— Итак, ты открыл дверь… Что было потом?
Сговорились они, что ли?! Потом был труп. Женский.
— Ты ее узнал?
Не сразу. Обнаженная, она лежала на полу, головой к дверям. Под правой ногой небольшая лужица крови, рядом кисточка. Вместо ковровой дорожки — длинные, тщательно расчесанные волосы, украшенные увядшими цветами. Почему-то именно это первым бросилось в глаза. Затейливый узор из сорванных ромашек и маргариток. И еще один чертополох, уродливым комком застывший у левого виска. Я так и не понял, что убийца хотел этим сказать. Ни одного украшения. Руки сложены на груди. На ногтях безупречный маникюр — красный лак, черный кант. На горле красная полоса. На лице застыло искреннее удивление — посмертная маска. Полину она совершенно не портила. Даже мертвая, была очень красивой.
Я прикоснулся к телу — смерть наступила примерно сутки назад. Плюс-минус несколько часов. Странно, что кровь на стене не успела застыть. Убийца изобразил непонятный символ: то ли иероглиф, то ли абстрактную картинку, выполненную в манере сюрреализма. Я вглядывался в хаотичные линии и не понимал, что именно здесь нарисовано.
За окном барабанил дождь. Этот грех он уже не смоет — хотя бы потому, что не успеет. Поздно. Я повернулся к двери, стараясь не наступить на волосы Полины. Деревянными пальцами набрал мобильный номер Луши:
— Это Дэн. Ты еще на проекте?
— Меня гримируют, — недовольно пробурчала она. — Два часа скуки и пять минут позора — все равно под дождем все размажется. Дэн, давай потом, ладно? Полинка так и не вернулась, мне сейчас за двоих придется отдуваться. А я даже не знаю, о чем говорить.
— Полина не вернется. Она в «бунгало страсти» сейчас.
— О! И тебя взнуздала?! — обманчиво равнодушно сказала Луша. — Когда только успела?
— Судя по внешним признакам, еще вчера, — я не мог оторвать глаз от Полины. — Луша, тут такое дело… В общем, она мертвая… Ты приходи. Сама увидишь.
— Как это мертвая? — через паузу уточнила Луша. — Она что, совсем спятила — эфир мне срывать?
На этот вопрос я не смог дать ответа. Кто знает, думала ли Полина в последнюю минуту о том, что своей смертью сорвет эфир?! Или у нее нашлись мысли поважнее?!
Луша появилась ровно через пять минут. Рядом подпрыгивал Гоша, перепуганный и нервный.
— Где она?
— А ты будто не видишь, — я галантно отошел в сторону. — Вот! Надеюсь, представлять вас друг другу не надо.
Гоша взглянул на труп, позеленел и бросился на улицу. Судя по звукам, из него выходили шлаки. Что ж, для живого организма даже полезно: меньше гадости остается.
Луша, напротив, выглядела на удивление спокойной. Словно каждый день ходила на светские приемы Международной Ассоциации патологоанатомов.
— Надо же, какая фигура: мрамор и тот бы позавидовал. А ведь постоянно жаловалась на целлюлит и лишние килограммы! Никому в этой жизни верить нельзя. Как думаешь, почему она умерла? Может, чем-то подавилась?
— Ага, а потом перерезала себе горло, сняла с себя одежду, аккуратно расчесала волосы, разложила их на полу и улеглась — помирать, — пришел в себя Гоша. — Черт, ну что за непруха! Четвертый случай с криминальным душком, придется теперь милицию вызывать…
— Ты больной?! — взвилась Топчак. — Против нас восемь дел в суде! Им только повод дай — мигом проект закроют.
Хм, как интересно! Мне казалось, она будет только этому рада. Стоп! Почему четвертый случай? Третий, если учесть Олега и Стасю. Или я чего-то не знаю?!
— Как — четвертый? — спросил я. — Почему мне никто не сказал?
— А ты и не спрашивал, — огрызнулась Луша. — Гоша, я думаю, он должен знать. Мало ли чего…
— Не уверен. Сколько он здесь? Даже суток не прошло. Вдруг проболтается…
— Кому? — ухмыльнулась Луша. — Он теперь по уши в дерьме, как и мы. Да и куда денется?! Лес кругом.
Мы по-прежнему стояли над обнаженным трупом.
— Ладно, — вздохнул режиссер. — Умеет баба убеждать, когда надо и не надо… Про Стасю и Олега ты и так знаешь… Теперь вот Полина подкузьмила — не раньше и не позже. Проблемы на проекте начались две недели назад, — Гоша упорно старался не смотреть на меня. — Кто-то отравил суп. Грешили на Дашу Колитову, она совершенно не умеет готовить. Но Дашка в тот день к кухне даже близко не подходила. Я проверял. Она ногу поранила и сидела в корпусе. Суп ели все. Спустя час пришлось вызывать врача — рвота, колики, понос… Троих в тяжелом состоянии мы отнесли в медпункт. Диагноз — острое отравление. Спасти удалось не всех… Паша — был у нас такой мальчик — умер, не приходя в сознание.
— Что? — я не верил своим ушам. — У вас на проекте умер человек, а вы молчите?!
— Мы с трудом замяли ситуацию. И не надо на меня смотреть, как Мария Магдалина во время исповеди! Хочешь — сам брось камень, но осуждать не смей! Это шоу, Дэн! Здесь другие правила, здесь правит рейтинг, а не закон Российской Федерации. Ну, вызвали мы милицию, ну, закрыли бы проект. А дальше-то что?! Кому от этого хорошо? Паше? Его отсутствие никто из зрителей так и не заметил — новенький, серенький мальчик. Был и сам ушел.
— А его родители? Друзья?
— Родители, друзья… Ты случаем не идеалист? Деньги решают если не все, то многое. Дали приличную сумму, они и заткнулись — одним ртом меньше, да и на выпивку что-то осталось.
— Что ж ты замолчал? — Луша зло взглянула на режиссера, отбросив носком туфельки прядь темных волос Полины. — Продолжай! Понятно, чистеньким решил остаться. Тогда я скажу. Это еще не все, Дэн. Тут такое творится: пять дней назад на стройке упала балка. К счастью, никто не пострадал. Три дня назад в корпусе возник пожар, только благодаря охране мы смогли потушить.
— Все это случайности, — забубнил Гоша.
— Полина тоже случайность? — Луша кивнула на труп. — Стася? Олег? Какого черта мы тогда психиатра звали?! И ты, между прочим, первый кричал, что нам без него не обойтись!
— Я?! — Гоша, казалось, не мог скрыть изумления. — Ты в своем уме?
Луша не поддалась на провокацию:
— Весь коллектив убежден, что на проекте не все ладно… У кого-то из ребят явно поехала крыша. Причем капитально. У нас на проекте убийца. А ты делаешь вид, что все в полном порядке!
— Я просто не паникую. Подожди, мне послышалось или ты сказала, что убийца среди нас?
— Ты и сам это знаешь. Сложно представить, что пришлый человек перемахнул через двухметровый забор, убил Полину и испарился.
— Ну, если это касается Полины, то это вполне возможно, помнишь того ста… — он осекся, перехватив гневный взгляд Луши.
— А вот об этом не надо! Тот случай к делу не относится. Ты понимаешь, что начнется, если история просочится в прессу?
— Еще как понимаю! У меня уже нервный тик. А что делать?
