Ходили слухи, что вдовица приворожила своего купца колдовскими зельями, а затем извела муженька лихими отравами. Также поговаривали, что к овдовевшей дамочке повадились за советом и помощью все мечтающие освободиться от постылых мужей и докучливых жен. Графа Аскольда купчиха тоже приворожила, хотя он ей не особенно был и нужен. Просто так в себя влюбила, про запас. Графине не понравилась столь пикантная ситуация, и обманутая жена выследила блудливого мужа. Улучив момент, благородная дама огрела супруга каминной кочергой по темечку и замуровала труп изменщика в боковом тупичке подземного хода. А вскоре загадочным образом пропали и сама графиня с малолетним сынишкой. По всему выходило, что граф из мести забрал семью с собой на тот свет и теперь их неприкаянные души бродят по подземелью в тщетных попытках обрести покой. Но неугомонная купчиха, желая попользоваться графом и в мертвом, так сказать, виде, призвала дух покойника на службу своим колдовским делишкам. И на протяжении последних трех серий с утра до ночи колдует, без зазрения совести пользуясь связями убиенного любовника в загробном мире.
— Такая вот история про графа Аскольда Володина, — подвела итог своему рассказу домработница.
Я всегда относилась с предубеждением к подобным фильмам, хотя и люблю иногда посмотреть «Дживса и Вустера» с Хью Лори в главной роли. Коровина тоже обожает этого актера, но предпочитает любоваться на него в образе диагноста доктора Хауса. Честно говоря, я бы предпочла смотреть что-нибудь менее циничное, но если Коровиной нравится этот сериал, то я ничего не имею против. «Доктор Хаус», так «Доктор Хаус». Российские же сериалы мы с Танькой не смотрим из принципа, но история графа Аскольда, честно говоря, произвела на меня впечатление. И я решила, что при случае скачаю «Проклятие» из Интернета и как-нибудь холодным зимним вечером, когда Коровиной не будет дома, посмотрю сериал целиком — от начала и до конца.
А вот Лизке сюжетная линия фильма показалась банальной.
— Фигня какая-то, — хмыкнула девчонка, довольно потягиваясь и отодвигая в сторону пустую тарелку.
— Понимала бы чего, — сердито буркнула баба Зина. — Да если хочешь знать, я в «Семи днях» читала, что все в этой истории от первого до последнего словечка правда. Между прочим, на самом деле жил тут, в Лефортове, такой граф Володин и шастал по ночам к веселой купчихе, которая была ведьмой, а жена этого графа того… Порешила, чтоб не блудил. И, между прочим, Мара Рюмина — родная правнучка той самой купчихи. Что ты, Лизавета, на меня так смотришь? Не веришь, что ли? Я читала, что это Мара нашла спонсоров, чтобы снять сериал. И сама же сыграла в нем свою прабабку. Теперь вот клуб в прабабкином флигеле открыла. Я, по совести говоря, и к вам-то устроилась только потому, чтобы хоть одним глазком на артистку Рюмину взглянуть…
— А что, этот ведьмачий клубешник где-то здесь, неподалеку? — оживилась Лизка.
— А вон он краснеется, выгляни в окно, — махнула рукой баба Зина в сторону голубых занавесок. — Красивое строение с медной крышей видишь? Это и есть клуб Мары. «Аскольдова могила» называется. Там собираются ее поклонники.
— А чего они там делают? — шепотом спросила заинтригованная Лизавета.
— С духами общаются, неужели не ясно? — тоже шепотом ответила девочке помощница по хозяйству.
Мне стало ужасно интересно про колдовство и духов, и я, в свою очередь, поинтересовалась:
— А дом графа тоже где-то здесь, неподалеку находится?
— Графскую усадьбу пять лет назад укатали бульдозерами, и на месте особняка Володиных отгрохали вот эту элитную махину, в которой мы теперь сидим, — ворчливо ответила баба Зина. И тихонько добавила: — Хотела бы я взглянуть на купчихин флигель изнутри, а то и глазом моргнуть не успеешь, как его, не ровен час, с землей сровняют.
— А чего ж вы не сходите в Марин клубешник? — хихикнула Лизка.
Баба Зина с досадой махнула рукой и, порывисто вздохнув, пробурчала:
— Куда я, старая, полезу? Там, я читала, какие-то готы собираются. И я, бабка столетняя, приду?
— Готы — это прикольно! — обрадовалась девчонка. — Мы с Шакирой обязательно в «Аскольдову могилу» сходим, и тебе, баб Зин, потом расскажем, что там и как.
Я соскребла с мясорубки остатки фарша, вымыла сковородку, протерла за собой стол, окинула взглядом кастрюлю с нажаренными на неделю котлетами и заторопилась домой, готовиться к лабораторной по семиотике. Так прошел мой первый рабочий день в семействе Кашкиных.
Я хотела отработать нянечкой до конца месяца, а потом сбежать, но судьба распорядилась иначе. Ромка пропал в самый неподходящий момент. Хотя о чем это я? Разве бывают подходящие моменты, во время которых пропадают дети? За те семь дней, что я проторчала у Кашкиных, я даже успела по-своему привязаться к дотошному зануде, и таинственное исчезновение Ромки меня серьезно напугало. Кроме того, загадочному происшествию предшествовала длинная череда довольно странных событий, непосредственной участницей которых мне довелось стать. Именно поэтому я и предприняла вполне конкретные шаги, чтобы выяснить судьбу исчезнувшего мальчика. И, как видите, эти шаги вышли мне боком. Но не буду забегать вперед и расскажу обо всем по порядку. Это началось… Когда же это началось? Постойте, ну да! Каша заварилась во вторник.
Надо заметить, что, несмотря на занятость и усталость, иногда мне все-таки удавалось добраться до института и посетить занятие по истории искусств или по физкультуре. Вот и во вторник я с самого утра отправилась в свое учебное заведение в надежде прослушать парочку лекций и сходить на один семинар. Как ни выматывалась я у Кашкиных, но все равно в глубине души понимала, что работа работой, а образование получать надо. Танька придерживалась точно такой же позиции и даже взяла на себя обязанности неподкупного и бескомпромиссного будильника, каждое утро тряся меня за плечо и требуя, чтобы я поднималась и тащилась в институт. Во вторник первой парой была культура речи.
— Рит, не смей этому гаду ничего оставлять, — зудела мне в ухо Коровина, разрисовывая завитушками тетрадь.
Мы с подругой сидели на задней парте в самом дальнем углу аудитории и изо всех сил пытались сосредоточиться на деловом этикете, но у нас с Танькой это не слишком-то получалось.
— Пусть подавится моим добром, — всхлипнула я.
— Скажите, пожалуйста, какая благородная нашлась! — возмущенно заверещала Татьяна. — Хоть вещи свои забери, а то Цуцикова пассия твою шубу за милую душу сносит.
— Да что там шуба, дом жалко, я в него душу вложила, — шмыгнула я носом.
— Ладно душу, ты в него вложила бабкину квартиру на Соколе! — подлила подруга масла в огонь. — А теперь бомжуешь, по общагам, вон, мыкаешься…
От справедливости ее слов у меня перехватило горло, а из груди непроизвольно вырвался мучительный стон, похожий на сдавленное мычание.
— Коровина, Цуцик, — строго сказала молодая преподавательница по культуре речи, поглядывая на нас сквозь толстые стекла очков. — В курилке не наговорились?
