Я уже молчу о безумных людях, которые покупают себе спортивные машины и кабриолеты всякие — при наших-то дорогах! На этих «Alfa Romeo» из обычного среднестатистического двора в нашей стране выехать невозможно, не говоря уж «на дачу за урожаем» — вот спрашивается, на фига такое авто покупать? А она (обладательница или мечтательница) глаза закатывает и выдает: «Представляешь, еду я с открытой крышей, ветер теребит мне волосы, а я вся такая красотка в солнечных очках, и шарф такой весь шелковый развевается». Ага. Едешь ты вся такая дура три километра в час по пробкам, вся провоняла от мыкающегося рядом в той же пробке автобуса. Очки темные надеть не сможешь, потому что зрение минус шесть и затемнять его вообще нельзя — иначе убьешься сослепу. И волосы перекисью водорода испорчены так, что развеваться уже давно не могут, как проволока, только гнутся. По всем раскладам, сомнительная какая-то красота получается!
Но — есть мечта, есть цель, есть куда идти. Без цели-то оно грустно совсем.
Вот и у Элки последние несколько лет была мечта. Они с тогдашним мужем жили в арендованной квартирушечке. А окна этой их квартирушечки выходили как раз на окна и балкон шикарной квартиры в элитном доме. Каждое утро, выпивая свою утреннюю чашку кофе, Ёлка смотрела на жизнь за этими элитными окнами. Особо видно ничего не было — дома довольно далеко друг от друга располагались, через двор. Но, сидя в этой съемной бедности, Элке очень-очень хотелось оказаться там, в окнах через двор, — с легкими, развевающимися занавесками и маленьким балкончиком с коваными перилами. Она не знала, ни сколько комнат в той квартире, ни кто там живет, ничего не знала — но очень сильно, до сжатых кулаков, хотела быть там, на той стороне двора!
И первое, что она сделала, получив в свои лапы практически неограниченные финансовые средства, так это позвонила в одну из самых главных в Ёбурге контор по недвижимости и велела эту квартиру сделать своей. Все равно, за какие деньги, но она ДОЛЖНА была пить свой утренний кофе, стоя с той стороны этих заветных окон.
Наверное, это была судьба. Потому что именно в тот момент квартира была выставлена на продажу. И даже обошлась не в самые сумасшедшие деньги.
Квартира оказалась огромной. С шикарным старинным камином. С элитными спокойными соседями. В жутком состоянии. И с сивушным духом.
Дух изгнали. Ремонт по проекту питерского архитектора Ярослава Малышева сделали. Камин отреставрировали. Жизнь удалась. Мечты сбываются!
И Элке это ужасно нравилось. Ей нравилось быть богатой. Нравилось не экономить на кефире. Покупать то, что хочется, а не то, что на пятнадцать рублей дешевле. И никто никогда не сможет переубедить ее в том, что быть богатым — плохо или стыдно. И все стенания и Женины печальные вздохи о том, что никто не любит богатых девушек, — это бред собачий. Потому что в первую очередь все зависит от самого человека и уже потом — от толщины его кошелька.
Так что договоримся мы с этим суровым нелюбителем дочерей богатых пап Валерием. В конце концов, он с папой собирается встречаться, или с ней, с Ёлкой?..
— Ё-о-олк! — Ксюха позвонила ближе к полуночи. — Слушай, мне опять эта дурочка Маша звонила. Рыдает. Говорит, что больше так не может. Опять с какого-то номера непонятного — сказала, что клиент сжалился и дал позвонить. Слушай, чего-то мне ее жалко совсем. Чего делать-то, а? Ну, ты же понимаешь, какой клиент и за какие услуги свой телефон дал. Трахают там нашу красотку жутким образом. Слышь, может, ее как-то выручить?
— Ксюш, ну вот как ее выручишь? Где она там в этой Турции, как ее искать? Не маленькая же она, знала же, куда ехала! Ты — мать Тереза что ли? Забей уже и иди спать ложись. Всех на свете спасти ты все равно не сможешь! Как бы ты этого ни хотела — всех идиотов на этой планете спасти невозможно. Все, дорогая, я спать пошла. У меня завтра с утра самолет в Москву и тяжелое объяснение с мужчиной номер раз. Давай, пока-пока!
— Ты права. Удачи тебе с мужчиной! Пока-пока…
Глава 12
На следующий день такая мутотень неприятная началась, что лучше бы ее вообще никогда не вспоминать! А как не вспоминать, если с нее, собственно, все и началось? Дурацкий день, короче, получился. Дурацкий, неприятный и с последствиями.
С самого утра Элку терзала мысль, как бы объяснить своему трепетному поклоннику, спортсмену, тренеру и просто хорошему парню Валерию, тот факт, что полетит он домой не на обычном рейсовом самолете с рядовыми гражданами и вонючими носками соседей по креслу, а на правительственном аэроплане в компании дочери большого человека и ее телохранителей. И личный повар присутствовать на борту будет обязательно — куда ж в наше время без личного повара!
К парадному входу в гостиницу, где остановился Валерий, она с этой мыслью подъезжала. Слава богу, удалось убедить Женю с Александром не вызывать из местного правительственного гаража лимузин с мигалками, обошлись Элкиным екатеринбургским BMW Х5, любимым, кстати, Элкиным авто.
«Валер, ты понимаешь, тут такое дело. Ерунда какая-то. Валерий, я же не виновата, что мне так с папой повезло!» — такое тоже не пойдет. Кто ж его знает, как вообще положено начинать такие странные разговоры? Да никто не знает! И в Интернете про такое не пишут. Представляете себе запрос в Яндексе: «Как деликатно рассказать молодому человеку о том, что у тебя дофигища денег и папа министр?» Советы психиатра онлайн, ага…
— Валер, давай мы сейчас до аэропорта доедем, в самолет сядем, а там я тебе спокойно все объясню, ладно? — единственное, что смогла внятно сказать Элка, глядя на то, как удивленно вытаращиваются глаза Валерия, увидевшего приехавшую за ним тусовку на недешевом авто.
— Ладно, — как-то очень уж спокойно согласился Валера.
Он довольно тепло поздоровался с телохранителями и даже успел перекинуться с ними парой слов, мол, «Как дела?», «Ты щас где?». Услышав от Женьки «Мы „тело“ стережем», сопровождающееся кивком головы в сторону Ёлки, тренер как-то погрустнел. Похоже, он уже все понял. Да тут только совсем дурак бы не понял.
До аэропорта ехали в полной тишине. Стив наслаждался музычкой в наушниках, Саша рулил, Женя, сидя рядом с коллегой, делал вид, что крайне заинтересован происходящим на дороге, а Элка с Валерой, прижатые друг к другу на заднем сиденье, сосредоточенно сопели. Элка пыталась аккуратно прижаться к кавалеру, а тот так же аккуратно отодвигался — и молчал. Сидел и молчал, негодяй!!!
Так в тишине и добрались…
— У меня регистрация на рейс через десять минут закончится, — единственное, что за всю дорогу произнес Валерий.
Услышав в ответ Женькино «Мы на своем полетим, не переживай», он, как показалось, совсем отключился от происходящего вокруг.
Дело принимало скверный оборот. Настроение у кавалера было хуже некуда. Разговаривать с ним будет очень тяжело.
В итоге разговора вообще не получилось. Вместо этого было лишь жалкое сопение Элки. Сопение означало: «Блин, Валер, ну пойми меня, ну Валер, можно я хоть слово вставлю, а, Ва-ле-ра!»
