Повисла неловкая пауза. А, может, нас отбирали по другим критериям, скажем, по профессиям?
— Правильно, лишь бы платили. Я вот, например, только когда всю сумму получу, работаю. А сейчас отдохнуть решил, — словоохотливо сообщил Эрос. И неожиданно добавил:
— Пока меня нет, шум и уляжется.
— А вы кем работаете? — подал голос круглый Кактус.
— Фильм "Леон" видели?
Опять помолчали. Тишину нарушал только скрип стульев.
— А что за имя такое — Кактус? — вдруг заинтересовалась Даздраперма. — Аббревиатура?
— Если бы, — неохотно ответил толстяк. — Тогда в этом была бы доля юмора. Просто мои родители всю жизнь разводили какутсы. Вот и нарекли первенца.
— Сочувствую! — бросил Эрос.
— Лучше посочувствуйте моей сестре. Ее они назвали Сукулентой. И до сих пор искреннее удивляются, почему она засиделась в девках.
В комнату вошел сияющий, как царский рубль, Иван Пургин, с пачкой подписанных контрактов. Мой я подмахнула не глядя за пять минут до общей встречи.
— Ну что познакомились? Оценили качества своих соперников? — еще немного, и из него закапал бы сахарный сироп, настолько продюсер был слащавым и добродушным.
— Познакомились. Оценили, — вялый тон будущих героев сомнений не оставлял: все начали жалеть себя за то, что ввязались в подобную авантюру. — Вы нас по именам отбирали или по профессиям?
— И по именам, и по профессиям. Зритель хочет перчика, он его получит. Никому не интересно наблюдать за склоками Оли, Тани или Васи. Эти склоки происходят каждый день в любой из квартир. А вот попробовать скрестить валютную проститутку, свободного снайпера, патологоанатома, дрессировщика анаконд, серийного убийцы — вот это будет интересно.
— А кто из нас убийца? — прохрипела Фуй Си Хунь.
— А кто патологоанатом?
— А что такое таксидермист?
Пургин вновь ослепительно улыбнулся:
— Это и многое другое вам и предстоит узнать в ходе проекта. А теперь пришла пора узнать, собственно, куда именно вы отправитесь. Ну как, интересно?
— Еще бы! — пробурчал Кактус. — В такой компании хоть на край света.
— На край света не надо! Мы с вами отправимся чуть поближе, — он эффектно взмахнул рукой, — Мы едем в Каракумы!
— Куда? — более мрачных лиц, чем у моих будущих попутчиков, я еще не видела.
— В Каракумы!
— А это где? — задумчиво спросила Фуй Си Хунь.
— Давайте без рифм, — взмолилась Офелия. — И так тошно.
— Господин продюсер! Можно вопрос? — пальцы свободного спонсора выбивали на коленке, обтянутой джинсой, угрожающе-замысловатый мотив. — Что мы забыли в Каракумах?
— Свой приз! — жизнерадостно ответил Пургин. Держался он, конечно, великолепно, несмотря на то, что группа героев была готова прямо здесь и сейчас устроить ему суд Линча. — Это единственное место на земле, где еще не было реалити-шоу.
— Единственное? — усомнился кто-то из нас. — Антарктида не в счет?
— Увы. Права уже купили. Летом там стартует новый проект: "Холод".
— Амазонка?
— Проект "Пища анаконды".
— Китай?
— Проект "Делай как мы, делай с нами, делай лучше нас".
— Мексика?
— Проект "Кецалькоатль и враг его Тескатлипока".
— Египет?
— Спохватились! Уже отсняты первые программы "Жизнь в пирамиде".
— Неужели ничего не осталось?
— Только Каракумы.
Возбужденная Дазраперма наклонилась ко мне:
— Ой! Я когда нервничаю, всегда хочу есть. А сейчас я очень нервничаю! Хотите конфетку?
И она сунула мне в руки шоколадную конфету. Я автоматически развернула ее и засунула в рот. Столь же рефлекторно разгладила фантик: на золотистой бумажке был изображен печальный верблюд, который шел по направлению к кривой надписи: "Каракумы". Очень символично!
— Ну и что вы скажете? — мы с Пургиным сидели в телевизионном кафе. Он пил коньяк. Я — кофе. Остальные участники этого безумного проекта разошлись. Причем особой радости у будущих героев я почему-то не заметила.
— Лучше вы мне скажите, зачем устроили балаган?
— Ага! Вот и первые оценки. По-моему, наше шоу станет лучшим в сезоне.
— Оно провалится, помяните мое слов.
— Вы ничего не понимаете в телевидении.
— Зато вы ничего не понимаете в людях. Они либо сбегут, либо поубивают друг друга. За мои, между прочим, деньги.
— Стефания, не нужно мелочиться. Лучше подумайте, что вскоре вы будете бороться за место под солнцем в Каракумах.
— Там столько солнца, что места хватит всем.
— Вы, может, даже знаете, где находятся Каракумы.
Я прикрыла глаза и процитировала большую советскую энциклопедию:
— Песчаная пустыня в Средней Азии. Около 350 тысяч квадратных километров. По рельефу Каракумы делятся на Заунгузские Каракумы (плато) на Юго-Востоке, и Центральные (или Низменные), отделенные от первых впадиной Унгуз. Пески преимущественно закрепленные грядовые, частично бугристые; высота песчаных гряд от 3–5 метров до 30 метров в Юго-Восточных и Центральных Каракумах, и до 40–60 метров в Заунгузских Каракумах. Преобладает редкая травянистая растительность с зарослями кустарников, в основном это саксаул и песчаная акация. Каракумы используются как круглогодичное пастбище.
Ну и за каким бесом вы нас решили отправить на один из трехсот пятидесяти квадратных километров?
Пургин отдал должное моим познаниям: поаплодировал и заказал еще коньяку. Выпил и только потом ответил:
— Там цены ниже. И потом вы все едете работать над собой, а не отдыхать.
— Прекрасно! А о себе-то вы подумали?
Он удивленно признался:
— Нет.
— Ну, так подумайте, каково там будет вам и всей съемочной группе?
— Они тоже едут работать.
— Хорошо, все вместе будем работать над собой. Перспективы воодушевляющие. — Я открыла сумку и стала искать сигареты. Они как назло оказались на самом дне. По очереди выложила на стол: косметичку, кошелек, телефон, любовный роман, из которого выпали фотографии Трохименкоа и Сергейченко, ключи, блокнот и, наконец, добралась до сигарет. Только закурив, я сообразила: что-то не так. Бледный Пургин смотрел на фотографию Сергейченко так, словно увидел призрак.
— Откуда она у вас?
Я дернула плечом:
— Нашла.
— Где?
— А это уже не ваше дело. Вы его знаете?
Он помедлил, потом нерешительно выдавил:
