Несколько наводящих вопросов, и братишки освежили воспоминания о том злополучном вечере накануне рокового дня. Дескать, все для вас, Стефания Андреевна. Сщас расскажем. Бульк-бульк! Что вас интересует? Сщас все будет. Бульк-бульк! Это моя колбаска! Так что там, Стефания Андреевна? Еще кого-нибудь тюкнули? У нас опасная работа. Может, за вредность прибавите зарплату? Что? Не вы, а Министерство образования? А нам какая разница, кто ее прибавит, главное, чтобы она была — ха-ха! А вот это уже моя колбаска, перестань ее грызть! И включи погромче: моя любимая песня! Але, Стефания Андреевна, але! Вас почему-то не слышно? Что? Убавить звук? А, понял! Да выключи это дурацкое радио, с деканом разговариваю!
М-да, победу было рано праздновать: еще с полчаса мы продирались по джунглям отрывочных образов, лирических отступлений и характерных звуков вскрываемых пивных банок, пока не подошли к главному:
— Кто-нибудь заходил на факультет после девяти часов?
— Утра? — последовал встречный вопрос.
Боже, дай мне еще килограмм терпения!
— После 21.00?
— Не-а, — довольно булькнул Миша.
— Точно?
Бульк пошел так хорошо, что трубку у парня перехватили:
— Так ведь тогда занятия еще не начались, — блеснул эрудицией второй из близнецов, теперь уже Гриша. — Вечерники еще отдыхали.
— Хорошо, вечерники отдыхали, — покорно согласилась я. — Заочники благополучно разъехались по городам и весям. Ну, вдруг какая-нибудь случайная, залетная птичка зашла на факультет. Просто так, без дела: носик попудрить, с вами поговорить, узнать расписание…
— Птичка? — в голосе моего собеседника послышалось сомнение. — Какая птичка? Попугай что ли?
Тут и килограмм терпения не поможет. Я возопила:
— Девушка не заходила к вам на огонек? Страшненькая такая!
— А! Так бы сразу и сказали! Была одна — красная кофта, желтые брюки, зеленая шляпа и черные очки. В туалет попросилась, мы и пустили.
— А потом?
— Что потом?
— Выпустили? Девицу-то? — заорала я. — Или как, в сортире оставили? Переночевать?
Набухла пауза. И тут же лопнула, как весенняя почка:
— Выпустили. Она же только пописать приходила. Зачем ее в сортире целую ночь держать?
— Опознать сможете? — вопрос был задан без всякой надежды: так, на всякий случай.
— Ну, если это… Красная кофта, желтые брюки, зеленая шляпа и черные очки, то сможем. Легко! Все для вас, Стефания Андреевна!
Ну, спасибо, успокоили, братцы. Пейте свое пивко дальше и жуйте колбаски, покуда челюсти не сведет от напряжения. Понятное дело, что девушку-светофор они не опознают: на лицо никто и не смотрел, впрочем, как и было задумано. Пришла, сделала то, что хотела и ушла. А на следующий день заявилась ко мне, поплакаться в жилетку. Знала ли Елена, что Джокер прикажет убить Епишина? Скорей всего, нет. Известие об его смерти должно было стать для нее не просто шоком, а шоковой неожиданностью. Как же так, она все подготовила, все учла, и вдруг — основной объект ее притязаний оказывается вне зоны досягаемости. И бесполезно оставлять сообщения с надеждой на скорую встречу. Хотя встреча все-таки произошла. Визит Лены ко мне — был знаком отчаяния и растерянности. Ей хотелось поговорить с тем, кто хорошо знал Николая.
Да неужели? — в душе шевельнулся знакомый червячок сомнения. Половина факультета знала Епишина, а она пришла ко мне. Идиотка! Как же я сразу не догадалась. Причина визита — не душеспасительные беседы, а банальный расчет. Участники форума думали, что под именем Джокера скрывалась я. Именно эта информация и стала в свое время достоянием гласности. Именно поэтому с такой легкостью подписывались под виртуальным предложением сыграть в одну очень интересную игру. Ведь рисковали не только они, но и я — декан. То, что за этим стоял человек, облеченный властью, с одной стороны гарантировало собственную безопасность, а с другой — внушало уверенность в эффективности всего предприятия.
Внезапно стало холодно и страшно. По спине поползла липкая потная капля. Лоб взмок под испариной. Не поговорить она ко мне зашла, а убить. Отравить. Из-за Епишина. Достаточно вспомнить ту катавасию с бокалами, которую Лена мне устроила. Но когда она отвернулась, я опять незаметно поменяла бокалы: в ее коньяка было больше, в то время, как в моем булькала внушительная порция яда. Представляю, как забавлялся Джокер. Его устраивал любой расклад: и моя смерть, и смерть Крапивиной. Вот сволочь! Найду — своими руками в милицию притащу, чтоб впредь неповадно было. И все-таки что-то в этой славной комбинации, придуманной и почти исполненной, что-то не сложилось. Что-то пошло не так. Может быть. Виновата чрезмерная увлеченность Джокера этой затеей? Ведь согласно все той же "теории Х": "Если лидер уж слишком сосредоточен на задаче, то он рискует вызвать антагонизм исполнителей и тем самым способствовать проявлению потенциальных недостатков этого стиля. Такая сосредоточенность на задаче снижает его влияние и может привести в непоправимым последствиям. Автократичный лидер всегда должен учитывать так называемый человеческий фактор. Стиль руководства, ориентированный на человеческие отношения, является оптимальным, для того, чтобы оказывать максимальное влияние на подчиненных вам людей. Проявление заботы о благополучии подчиненных на практике неизменно улучшает отношения в коллективе".
Ну-ну, проявленная Джокером забота вне всякого сомнения улучшила отношения в нашем и без того дружном коллективе. Четыре трупа за месяц — прекрасная возможность для того, чтобы теснее сплотить свои поредевшие ряды. Бр-р! А если вспомнить про плачевное состояние профессора Самойлова, таки свалившегося в прединфарктном состоянии от пережитых потрясения, то факт проявленного соучастия к нуждам и потребностям окружающих, как говорится, налицо.
Ну, хорошо, с мотивами Варвары, Николая и Елены все более или менее понятно: личный фактор он и есть личный фактор, от него никуда не денешься и не скроешься. Но Марьяна? Почему убрали именно ее? Джокеру понравилось убивать девушек? Или же я что-то пропустила в этой хитроумно сплетенной цепочке: за какое звено ни тронешь, отовсюду Санта-Барбара лезет. И опять на повестке дня банальный любовный треугольник. В первом случае у нас был расклад: две женщины, один мужчина, во втором — одна женщина, двое мужчин. И хотя говорят, что от перестановки слагаемых сумма не меняется. Рискну не согласиться. Бывают ситуации, когда сумма меняется кардинально. Варя и Лена боролись за Епишина яростно и агрессивно, не гнушаясь и запрещенными методами. В итоге проиграли обе, прихватив с собой и Николая.
Марьяна, ее бывший муж и нынешний любовник избрали другую тактику. Супруги не то что бы цивилизованно, но все же расстались, и экс-жена почти тут же нашла мужу достойную, по ее мнению, замену. Вроде бы, на первый взгляд, и нет никакого криминала. Однако в этот первый взгляд никак не укладывается шантаж, которому подверглись Марьяна и Самойлов. Кто знает, может, подруга Вари умудрилась чем-то разозлить Джокера?
