– Волков прихватил с собой деньги. А этому подонку Вершкову они были важнее всего. Вот и решил: отсижу, как надо, и вернусь. За деньгами! Сергей не осмелился бы их «спустить». Ты же смолчал по одной простой причине: не мог понять роль своего друга в этой операции. В ту страшную ночь Волков тайком уехал из Зарайска и так же тихо вернулся назад. Утром ему позвонили с работы, и он понял, что ты остался жив. Вот и рванул очертя голову оправдываться перед тобой. Мне хочется на это надеяться. Потому что другой вариант страшный. Добить старого друга – для этого надо быть полным… Даже слова не подберу! О том, что Сергей погиб, ты, Миша, узнал позднее, когда окончательно пришел в себя. И… смолчал. Оправдание весомое – после выстрела сразу потерял сознание. С Сергея уже ничего не спросишь, так почему должна страдать его семья? Им, не виноватым ни в чем, и так досталось.
Судя по тому, что Таисия и ее дочь в течение полугода после гибели Сергея не разбогатели и она даже собралась продавать дом в Зарайске, ты сделал вывод, что принял правильное решение. Тая ничего не знала ни о роли мужа в ограблении, ни о деньгах. Тем более что твердо заявила: с вечера Сергей никуда не уезжал, а ночью спокойно спал с ней рядом. Вплоть до того момента, когда прозвучал тот страшный звонок… И ты задался целью вернуть деньги по назначению, так, чтобы Таисия по-прежнему оставалась в неведении.
– Ну и дурак! – спокойно отметила Наташка, и все невольно уставились на нее. – А что вы на меня смотрите? – удивленно пожала она плечами. – Я знаю, что говорю. Ранение было тяжелое, не один месяц в больнице провалялся. Кто-нибудь из фирмы о нем вспомнил? Нет! Надо было компенсировать себе моральный и материальный вред. Подранок наш, сколько ж ты провалялся в больнице?
– В общей сложности почти полгода. То одно, то другое. После операции появилось осложнение, пришлось удалить часть легкого. – Михаил улыбнулся Наташке: – Спасибо за заботу. А в больнице у меня гостей хватало – дважды господин Максимов навещал. И что интересно, его вопросы дублировали следовательские. Я им одно и то же отвечал – ничего не видел, ничего не слышал, очнулся в реанимации. Часто Таисия навещала. В то время только мы с ней друг друга и поддерживали. Я уговорил ее не торопиться с продажей дома, поскольку сам решил его купить. Еще не хватало преподнести чужим людям денежный сюрприз, во много раз превышающий стоимость дома с участком. Был уверен, что Серега прячет деньги где-то там. А еще появилась задумка найти Сашу, – Михаил кивнул в сторону Завьялова. – Вместе с ним продумать все варианты. Но Саша как в воду канул, а Тамара Васильевна, его мама, ничем помочь не могла. Как бы это сказать…
– Умом тронулась! – ахнула Наташка.
– Будем считать, что так. Извини, Саша. Второй раз вышла замуж и о сыне ни с кем не разговаривала, уверяя, что у нее нет больше сына. Замечательная женщина!
– Да уж… – невольно вырвалось у Алены.
Наташка скривилась и заявила, что не нам судить.
– Для того чтобы купить дом в Зарайске, – продолжил Михаил, – мне пришлось продать свою квартиру. На оставшиеся деньги я приобрел жилье в Рязани…
– Сбрендил! Я же говорю – дурак! Променять московскую прописку, то бишь регистрацию, на рязанскую! Неужели занять было не у кого? Нашел бы деньги и вернул долг. Уж эту сумму вполне можно было считать командировочными расходами. Или представительскими. А с другой стороны… ты же их так и не нашел!
– Ну, положим, квартира у меня была не в Москве, а в Подмосковье, и о ней не жалею. Я теперь на инвалидности, свежий воздух нужен. А деньги мне действительно найти не удалось. Ни в самом доме, ни на участке. Я тогда решил, что Серега в ту свою последнюю в жизни дорогу взял их с собой, решив явиться в милицию с повинной. Ну а те, кто потом вынимал его мертвого из машины, деньгами и поживились. Ошибся!
– Тебя отыскал Саша? – спросила я и с грохотом навернулась с табуретки. И почему мне втемяшилось в голову, что сзади меня закрытая дверь? Надо же было так неудачно откинуться на нее спиной! Никто ничего не понял, но все дружно ахнули. Заскулила только я. Еще хорошо, что в холле толстый ковер, легко отделалась – ушибленными локтями и задом.
– Бандитская пуля! – отчаянно крикнула Наташка. – Из снайперской винтовки! Всем на пол!
– Угу! – спокойно согласился Листратов. – И без визирования могу прикинуть, что палил кот Гоша. С дивана, из-под хвостового оперения. Ирина Александровна, разрешите подать вам руку помощи.
– Только без рук! Я на свои опираюсь, пытаясь привстать.
Мне не хотелось показываться всему коллективу на глаза с очень красной от смущения физиономией.
– Это табуретка…
– Ясненько. Ее подбили.
Листратов со всем соглашался, примериваясь, с какого бока оказать мне посильную помощь. Подлетевшая Наташка посоветовала меня не кантовать – вдруг что-нибудь сломано? Еще отвалится.
– А и отвалится, не велика беда, – крякнул Виктор Васильевич, подхватывая меня сзади. – Значит, лишнее.
Отвалилась только табуретка, и то под воздействием Наташкиной ноги. Напуганный повторным грохотом, Гоша потерял самообладание и в один прыжок одолел расстояние от дивана до верха книжного шкафа, скинув оттуда запасы бумажных пакетов для пылесоса, которые мы три года безуспешно пытались отыскать. Я им несказанно обрадовалась.
После телесного и душевного (благодаря пакетам) подъема меня торжественно усадили на диван. Гошка вовремя освободил место, надо думать, не скоро вернется. Все старательно прятали улыбки, а я – глаза.
– Так что там насчет продолжения? – спросила достаточно миролюбиво.
– Продолжения не будет, – хихикнула дочь. – Табуретку теперь Виктор Васильевич занимает, а у него за спиной стена.
– Лена! Прекрати издеваться над матерью. Очень плохо, когда женщине не на кого и не на что опереться. Вырастешь окончательно – поймешь! – подавила Наталья искру разгоравшегося веселья.
И тут заговорил Завьялов:
– Моя мать действительно замечательная женщина. Так получилось, что она всю жизнь любила одного человека, а вышла замуж за другого – моего отца. Это отдельная история, и я о ней рассказывать не буду. Просто не хотел, чтобы вы думали о матери плохо. Она ни минуты не сомневалась в том, что я не принимал участия в ограблении. Благодаря ей мне удалось скрыться. Но ведь всю жизнь в «подполье» не просидишь. Мать выяснила кое-какие обстоятельства, позволившие установить личность заказчика ограбления…
– Депутат Максимов! – шлепнула себя по коленям Наташка. – Я знала, что человек с такой рожей и фигурой не может быть порядочным!
– Наталья, помолчи! – оборвал ее Листратов. – Ломброзо был не прав. Не следует повторять его заблуждения.
– При чем тут какой-то Ломброзо? Я что, не имею права на собственные? – огрызнулась Наташка и, наклонившись ко мне, тихо спросила: – Кого это Виктор навязывает мне в соавторы?
Листратов устроил небольшую рекламную паузу, посвященную благотворному влиянию кошек на нервную систему. Цель – сбагрить кому-нибудь Шустрика, сиганувшего к нему на колени. Кот настойчиво нырял головой под его руку в попытке заставить себя погладить. Я наклонилась к Наташке и попросила ее воздержаться от соавторства. Ломброзо давным-давно ее обскакал в своих высказываниях. Если коротко, смысл их как раз в том, что преступников определяет сама природа, наделяя их соответствующей рожей и фигурой.
