные стороны. Я – на работу, ты – домой. Вечером позвоним этому «А.П.». Господи! Это точно с работы. Полинка надрывается, народный контроль, блин! – Наташка с раздражением поднесла к уху тренькающий мобильный телефон и рявкнула: – Я, между прочим, рабочее время использую для рабочих же нужд! – В ту же минуту ее физиономия слегка поглупела. – Ефимов, ты откуда взялся?.. Ирина? Ирина со мной, даю ей трубочку… Он чего-то с цепи сорвался, – прошептала она, сунув мне мобильник.
– Я слушаю, – испуганно проблеяла я, вспомнив, что должна была позвонить мужу из дома. Как минимум около трех часов назад. Ну не хочется врать, да соврешь!
– Где ты находишься? – прозвучал глас не мужа, но судии.
Я посмотрела на подругу и твердо ответила:
– С Натальей. Ты же сам рекомендовал мне сделать флюорографию. Не в поликлинику же тащиться, тем более что меня довезли. Заодно и еще кое-какие процедуры прошла.
