Хрясь!
И на руке Ебаты не стало двух пальцев.
Хрясь!
Клок кожи оголил перекошенные мускулы Андриша.
— Останови их, Дракула! — крикнула Аргента. — Не их этот бой, а наш с тобой!
— С тобой не драться хочу, а целовать тебя! — отозвался Дракула. — Не вмешивайся! Кто сильнее, тот и победит!
Силы были равными. Раны не успевали заживать, кости — срастаться, кровь пузырилась и выстреливала. И не было конца той яростной схватки.
— Андриш!
И отвлекся Андриш на призыв своей госпожи, в ту же минуту пронзенный клыками врага. Стекленеющий взгляд выражал муку и любовь, руки тянулись к той, кого больше бога и черта почитал он на земле. Но, дернувшись, затих, отдавая силу победителю. Еще немного, и вместо верного слуги на полу оказалась горстка праха.
— Ненавижу! — четко и холодно сообщила Аргента. — Еще больше! Раз за разом ты лишаешь меня самого дорогого.
— Да я…
— Забирай своего опарыша, Дракула! И чтоб я вас больше не видела!
— Аргента! Но это же глупо…
Но она уже прильнула к Мехмеду, выпивая зараженную кровь с тем, чтобы навсегда привязать турецкого владыку к себе…
5
Ум гибнет от противоречий, а сердце ими питается. Можно ненавидеть человека, как подлеца, а можно умереть за него, как за ближнего.
Некто
* * *
— Интересная история! Значит, князь Дракула не только существовал, но и ничто человеческое ему было не чуждо! — прервал Ебату ернический голос. — Подумать только — влюбиться в собственную тещу! Это какой-то инцест получается!
— Вы считаете, что я все это выдумал? — не без угрозы спросил Ебата, сжав ручку трости.
В зале вдруг воцарилась испуганная тишина.
— У него нет пальцев, — еле слышно выдохнула одна из девиц.
Ебата весело оскалился.
— И у него зубы!
— Что, господа? Начнем потеху?
* * *
— Прости, я опять опоздала!
Мирча открыл глаза.
— Ничего страшного, дорогая. Я думал.
— О чем? — Вика кокетливо прижалась к нему.
— О предопределенности.
Почему-то ей это не понравилось:
— Предопределенность? Ерунда какая-то! Лучше бы ты думал о нашей свадьбе!
Они шли под промозглым питерским снегом.
— В какой-то степени наша свадьба — тоже элемент предопределенности. Пока не могу объяснить, но я это чувствую. Что-то должно случиться. Причем очень скоро.
— Если мы не прибавим шагу, то я могу потерять работу. Знаешь, какой у меня начальник? Настоящий вампир!
— Серьезно?
— Шутка! Кажется, мы пришли.
— Подожди! — Мирча напрягся, уловив запах свежей крови. — Вперед пойду!
— Вот еще глупости! — дернула плечиком Вика. — Я уже большая девочка! И вообще, это мое задание, а не твое!
Не дожидаясь ответа, она рванула дверь и скрылась в помещении.
— Идиотка! — Мирча раздул ноздри, вдыхая грязный теплый воздух. Потом включил внутреннее зрение. Вот Вика резво поднимается на второй этаж. На щеку ей падает горячая капля. Она недоуменно стирает ее и открывает рот, чтобы…
— Не визжи!
Вампир был старый, сильный и опытный. И, что немаловажно, сытый. Однако от этого не менее опасный. Вика попала как куренок в ощип. Теперь стояла, недоуменно оглядывая ошметки пиршества. Ее модные сапожки переступали из одной лужи крови в другую.
— Что здесь происходит? — заикаясь, спросила она.
— Ужинаем.
Вампир сидел на столе, нога на ногу. Из всех членов петербургского общества вампиров он оставил в живых только одного — председателя.
— Ну, и ты, красотулечка, проходи, располагайся! Чувствуй себя, как дома. Ты кто?
— Жу-журналистка.
— Значит, представитель средств массовой информации. Знаем-знаем, информирование народных масс, пропаганда там всякая, агитация. Ну, и зачем ты здесь? Еще одно интервью с вампиром?
— Д-да-а…
— Меня, кстати, Юбатой зовут. Да ты не бойся, выбери себя стул почище и присаживайся.
Вика оглядела зал, едва сдерживая приступ тошноты.
— Я лучше постою.
— Как угодно! В ногах правды нет. Спрашивай, чего ты там хотела?
— Почему он жив? — Вика кивнула в сторону председателя, чей рот был перепачкан в крови.
— А, этот… Прелюбопытный экземпляр. Он в своем роде тоже вампир. С биологической точки зрения. У него порфирия.
— Патология крови? — Вика уставилась на незнакомого ей мужчину. — Если бы не эта «болезнь вампиров» — не было бы мифов ни о Дракуле, ни о прочих вурдалаков. Но я ни разу не видела…
— Тогда смотри во все глаза, красотулечка! Один случай на двести тысяч! Говорят, правда, что порфирия — следствие инцеста. Но лично я в это не верю. Если это так, то кругом одни вампиры были. Посмотри на него! Кожа коричневая, со временем станет еще тоньше, потом начнет лопаться от солнечного света. Еще немного и все тело покроется шрамами и язвами. Нош и уши деформируются, а руки у него и сейчас выглядят не ахти!
— Вы с таким удовольствием об этом рассказываете!
— Считаешь, что я должен плакать? — он задумчиво посмотрел на испачканные руки. — Жалость унижает…
— Бред какой-то! Это, наверное, шутка, да? Сергей Иванович постарался? Кетчупа налили, сейчас фотограф придет, фотографировать будет. Мы так уже не раз делали! И ваш портрет с этим ужасными зубами во всю полосу! «Кровавое пиршество вампира-маньяка!»
— Вампир-маньяк — это уже перебор, красотулечка, — не согласился Ебата. — Зачем народ лишний раз пугать? Тем более он в вампиров все равно не верит!
— Вы меня убьете, да? — как-то обмякнув, спросила Вика.
— Наверное, но разве это так важно? Что значит твоя жизнь в сравнении с моей? Секунда! От того, будешь ли ты жить или нет, ничего не изменится. Мне же дано менять мир! Так стоит ли волноваться о своей жизни?!
— Это моя жизнь!
— Ну, насмешила! — зашелся в хриплом смешке Ебата, впрочем, тут же закашлялся.
Раздался глухой удар, Вика вскрикнула, начав заваливаться, и чьи-то сильные руки бережно уложили бесчувственное тело на заранее подстеленную куртку.
— Это что еще за представление?! — выпрямился Ебата.
— Это я у тебя хотел спросить, — усмехнулся высокий черноволосый незнакомец. — Убери этого недокормыша! Поговорить надо!
