— Вы куда-то торопитесь? — спросил Непарада, оторвавшись от одной из папок с документацией, плотоядно озирая ящики моего стола. Я в этот момент искала в них свою любимую губную помаду, оставленную здесь перед отпуском.
— Пока нет. Черт, куда она подевалась? А почему вы меня спросили, Вячеслав Янович?
— Вы очень нервничаете, словно скрываете страшную тайну, — И без паузы добавил. — Пообедаем вместе?
Я обреченно кивнула: а что еще остается делать? Говорила же: сначала взятка, потом постель. Где-то в ежедневнике у меня записан телефон местной феминисткой организации. Может, позвонить? Вместо этого я ответила, как и полагается тургеневской барышне:
— Пообедаем, но только не сегодня.
— Завтра, — уточнил он и, повернувшись к своим коренастым помощникам, скомандовал: — Здесь ничего нет. Идем дальше. По кафедрам. Смотрите очень внимательно. Не дай бог вам пропустить. Убью! А вы, Стефания Андреевна, на сегодня свободны. И хорошенько отдохните. Я люблю пылких женщин, с хорошим аппетитом. И с тугим кошельком.
Я осталась одна в своем распотрошенном кабинете. По-моему, кто-то здесь снова поднял вопрос о взятке. И, кажется, я даже знаю, что именно Непарада потребует завтра во время обеда.
«Годзилла сидела в дешевой цирюльне и хмуро смотрела на себя в зеркало.
Цирюльник задавал ей один и тот же вопрос уже в двадцать пятый раз:
— Вы действительно решили покрасить волосы в черный цвет, а потом их остричь наголо?
— Действительно! — хмуро подтвердила Годзилла. — Тогда меня больше не будут звать белокурой и доступной Годзиллой.
— Но такие роскошные кудри, — грустно заметил цирюльник, стараясь расстегнуть блузку на своей симпатичной клиентке.
В мгновение ока он оказался на полу со сломанной рукой:
— Мне надоели мужчины, которые любят блондинок, — рявкнула Годзилла, отыскав на столе опасную бритву.
Цирюльник покорно закрыл глаза:
— Если бы вы знали, как мне надоели блондинки, которые не любят мужчин.
Вжик!»
М-да, роман «Годзилла возвращается» не даром значится среди списков бестселлеров. Мощная вещь, для женщины, которую ежедневно осаждают толпы женихов, в самый раз. Я захлопнула книгу и вышла из метро. Настроение подстать Годзилле! Только что мне отзвонился очередной претендент на руку и сердце, остро нуждающийся в деньгах. Интересно, есть хоть один мужчина в этом городе, который пашет изо дня в день, чтобы обеспечить свою семью?! Пока что мне попадаются закамуфлированные альфонсы, вполне понятно, почему желания посадить их на свою шею до сих пор не возникло.
Добраться до Иакова Мендельсона оказалось не так уж и трудно. Его небольшой магазинчик располагался почти в самом центре Петербурга. С виду даже и не поймешь, что он принадлежит ювелиру. В витрине выставлены безвкусные безделушки: нечто среднее между китайскими и японскими предметами масскульта. Искусственные бонсаи, фигурки разнокалиберных божков, монеты, приносящие счастье, деньги и любовь. Мелодичный колокольчик возвестил о моем приходе. Навстречу загнанной лошадью метнулась продавщица:
— Вам что-нибудь подсказать?
Откуда я могу знать, если только переступила порог этого заведения? Впрочем, на один вопрос она, пожалуй, может ответить:
— Могу ли я видеть господина Мендельсона?
Она мгновенно переменила ко мне отношение: как покупательница я больше не представляла для нее интереса, но не как соперница, тем более соперница более удачливая. Бледные губы скривились, глаза сощурились, пучок на голове скукожился от ненависти:
— А вы с ним договаривались о встрече?
Получив утвердительный ответ, тщательно сверив мои паспортные данные с записью в журнале, она скрылась в служебном помещении. Какая здесь конспирация, однако! Ленину в его шалашный период подобная таинственность даже и не снилась. Если Мендельсон также бережно относится к анонимности своих клиентов, то, пожалуй, с ним будет очень трудно договориться. Я сжала изумрудную брошь в кармане пальто, уколов палец.
— Стефания Андреевна?
Я обернулась и обомлела: передо мной стоял идеальный мужчина. Именно о таком в своих тайных грезах мечтает любая женщина в возрасте от 15 и выше, испытывая при этом самые, что ни на есть греховные желания. Понятно, почему давешняя магазинная моль так расстроилась, завидев потенциальную соперницу. Такого ни с кем не хочется делить. Думается, даже белокурая Годзилла отбросила бы в сторону свои феминистские замашки и отправилась с ним под ручку прогуляться при луне. Со всеми вытекающими обстоятельствами. Впрочем, как показывает практика, именно подобные самцы равнодушно относятся к женским чарам, предпочитая чары мужские. Но не будем о грустном.
Вне зависимости от сексуальной ориентации Мендельсона, от него веяло мужской силой. Он был абсолютно уверен в себе, этот Иаков Еремеевич, несмотря на заведомо проигрышные имя, отчество и фамилию. Мне захотелось взять его за руку, закрыть глаза и отправиться куда-нибудь на край света. Желательно, на необитаемый остров со всеми удобствами и «все включено». С этим мужчиной у меня все было бы как в первый раз (мужья и любовники не в счет). Несчастный Федоров мгновенно стал досадным воспоминанием: он действительно создан для Ольги, Ольги и еще раз Ольги. Счастья вам, друзья мои! Мендельсон создан для меня. За эти несколько минут я мысленно прожила с ним всю оставшуюся жизнь: вот мы находим изумруд Лукреции, вот отправляемся в романтическое путешествие, вот проводим уютный зимний вечер перед камином. Вот… меня бросило в жар. Ну, прямо белокурая Годзилла в ее лучшие сексуальные времена.
Мендельсону хватило одной фразы, чтобы разрушить мои страстные иллюзии. В одно мгновение он оценил мое женское IQ и снисходительно обронил:
— Кажется, вы просили оценить одну антикварную вещицу? Тогда прошу. Могу уделить вам десять минут.
Краем глаза я заметила торжествующую улыбку магазинной моли: дескать, и не надейся, не твой лотерейный билет. Посмотрим! Еще ни один мужчина далеко от меня не уходил. Готовность номер один: включаем женские чары. Декольте на две пуговицы, орудия к бою! Нам есть. Чем поразить противника. Пройдя по длинному узкому коридору (не перестаю удивляться топонимике петербургских домов), мы оказались в просторном светлом зале. Указав на кожаное кресло, Мендельсон приказал:
— Камень!
Поднес брошь к свету и вынес вердикт:
— Это не «колумбиец».
Ясное дело, что не «колумбиец»! Откуда у простой российской женщины, прожившей полжизни на скромную зарплату, «колумбиец»? Однако я притворилась полной незнайкой (не забыв показать свои чудные ножки в тонких чулках):
— Вы уверены?
— Стефания Андреевна, — он дал мне понять, что оценил по достоинству и декольте, и ножки, и страсть в голосе — в том, что касается изумрудов, я уверен на сто процентов. Камень неплохой, но в нем есть пара изъянов, снижающих его ювелирную стоимость. То есть если вы захотите его продать, то его цена будет не очень высокой, а вот для ювелирного украшения он прекрасно подойдет. Естественно, оправу лучше сменить.
