Брачное агентство «Гименей отдыхает!» находится на пике своей популярности. Пятьдесят пар, сто пар, находящихся на пути к загсу — и это лишь начало. Немудрено, что днем и ночью нас осаждают женихи и невесты. Подозреваю, что Клара не оставила тайно мечты удачно выдать меня замуж. Правда, с появлением в моей жизни постоянного и ревнивого любовника, задачка стала намного сложнее. Но мои родичи не ищут легких путей.
Соня прославилась после того, как снялась в кулинарной передаче: «Сколько можно есть?». Представляя пирожки с фаршем Мендельсона, она ненавязчиво отрекламировала и брачную контору. Любопытно, что после съемок этой передачи было заключено несколько браков. Даже ведущий не стал исключением: отведав пирожок, он в тот же вечер признался в любви редактору кулинарного шоу. Соня была почетным гостем у них на свадьбе. Так что не знаю: может, действительно, фарш Мендельсона является сильным приворотным средством?
Близнецы пошли в школу. Уже на третий день нам позвонила учительница и вызвала родителей на «очень серьезный разговор». Выяснилось, что детишки отказались читать сказку про Колобка, а с упоением стали рассказывать одноклассникам основные принципы бальзамирования тел фараонов в Древнем Египте. Пришлось провести с подрастающим поколением вразумительную беседу, благо теперь они бывают на моей половине дома намного чаще. Причина — Федоров и его друзья. Пацаны помладше с восторгом слушают разговоры пацанов постарше о том, как «их служба и опасна, и трудна».
Елизавета Никитична Калитина умерла в конце августа, завещав найденные драгоценности мне. Однако с некоторых пор я стала недолюбливать ювелирные украшения, золото и бриллианты. Про изумруды и вовсе молчу. Но как бы там ни было, отказываться от такого наследства не стану. Хотя бы в память о Елизавете Калитиной. Тем более, что рисковала из-за него головой.
Что касается Меморина, то сейчас он ждет суда. В любом случае его судьбе не позавидуешь. Когда лишаешься своей мечты, становится незачем жить.
Накануне начала учебного года, ко мне в институт нагрянула проверка. И тут я во второй раз задумалась о том, не сменить ли мне работу. Все эти заседания ученых советов, кафедр, утверждения учебных планов и программ мне порядком надоели. А если я каждый раз буду давать проверяющей комиссии конфетные взятки, то и вовсе разорюсь. Недавно повстречала свою старую знакомую, и она пригласила меня на работу в рекламное агентство. Я подумала, а почему бы и нет: голова у меня варит, с креативом тоже все в порядке, в рекламных процессах разбираюсь. Так в чем же дело? Тем более, как вспомню о сессиях и лекциях, жить не хочется. Родственники, правда, возражают: в их понимании менеджер по креативу ничто в сравнении с деканом факультета культурных отношений. Федоров тоже возражает: но уже из-за соображений ревности. В рекламном агентстве больше свободных мужчин, способных оценить мои природные качества.
В глубине души я уже приняла решение: заявление об уходе по собственному желанию уже лежит в моей сумочке. Сумочек, кстати сказать, у меня уже тридцать. И я не собираюсь останавливаться на достигнутом. Последнюю вчера подарил Федя, еще перед тем, как мы серьезно поссорились.
В общем, жизнь вошла, наконец, в спокойную колею. Никаких эксцессов и неприятных событий. Даже семейный завтрак стал походить на идиллию. Вот сегодня, к примеру, мы с Федоровым пришли позавтракать к любимым родственникам:
— Федор Федорович, вам кофейку налить?
— Да, спасибо, Клара Михайловна. Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, прекрасно.
— Как продвигается бизнес, Карл Иванович?
— Спасибо, Феденька, он процветает.
— Федя, у меня к тебе вопрос!
— Слушаю тебя, Фима.
— Ты когда на Эфе женишься?
Ну, разве можно так, без предупреждения?! А ведь так все хорошо шло. Ольга мгновенно побледнела. Близнецы перестали размазывать манную кашу по тарелке и уставились на дядю Федю. Клара комкает салфетку, Соня нервно жует морковку, Карл не может раскурить трубку. Одним мы с Федоровым спокойны. Потому что как раз накануне обсуждали этот вопрос. В процессе вспыхнувшего скандала.
— Точную дату назвать не могу, — говорит, наконец, Федоров. — Потому что перед этим мне нужно расторгнуть свой третий брак. Не очень удачный, надо сказать.
Немая сцена. Все смотрят сначала на меня, потом на Ольгу, потом на детей.
— Так вы женаты? — изумлению семейства нет предела.
— Да, я женат, — спокойно сообщает Федоров.
— Эфа об этом знала?
— Узнала вчера, когда моя третья жена появилась на пороге ее дома.
— Зачем?
— Чтоб попортить нервы, разумеется, — пожимает плечами Федоров. — Ей это удалось. Эфа весь вечер на меня дулась. Мы даже поссорились.
— Но вы хоть договорились о разводе? — спрашивает Фима, заваривший всю эту кашу.
— Нет, она отказывается пока на развод. Стефания с ней даже в кафе отправилась — убеждать. Но, кажется. Не убедила. Не так ли, Эфа?
— Так, — мрачно сообщаю я, вспомнив федоровскую мегеру. Одновременно я решаю, как бы так ненароком сообщить родне о смене своей работы. Лучше сказать, пока они пребывают в растерянности. По опыту знаю, что в этом случае ни Клара, ни Фима, ни Соня мне не станут возражать. Тем более в рекламном агентстве платят намного больше. Я уже открываю рот, как в этот момент раздается телефонный звонок. Соня несколько минут разговаривает по телефону, потом возвращается. Почему-то очень бледная и испуганная:
— Федор Федорович… Федя… Там это… вашу жену убили. Вчера, вечером. Возле кафе. Сейчас они за Эфой приедут.
— А причем тут Эфа? — спрашивает Федоров, никак не отреагировав на известие о смерти супруги.
— Так это… — запинается Соня. — Они ее в убийстве подозревают. Типично женское убийство говорят. Сто свидетелей видели Стефанию и жертву.
Федоров с укором смотрит на меня:
— Прямо так и сто? И что ты за человек, вечно во что-нибудь криминальное вляпаешься.
Возразить нечего. Действительно опять вляпалась. А, значит, придется расхлебывать.
— Не волнуйся, милый, — говорю я своему нежному и внимательному любовнику. — Я решу проблему сама! Вот увидишь.
