Когда они уже заканчивали обедать, в кафе вбежал Ларке, брат путевого обходчика, багровый от напряжения и запыхавшийся. Все разговоры разом смолкли. Ларке никогда не заходил в кафе, он брал с собой котелок и ел в дороге.
— Что с тобой стряслось, отец? — ехидно осведомился хозяин кафе. — Тебе явилась Богородица?
— При чем тут Богородица, старый ты придурок! Я видел жену этого, как его, ветеринара, она ехала со стороны Сент-Андре.
— Уверен, все наоборот, — заявил хозяин.
Жена ветеринара работала медсестрой и выезжала на дом делать уколы, а потому ей были знакомы зады всех жителей Сен-Виктора и его окрестностей. Она пользовалась большим спросом: рука у нее была легкая, и инъекции она делала совершенно безболезненно. Кое-кто поговаривал, что она спит со всеми мало-мальски подходящими мужчинами, которых колет, и в этом секрет ее популярности. Другие, более добросердечные, рассуждали так: не ее вина, что ей приходится колоть задницы кому попало, не такая уж это веселая работа и вряд ли кто-нибудь захотел бы оказаться на ее месте, хотя бы ненадолго.
— И что? — обратился хозяин к Ларке. — Она тебя изнасиловала в канаве?
— Нет, ты и правда совсем свихнулся на старости лет, — возмущенно вскричал Ларке, презрительно засопев. — Хочешь, я скажу тебе, Альбер?
— Ну говори, если есть что сказать!
— Она не желает делать тебе уколы в задницу, и ты не можешь этого пережить. Вот и поливаешь всех грязью, поскольку больше ничего не умеешь.
— Ну все, проповедь окончена?
Хозяин кафе повернулся к Ларке, бросив на него яростный взгляд. У Альбера были маленькие голубые глазки, едва заметные на широком, кирпично-красном лице с толстыми щеками. В общем, назвать его привлекательным было трудно.
— Да, я закончил, но только потому, что уважаю твою жену.
— Хватит, — сказала Люси, положив руку на плечо мужа. — Что случилось-то, Ларке?
— Жена ветеринара, она ехала из Гийо. Там еще трех овец недосчитались.
— В Гийо? Ты уверен? Что-то далековато.
— Ага. Я ничего не выдумываю. В Гийо. Получается, зверюга орудует повсюду. Завтра в Тер-Руж забредет, послезавтра — в Вудай. Делает что хочет и где хочет.
— Чьи овцы-то?
— Гремона. Он ходит как потерянный.
— Из-за каких-то овец, — послышался чей-то голос. — И что, теперь все будем хныкать? Овец, видите ли, жалко.
Все обернулись. На них смотрел убитый горем Бютей, управляющий фермой в Экаре. Господи, как они могли забыть о Сюзанне!
— Никто по Сюзанне и слезинки не пролил! Ее ведь даже еще не схоронили. А тут нате вам — по овечкам плачут! Все вы чокнутые, черт бы вас взял!
— Не плачем мы по овцам, — откликнулся Ларке. — Может, мы все здесь и вправду чокнутые, особенно Альбер, только никто и не думал забывать Сюзанну. А зверюгу эту чертову, что ее загрызла, нам обязательно нужно найти.
— Это да, — вздохнул кто-то.
— Угу. А если парни из Гийо найдут ее раньше нас, как мы будем людям в глаза смотреть?
— Не-ет, мы ее сами сцапаем. Мужики в Гийо стали вроде баб, с тех пор как лаванду начали выращивать.
— Размечтались, — желчно заметил начальник почты, нервный и раздражительный мужчина. — Мы и сами теперь никуда не годимся, как те парни из Гийо и других мест. Мы нюх потеряли, троп не знаем. И зверя этого мы только тогда сцапаем, когда он сюда пожалует, сядет за стойку да стаканчик закажет. Потом еще подождем, пока он хорошенько налакается, — вот тогда вдесятером навалимся и, бог даст, одолеем. А для начала он всех живых тварей в наших краях сожрет.
— Ну ты сказал! Видать, веселый ты мужик!
— Надо ж такую дурацкую историю выдумать: чтобы волк зашел стаканчик пропустить!
— Может, нам попросить прислать вертолет? — предложил кто-то.
— Вертушку? Чтобы горы осматривать? Ты дебил, что ли?
— Похоже, вдобавок ко всему еще Массар потерялся, — послышался чей-то голос. — Жандармы его по всей горе Ванс ищут.
— Я бы сказал, невелика потеря, — пробурчал Альбер.
— Все-таки ты придурок, — грустно заметил Ларке.
— Хватит вам, — осадила их Люси.
— Кто может с уверенностью сказать, что Массара не сожрал зверь? У парня мания вечно бродить по ночам.
— Вот-вот. И найдем мы его, разодранного в клочья, нашего Массара. Это я вам говорю.
Лоуренс схватил Камиллу за руку:
— Все. Пойдем отсюда. А то и я придурком стану.
Они вышли на площадь, и Лоуренс перевел дух, словно они наконец выбрались из ядовитого облака.
— Сборище кретинов, — проворчал канадец.
— Никакое не сборище. Это просто люди, и им страшно, — сердито сказала Камилла. — У кого-то горе, кто-то напился. Впрочем, Альбер действительно чокнутый.
По раскаленным улицам они добрели до дома.
— Что ты об этом скажешь? — спросила Камилла, повернувшись к Лоуренсу.
— О чем, об этих пьяных мужиках?
— Нет. О том месте, где волк напал на овец. Гийо. Эта деревня отмечена на карте.
Лоуренс застыл на месте, глядя на Камиллу.
— Как Массар мог это предвидеть? — шепотом спросила она. — Как он мог знать заранее?
Вдали послышался лай собак. Лоуренс напрягся, повернул голову в ту сторону, потом усмехнулся.
— Жандармы ищут Массара, — сказал он. — Пусть поищут, все равно не найдут. Сегодня ночью он был в Гийо, завтра появится в Ла-Кастий. Убивает именно он. Камилла, это он убивает, вместе с Крассом.
Камилла хотела было что-то сказать, но передумала. Она больше не могла придумать, как оправдать Массара.
— Да, Красс с ним. И они скрываются. И будут убивать овец, женщин, детей.
— Господи, почему? — чуть слышно простонала Камилла.
— Потому что он безволосый.
Камилла недоверчиво взглянула на него.
— Он помешался на этой почве, — закончил Лоуренс. — Пойдем в полицию.
— Подожди, — остановила его Камилла, схватив за руку.
— Ты хочешь, чтобы он напал еще на кого-нибудь вроде Сюзанны?
— Подождем до завтра. Может, его найдут. Прошу тебя.
Лоуренс покачал головой и вышел из дома, не ответив ей.
— Август с пятницы ничего не ел, — крикнул он с улицы несколько минут спустя. — Поеду в горы. Вернусь завтра в полдень.
К полудню следующего дня Массара все еще не нашли. В выпуске новостей, выходящем в эфир в час дня, сообщили о том, что в Ла-Кастий волк зарезал двух овец. Зверь двигался на север.
В Париже Жан-Батист Адамберг записал эту информацию. Он раздобыл армейскую карту Меркантура и спрятал ее в нижний ящик письменного стола — там он хранил документы, имеющие отношение к запутанным и странным делам. Он подчеркнул красным название «Ла-Кастий». Накануне он подчеркнул другое название — «Гийо». Он долго в глубокой задумчивости смотрел на карту, подперев голову рукой.
