– Аркаш! – решительно сказала я, выглядывая из своей комнаты и в душе лелея надежду увязаться за хирургом-травматологом и пополнить свой блокнот бесценными записями. – Аркаш, сдается мне, что может понадобиться моя помощь.
– Только тебя еще там не хватало, – пробурчал, уже стоя в дверях, первый в мире зоохолерик. Но, немного подумав, он вдруг сказал: – Хотя знаешь, может быть, это и неплохая идея. Пошли, свидетелем будешь. Чтобы Пуп, собака такая, отвертеться не смог. Если что, подтвердишь, что слышала наш с ним уговор. Дескать, сидела в перевязочной, ждала осмотра, и потому ни одно сказанное им слово не пролетело мимо твоих ушей.
Ужасно опасаясь, что он передумает, я кинулась в комнату и стала торопливо рыться в косметичке. Не могу же я выйти на улицу так, с голым лицом. Надо хоть глазки чуть-чуть подвести. Тем более что этот Аркадий очень даже ничего. Врачи мне всегда после психологов нравились. Есть в них нечто загадочное и порочное, как будто они отчасти постигли тайну бытия, но ни с кем не хотят ею поделиться. А вдруг он и есть тот самый мой парень, которого имела в виду Наташка Перова? Только я открыла косметичку, намереваясь придать бледному своему лицу свежий и по возможности привлекательный вид, как тут же раздался нетерпеливый рык:
– Ну, птичка моя, скоро ты там?
От неожиданности я выронила прозрачную сумочку из рук, и косметика раскатилась по всей комнате. Баночки с румянами, тюбики с крем-пудрой, тушь, помада, карандашики – все разлетелось в разные стороны, не оставив мне даже малюсенькой надежды навести внешний лоск. И тогда я, чтобы хоть как-то украсить свою ненакрашенную внешность, придумала соорудить на голове слабое подобие прически. Подняла с пола и приколола к челке красивую золотистую заколку, между прочим, родную Шанель, которая единственная из всего косметического добра не завалилась куда-нибудь под кровать либо под шкаф, а лежала на видном месте рядом с ножкой стола.
Кинула в зеркало критический взгляд, осталась вполне довольна волшебной метаморфозой, случившейся со мной после наведения прически, и в таком преображенном виде выплыла в коридор. Но разительные перемены в моей внешности, на которые я делала ставку, остались Аркадием незамеченными.
– Что ты там возишься, как мышка-норушка?! – приплясывая от нетерпения, пробурчал он, хватая меня за руку, вытаскивая из квартиры и волоча за собой, как Винни Пух – воздушный шарик.
За мной пушечным выстрелом захлопнулась дверь, мы вприпрыжку скатились с трех ступенек лестницы и выбежали из парадного.
– Пусти, дурак, больно же! – верещала я, вырываясь и ни капли не жалея о затеянной авантюре.
– Ты что, совсем, что ли, ничего не понимаешь? – семимильными шагами меряя асфальт, на бегу пыхтел доктор Орлов. – Сейчас Пономарев придет, и тогда мне настанет кирдык.
И на полном ходу, рискуя заработать растяжение плечевого сустава, я узнала от соседа Аркадия, что он не только зоохолерик, но и законченный идиот. Ведь только полный кретин мог отдать дорогущий прибор, замечу, не свой, а принадлежащий поликлинике, невесть кому в обмен на честное слово и тысячу долларов, которую в конце концов тоже отобрали. И вот теперь доктор Орлов питал слабую надежду вернуть казенное оборудование до прихода на работу главврача Пономарева. На мой взгляд, затея просто безумная, особенно если учесть уголовную личность арендатора медицинской техники.
– А вдруг этот Пуп тебе скажет: «Отвали, придурок, не брал я у тебя никакого прибора»? – предвидя реакцию и заранее доставая блокнот, поинтересовалась я.
И, получив тот ответ, который ожидала, прямо на бегу существенно пополнила свои записи.
* * *
Несмотря на ранний час, районное отделение милиции Центрального округа города Москвы жило своей обычной жизнью. Служивые из ППС, объезжая район, доставили в дежурную часть трех задержанных. Коротко стриженные ребятишки в черных рубашках и в заправленных в высокие ботинки на шнурках камуфляжных штанах мнили себя борцами за чистоту родной столицы. Скинхеды Алекс Рекс, Макс Ротор и Отмороженный На Всю Голову Джек Дизель, как они себя именовали, были частыми гостями в РОВД. Свой гражданский долг парни видели в том, чтобы восстанавливать справедливость и экспроприировать у лиц сомнительных, на их взгляд, национальностей неправедно нажитые материальные ценности.
На этот раз ребятишки отличились уже с утра пораньше, вломившись на овощной рыночек у метро, где нелюбимые ими смуглые торговцы разгружали свой товар. Рекс, Ротор и Отмороженный Джек Дизель отобрали у азербайджанца Карима Киримова ящик малины, после чего уничтожили его путем поедания. Помимо задержанных, доставленных принудительно, в отделение ворвался и сам потерпевший Киримов. Он заламывал руки, ругался на родном языке и, призывая в свидетели Аллаха, требовал возмещения убытка в размере трех тысяч рублей.
На шум сбежалось все отделение милиции. Сотрудники правоохранительных органов, поначалу придерживавшиеся нейтралитета, постепенно начали сочувствовать задержанным. В отличие от потерпевшего те по крайней мере вели себя тихо и не скандалили.
– Че-то я не пойму, чего он там голосит... – раздраженно заметил младший лейтенант Нетреба, многообещающе поглядывая на торговца и как бы между прочим поигрывая резиновой дубинкой.
Он был в отделении самый молодой и потому невыдержанный.
– Командир, дай я ему по щам насую, – прижимаясь небритой физиономией к прутьям обезьянника, взмолился Отмороженный Дизель. – Он, в натуре, ваще рамсы попутал! – кровожадно скалясь, добавил он, возбуждаясь от завываний Киримова, как шакал от вида крови.
– Отставить разговорчики! – поморщился дежурный по отделению капитан Рыбников, заполняя протокол допроса потерпевшего. – Какая была малина? – сурово уточнил он. – Накладная на эту малину у тебя, Киримов, имеется?
– Какая, слюшай, накладная? Нет никакой накладной, – обиделся потерпевший.
– Значит, и малины никакой не было, – откидываясь на спинку стула, решил капитан. – А раз не было малины, то нет и повода для возбуждения уголовного дела, – подвел он итог беседе и взял в руки заявление потерпевшего, собираясь скомкать бумагу и отправить в мусорную корзину.
Потрясенный таким поворотом событий, торговец от волнения покрылся испариной и, сжимая рубашку на груди, там, где находится сердце, жалобно запричитал:
– Э-э, слюшай, это беззаконие! Бил товар, у кого хочешь спроси, хочешь, у Гиви с солений, хочешь, у Анзора с приправ... Нэт у тебя такого права, начальник, на заявления граждан не реагировать!
Капитан Рыбников удивленно вскинул кустистые брови, почесал внушительный подбородок и, мигнув Нетребе, который со своей стороны так и рвался в бой, строго сказал:
– Лейтенант, мне показалось или клиент чем-то недоволен?
Невыдержанный лейтенант Нетреба, самый молодой в отделении, радостно заулыбался и охотно подтвердил, предчувствуя веселую забаву, что да, клиент явно чем-то недоволен.
– А может быть, он просто безобразничает? – сомневался сержант.
