Пятьдесят второй утонул в озере.
Шестидесятый изувечил восьмидесятого.
Но в пансионате быстро привыкли к чужой смерти и перестали на нее реагировать. И только Белый карлик сам с собой устраивал пари: изучая натальные карты, он пытался предугадать, кто станет следующей жертвой. Иногда угадывал. Иногда нет. Но всегда старался предупредить. Хотя кто и когда слушал Кассандру?
Судьба подставила ему очередную подножку теплым октябрьским днем, когда от запаха пряной мокрой листвы кружилась голова, а небо пугало своей безупречной чистотой. Он вышел на крыльцо встречать новый заезд. И увидел ее. В светлых кудрявых волосах запуталось осеннее солнце. Красное пальто подчеркивало линии стройной фигуры (и почему ему всегда нравились толстушки?). Аккуратный лоб, тяжеловатые веки, нос с едва заметной горбинкой, прекрасно очерченные скулы и чуть припухлые губы, раскрытые для поцелуя. Все так. как он и мечтал.
Она не спеша сняла черные перчатки. Взглядом он облизал каждый пальчик и только потом посмотрел ей в лицо, наткнувшись на умные смеющиеся глаза:
— А у вас тут гламурненько! — пропела она и вручила большую спортивную сумку. — Где мой номер, красавчик?
Никто не называл его красавчиком. Никто никогда не говорил «гламурненько» и не носил красное пальто. Никто не протягивал ему руку для поцелуя вместо чаевых. И никто не казался таким родным и близким.
Белый карлик понял, что погиб. Весь день не отходил от гостьи, слушая ее смех.
А вечером впервые за последний год напился в стельку.
Потому что составил ее карту.
Потому, что должен был ее убить.
Так сказали звезды.
А они никогда не ошибались.
ГЛАВА 16
Не люблю триллеры. Ладони потные, ноги ватные, сердце скачет — от желудка к горлу и обратно. Закрываешь глаза и тут же их открываешь — а вдруг все самое страшное уже кончилось?! И ведь чаще всего действительно заканчивается в самый неподходящий: момент, когда ты уже приспособился к страху, примерил его на себя и убедился, что так и надо, так и должно быть. Не люблю триллеры за китч: клюквенный сок вместо крови и пустая темная комната, где просто перегорели лампочки. Злодей в конце фильма оказывается милейшим человеком с уродливым лицом и неадекватными реакциями, а ближайший друг главного героя — садистом-маньяком под маской ангела.
Хороший триллер не тот, где на каждом сюжетном повороте труп, а тот, где события не просчитываются и не угадываются. Настоящий триллер — повседневная реальность. Жизнь играет по своим правилам: следовать им невозможно — они постоянно мутируют. Когда меняются условия, становится другой окружающая среда, меняется среда — доходит очередь и до людей. Вот такой жизненный цикл. Круговорот страстей в природе.
То, что я сейчас наблюдала, любой бы режиссер, претендующий на место в мировом кинематографе, назвал бы сценой фальшивой от начала до конца. Мне же было не по себе. Есть что-то неправильное в мужчине, обнимающем восковую женщину и при этом утверждающем, что она само совершенство.
— Совершенство, правда? — уточнил он еще раз. — Идеал. Какие линии, какие пропорции…
Я опасливо кивнула головой: черт знает, что у него на уме, скажешь недоброе слово и останешься здесь навсегда. Больше всего мне не нравился его халат, в каких-то кровавых потеках.
— Краска, — он заметил мой испуг. — Со съемок вернулся. Царя вот только что убил. В четвертом павильоне. И что самое обидное, практически за копейки. На одном кино нынче не проживешь. Загнешься. Вообще-то меня Коля зовут.
— Эфа.
— Будем знакомы! — он, наконец, оторвался от своей желтушной Галатеи, накрыв ее простыней, и включил в комнате свет. Я перевела дух. Не так страшен черт, как его малюют. — Чаю хотите?
— А покрепче ничего не найдется? В горле пересохло, пока вас ждала.
Коля задумался, в должной мере оценив прозвучавший укор.
— Покрепче ничего нет. Вчера все выхрюкали вместе с заказчиком. От водки до ликера. Приблизились к евангельскому состоянию. Так что надо вчера было приходить, — ответный укор не заставил себя ждать.
— Извините, дяденька, не знала. В следующий раз умнее буду, — огрызнулась я. Коля на чувство юмора не среагировал. Задубел от холода, наверное.
— А вы чего, собственно, хотите: голову, бюст или все тело? Если тело, то будет дороже. Материала много уходит. Да и работа тонкая, мастерства требует.
Что ж за планида у меня такая из одного сюрреализма в другой?
— Какое тело? — мне опять стало не по себе.
— Восковое, естественно, — хмыкнул Николай. — Какое ж еще? Я криминалом не занимаюсь, разве что иногда разок другой лица покойничкам подправлю. Художники — они тоже кушать хотят! Вот и приходится торговать искусством. Вы как, на физическом сходстве настаиваете? Если да, без фотографии не обойтись. А то и самой попозировать придется. Если двойник нужен. Хотите прямо сщас и начнем? Мне слепить — раз плюнуть. Художник!
Я растерянно огляделась:
— В другой раз, пожалуй. Холодно у вас здесь. Не топят.
— Ну ты, Эфа, даешь, — хохотнул Коля. — Тут особый температурный режим. Зимой — благодать. А вот летом проблемы возникают: от жары натура да скульптура все одно — плавится. Воск, глина — материал деликатный, особого обращения требует. При жаре нечеткие линии выходят. Я летом вообще не работаю, на рыбалку езжу.
— Рыбалка — это хорошо, — я неумело поддерживала светскую беседу. — А зимой, значит, на пользу российскому кино работаете?
— Бывает… Меня не очень там, — Коля кивнул в сторону Ленфильма, — любят. Запойный я. Приходится частную клиентуру создавать. Ведь я…
— Художник, помню. Совершенство тоже по заказу делал? — я оставила церемониальный попытки общаться на «вы».
— А то! Завтра увезут мою девочку, — скупая мужская слеза скатилась по небритой щеке. — Осиротею. Заказчица хочет сюрприз мужу сделать на день рождения: вместо себя в постель подложить со всеми вытекающими… последствиями. Пришлось даже соблюсти некоторые, м-м, анатомические подробности. Намучился, сил нет. Но дама осталась весьма довольной. Сама здесь позировала. Веселая, заводная, все шутки шутила. Муж у нее…
— А вы не могли бы дать мне ее координаты? — спросила я вдруг. — Понимаете, сама никак не могу решиться на подобный сюрприз, а очень хочется. Мне особого сходства даже не надо. Главное, чтобы с анатомией было все в порядке. Законный ни днем, ни ночью прохода не дает. А благодаря вашей девочке, хоть раз высплюсь спокойно.
— Только раз и получится, — кивнул Коля. — Мои девочки — создания хрупкие. Где-нибудь нажмешь, и все — кусок воска. Но зато как в горячих руках она плавится! М-м! Рекомендую! Адресок дам, чего ж не дать-то. Глядишь, и ты мне потом поможешь — клиентуру приведешь. Без рекламы жить тяжело. Белозубов не разрешает…как это, а, промоушен сделать. Мол, я тебе и так комнату бесплатно сдаю, родственник (я ему братан дальний), так еще не хватало, чтобы к тебе народ чужой шастал. Вот и пришлось ограничиться звездными клиентами. Народ здесь состоятельный, чувством юмора не обижен: кто-то глиняный бюст для босса заказывает, кто-то — голову жены, кто-то — всю фигуру целиком. Есть чудаки, им детальки подавай, но я этим только в исключительных случаях занимаюсь. Не люблю чистой анатомии. Скучно все это! Мне сюжет по душе, история. Вот у этой бабы своя история. Она, как Клеопатра, по ней змея плачет. Вот держите! — он протянул мне листок:
