Декан Трохимович, конечно, был не идеальной кандидатурой, но на первое время вполне мог сгодиться на роль супруга. И это несмотря на повадки старого кобеля и законную жену. Впрочем, о последней мы знали на удивление мало, хотя кое-какая информация имелась.
Начать стоит с того, что мадам Трохимович никто в глаза не видел, все знали, что де юре она есть. А вот де факто… Посему институтские сплетни клонировались быстрее, чем овечки Долли в инкубаторе. Был период, когда все вдруг уверились в смертельной болезни мадам: мол, не пройдет и недели, как придется скидываться на венок. Прошла неделя, другая, минул месяц, а Трохимович по-прежнему считался женатым мужчиной, а не безутешным вдовцом. Потом мы переключились на обсуждение внешности его супруги. Дескать, она такая страшная, что Трохимович держит ее в подвале дома и никуда не выпускает. Встречались и другие, не менее любопытные версии: то мадам приписывали и роман за границей, и перманентную беременность, которая никак не рассосется. Потом народ истощился и переключился на иные темы.
Примерно полгода назад прошел слушок, что Игорь Борисович таки подал на развод и со всей помпой готовится вступить в новый брак. Имя избранницы не разглашалось, говорили только, что она молода и очень сексапильна. Лично я грешила на Катерину. Молодая — да, сексапильность так и прет, амбиций хоть отбавляй. Опять же работают вместе, следовательно, времени на тактильное общение вполне достаточно. Чем не идеальная кандидатка в супруги? Насколько я помню, мое мнение разделяли большинство сослуживцев. Да и Катя стала вести себя слишком уж по-хозяйски. Нередко она появлялась во время лекций, отсчитывала преподавателей за опоздания, на заседаниях кафедры журила за несданные рабочие планы. На столе у нее лежал каталог свадебных платьев, а во время рабочего дня она то и дело названивала в рестораны, справляясь о цене свадебных банкетов. При этом на пальчике у секретарши красовалось симпатичное колечко с бриллиантом. А бриллианты, как известно, покупать самой не рекомендуется, их принято получать в подарок. Вот мы все и решили: еще немного, и Катерина станет второй мадам Трохименко.
Мы уже подумывали о свадебном подарке, когда декан стремительно отыграл назад. Что там у них произошло, мне было неизвестно. Колечко, равно как и каталог канули в Лету. Свои профессиональные амбиции Катя умерила, а декан стал по окончании рабочего дня ездить домой.
Наши отношения с Катериной складывались неровно и странно. Иногда мы ходили в кафе и сплетничали об общих знакомых, иногда она обедала у нас дома, но к себе ни разу не пригласила. Пару раз выбирались в магазины. И все? И все. Подозреваю, что меня она считала своей подругой, я же предпочитала видеть ее в качестве приятельницы. И только. Когда я получила матпомощь от своих бывших, Катя была единственной, кто по этому поводу изображал радость. Искренности ей, конечно, не хватало, но стоит ли обращать внимание на подобные пустяки? К тому же она ни разу не заняла у меня денег в долг. Последнее качество в иерархии жизненных ценностей занимало особое место. По мере того, как налаживалась моя жизнь, наши отношения ухудшались. Зависть, ревность — у женских чувств масса оттенков. Мало кто из нас может с достоинством встретить успех подруги. Катя этого не умела, да и не хотела. Несколько раз мы пытались поговорить по душам, но только усугубили сложившуюся ситуацию. Так что я сознательно отошла в сторону: подруг у меня не было, а потеря завистливой приятельницы — не самая страшная трагедия. Что по этому поводу думала Катя, не знаю.
И вот новая глава в наших отношениях. Любопытно… Акценты сместились. Теперь, значит, мы ушли в глухую несознанку: мол, я не я, и свадьба не моя. С покойным интимных отношений не имела, и вообще, я девушка честная, порядочная и одинокая. Зал просто рыдает от сочувствия. Носовые платки в студию!
Минуточку, господа хорошие! Так кого он тогда поджидал, перебирая пуговки на кальсонах? Неужели жену? А что, это версия, заслуживающая самого пристального внимания. Многие супружеские пары практикуют подобные игры. Встречаются в магазинах, в офисах, музеях и ведут себя, будто незнакомые люди. Потом — прыг! — и они уже наверху блаженства. Может и супруги Трохимовичи из этого числа? А Катерина действительно ни причем. И я ее совершенно зря подозреваю. А подозреваю ли? На подозрения у меня полномочий нет. Я же не частный детектив и даже не при исполнении. Но для очистки совести один вопросик все-таки себе позволим:
— Катя, а как так вышло, что в момент убийства тебя не оказалось в приемной?
Она удивленно взглянула на меня.
— Здрассьте, я ваша тетя. А ты, значит, не помнишь.
— ?!
— Сама мне позвонила в приемную и попросила прийти в аудиторию. Дескать, тебе куда-то надо срочно выйти, а твоих оболтусов нельзя оставить одних. Потому как списывают. Я, правда, удивилась: весь институт знает, что тебе на шпаргалки наплевать. Ты ж у нас уникум: американская демократка и советская пофигистка в одном флаконе.
— То, что пофигистка — да. В остальном — ты не права. Какая из меня демократка?
— Фиговая.
— Ну, ладно, так и быть. Давай вернемся к нашим баранам.
— Ты еще и зануда, к тому же. Раньше я этого не замечала.
— Надо чаще общаться.
— Будем чаще, — она нервно сворачивала салфетку. — Если честно, я очень обрадовалась, когда ты мне позвонила. Мы ведь в последнее время даже не виделись. Сразу же отпросилась у Трохимовича и рванула в аудиторию. Чуть каблук не сломала, между прочим. Прихожу — а тебя уже нет.
— Подожди, Трохимович тебя так просто взял и отпустил?
— Ну да. Знаешь, мне показалось, что он даже обрадовался. Ему до этого кто-то позвонил. По внутреннему телефону. Игорь… Борисович минут десять говорил, а потом перед зеркалом стал охорашиваться. Я в щелку подглядывала. И тут ты со своей просьбой. Правда, я поначалу думала, что откажет. Ты же знаешь, как он не любит, то есть… не любил, когда секретарь надолго отлучается. Вдруг ему потребуется факс отправить или документ какой распечатать. Сам ведь не умеет.
И вдруг обратный результат. Иди, говорит, Катенька. Поспеши. Стефании Андреевне нельзя отказывать. Она наш золотой телец. Жирный и упитанный.
— Вот сволочь!
— Ага! На себя бы посмотрел. Тоже жирный и упитанный.
— Что значит тоже?
— Извини, я не в этом смысле. Но если честно, ты в последнее время очень располнела. Вон как джинсы в бедра врезались. А все потому, что питаешься неправильно.
— Катя, ты зачем меня вызвала? Чтобы рассказать про новый вид диеты?
— Нет. Лучшая диета — не есть после шести.
— Это исключается. У меня аппетит прорезывается в начале седьмого вечера.
— Любой аппетит можно подавить. Ладно, я не об этом. Так вот, я сразу и побежала. Возвращаюсь, а он… уже мертвый, рядом Мила лежит, и народ кругом. И ты с бокалом… Последний тост говоришь.
— Твое чувство юмора оценила, — сухо ответила я. — А в коридоре никого не было?
