— Я и сам бы хотел понять, — устало произнес князь. — Скажи, Аргента, тебе никогда не снятся пророческие сны? В которых ты видишь себя и знаешь, что произойдет с тобой и другими завтра, через месяц, а то и через тысячу лет.
— Не помню таких снов.
— Повезло тебе — совесть, значит, чиста. Каждый раз, когда заснуть удается, вижу сон, где ты проклинаешь меня.
— Я?! — рассмеялась Аргента. — Как я могу, твое величество?! Забудь! Не будет этого. Слово даю.
— Кто знает, Аргента, кто знает?!
И вновь страсть захватила обоих врасплох. Сердца часто колотились, тела бил горячечный озноб, а губы горячими лепестками раскрывались навстречу друг другу. Вот сейчас, сейчас, сейчас… Аргента закрыла глаза и потянулась.
— Тебе пора, — обуздав желания, проговорил Князь. — Если хочешь дотемна до дому добраться. Провожатых тебе дам, как и полагается любящему зятю. Вмиг домчат. И доставят до дому в целости и безопасности.
Аргента поднялась, старательно скрывая разочарование.
— Благодарю, твое величество. Надеюсь, ты не держишь зла на мою дочь.
— За свою ложь она будет наказана, — равнодушно ответствовал князь. — Но ради тебя ее пощажу. Наказание будет легким, но Виорика надолго запомнит, что мужу лгать нельзя.
Он смотрел, как она уезжает, и в сердце застыла тупая боль. Как долго можно отказываться от того, что по праву принадлежит тебе?
* * *
Князь сдержал свое слово. Когда Виорика пришла в себя после двадцати плетей, то пошла на исповедь к отцу Мититею, где и покаялась в своей лжи. Священник наложил не слишком суровую епитимью: прочитать сто раз «Отче наш» и всегда почитать своего мужа и господина, валашского князя Влада III Дракулу.
5
Не стоит лишь надеяться на то, что можно принять безошибочное решение, наоборот, следует заранее примириться с тем, что всякое решение сомнительно, ибо это в порядке вещей, что, избегнув одной неприятности, попадаешь в другую. Однако в том и состоит мудрость, чтобы, взвесив все возможные неприятности, наименьшее зло почесть за благо.
Николо Макиавелли «Государь»
* * *
День и ночь он читал черную книгу, пробуждая в себе древнее знание. Кто мог передать ему кровь ламий? Мать или отец? Он вновь и вновь вспоминал ее красивое лицо, полное показного безразличия, тонкую фигуру, горделивую стать. Большей частью мать молчала, погруженная в собственные мысли. Отец возвращался из очередного похода, делал ей ребенка и тут же исчезал. Но выносить она сумела только троих детей. Старший сын погиб еще в детстве, и остались только Влад и Раду. Но почему они?
Сквозь густоту времени Влад услышал материнский голос: густой, тягучий, словно липовый мед, плавящийся на солнце.
— Нельзя предсказать появление Познавшего кровь, но можно почувствовать его. Три раза в чреве моем зарождался тот, кто мог бы стать новым владыкой мира. Остальные мне не нужны.
— О чем ты говоришь, Мария? — ужасался отец. — Как могла ты вытравить плод чрева своего?
— Кровь ламий нуждается в человеческом семени. И не тебе судить меня! — сверкала черными глазами мать. — Год за годом рожать тебе детей, видеть твоих шлюх, ждать, когда ты вернешься из похода или не вернешься вовсе… К чему упреки? Если я осмелюсь родить обычного ребенка, лишенного дара ламий, то умру. Ты знаешь об этом.
— Мне нужны сыновья. Много сыновей. Ты уже пятый плод травишь из-за глупых бабьих предрассудков. Помни, что ты не только моя жена, но и дочь молдавского государя, наши семьи связаны клятвой.
— Я — дочь своего народа, во мне течет кровь ламий. Не стой на моем пути, Влад, иначе горько о том пожалеешь.
После очередной ссоры отец надолго исчезал из замка, и дети оставались с матерью. Старший, Мирча, названный в честь деда, был замкнут в себе и предпочитал держаться в одиночестве. Младший — Раду — украшал себя, не думая о собственном предназначении. Оставался Влад.
— Слушай, сынок, слушай, в этих словах вся мудрость и правда древних: «И выбрали они самую прекрасную девушку деревни и оставили ее там где Он сказал, и когда ночь спустилась над миром, а волки пели Песнь Охоты, пришел Познавший Кровь, и снял он с нее одежды и овладел ее девственным телом, и пил Он ее кровь и рвал острыми как бритвы ногтями ее белоснежную кожу, острыми клыками жевал ее еще бьющееся сердце, и крики ее разносились над тем местом, где когда-то поклонялись Древнему Ужасу, и услышал спящий глубоко под землей Зверь крики и почувствовал просочившуюся сквозь землю кровь девушки лишенной девственности страшным и древним обрядом, и проснулся Зверь, и поднялся, вздыбив землю под свет Ночного Солнца. И оторвался Познавший Кровь от окровавленного куска мяса, бывшего когда то самой прекрасной девушкой этой местности и пошел навстречу Древнему Зверю, и улыбался он, и от этой улыбки вяли листья и цветы, и неведомые бездны смотрели из его глаз. И сразился он со Зверем, и разразилась в ту ночь страшная гроза, и поднялся ветер, перешедший потом в смерч, что выламывал деревья с корнем и в центре этого вихря бился Познавший Кровь с Древним Зверем, и повалил он Зверя, и стал пить его кровь, насыщаясь неведомой мощью. Отгремела гроза, наступил день, и ушел Познавший Кровь, став еще могущественней, а истерзанный труп девушки получил новую жизнь, так как в нем было семя, Познавшего Кровь, и превратилась она в кошмарную тварь, что еще долго пила кровь окрестных людей».
— Какая страшная сказка, матушка.
— Это не сказка. Придет ночь, и позовет тебя зов, против которого не сможешь устоять. Следуй Луне, она приведет тебя к знанию ламий. Не отказывайся от них. Твой отец сохранил душу, но потерял княжество. А ведь мог бы стать владыкой мира. Кровь ламий передается по женской линии, но женщины не имеют той силой, какой обладают сыновья. Пусть спит в тебе Познавший кровь, однажды он проснется, и мир содрогнется. Жаль только, что я этого не увижу.
Мать оказалась права. Она умерла в родах. Отец посмотрел на крепкую новорожденную девочку, плюнул и уехал. Свою сестру Влад той же ночью придушил, ведь она убила единственного человека, кто испытывал к нему искреннюю нежность.
* * *
— Как там княгиня, Божана? Которую неделю из своих покоев не выходит. Жива ли?
— Иссохла ивой плакучей. Кожа да кости. Купала ее сегодня — все тело в синяках, а на шее — следы зубов. Ранка совсем свежая — кровушка только-только запеклась. Дрожит, лебедушка, даже в горячей воде согреться не может.
— Укусы откуда? Может, клопы?
— Какие клопы, окстись! Не иначе — вампиры. Давеча Любицу покусали, под утро девка дух испустила. Отец Мититей даже отходную не успел прочитать. Теперь осиновый кол в сердце загонят, серебро на глаза положат, руки узлом скрутят и только потом похоронят.
— Зачем?
— А затем, что если не сделать так, то вампир из-под земли выйдет. Похоронишь его, а он туманом просочится сквозь толщу земли, выйдет на поверхность и прежнюю форму обретет. Не верь тому, что видишь. Вампир хитер и коварен: может обращаться в кошек, летучих мышей, в змей и волков. Любит лунные ночи и по лунному лучу плывет, как по реке. А захочет, так и по стенке проползет, никто и не заметит.
