— Слушайте, — Рубо снова обрел уверенность, — мне угрожают, какой-то псих пытается меня убить, а на меня же еще наезжают?
— Чем вы занимаетесь? — спросил Адамберг более мягко.
— Работаю в отделе продажи линолеума в большом мебельном магазине, за Восточным вокзалом.
— Вы женаты?
— Развелся два года назад.
— Дети есть?
— Двое.
— Живут с вами?
— С матерью. Я имею право навещать их по выходным.
— Вы ужинаете дома или в ресторане? Готовить умеете?
— Когда как, — немного растерянно ответил Рубо. — Когда суп сварю, когда мясо разморожу. Иногда в кафе хожу. В ресторанах слишком дорого.
— Вы любите музыку?
— Да, — отвечал Рубо, немного сбитый с толку.
— У вас есть музыкальный центр, телевизор?
— Да.
— Футбол смотрите?
— Естественно.
— Болеете?
— В общем, да.
— Игру Нант — Бордо видели?
— Да.
— Неплохо сыграли, верно? — спросил Адамберг, хотя сам этой игры не видел.
— С натяжкой, — поморщился Рубо. — Слишком долго раскачивались, и в результате ничья. Уже в первом тайме можно было поспорить, что этим кончится.
— Вы в перерыве новости слушали?
— Да, — машинально ответил Рубо.
— Тогда вам должно быть известно, — Адамберг подошел и сел напротив, — что вчера сеятель чумы был задержан.
— Так говорили, — взволнованно пробормотал Рубо.
— Тогда что же вас пугает?
— Я не уверен, что это он, — дрожащим голосом выпалил посетитель.
— Вот как? Вы разбираетесь в убийцах?
Рубо закусил нижнюю губу, его пальцы зарылись в шерсти на груди.
— Мне угрожают, а вы надо мной издеваетесь? — повторил он. — Так я и знал! К легавым только сунься, всех собак на тебя повесят, чего от них ждать! Сам бы выкрутился. Хочешь помочь правосудию, и вот на тебе!
— Но вы можете нам помочь, Рубо, и даже очень.
— Ага? Слишком многого ждете, комиссар.
— Не гоношись, Рубо, кишка у тебя тонка.
— Чего?
— Того самого. Но если помогать не хочешь, иди домой, пожалуйста. Домой, Рубо. Если попытаешься сбежать, тебя могут препроводить. Будешь сидеть, ждать смерти.
— С каких это пор легавые мне приказывают?
— С тех пор, как ты начал меня доставать. Но ты свободен, Рубо, давай беги.
Тот не пошевелился.
— Что, боишься? Боишься, как бы тебя не придушили проволокой, как тех пятерых? Ты знаешь, что не сможешь себя защитить. Знаешь, что он настигнет тебя, где бы ты ни был, в Лионе, Ницце или Берлине. Ты — его цель. И ты знаешь почему.
Адамберг открыл ящик стола и разложил перед Рубо фотографии пяти жертв.
— Ты знаешь, что должен присоединиться к ним, не так ли? Ты знаешь их всех, поэтому и боишься.
— Отстаньте от меня. — Рубо отвернулся.
— Тогда уходи. Убирайся.
Две минуты протекли в молчании.
— Ладно, — решился Рубо.
— Ты знаешь их?
— Да и нет.
— Объяснись.
— Скажем так, мы виделись однажды вечером, давно, лет шесть-семь назад. Выпивали вместе.
— Ну да. Вместе выпили, и за это он вас убивает поодиночке.
Мужчина вспотел, запах его пота заполнял комнату.
— Хочешь кофе? — спросил Адамберг.
— Не откажусь.
— Есть будешь?
— Не откажусь.
— Данглар, попросите Эсталера принести.
— И закурить, — добавил Рубо.
— Рассказывай, — повторил Адамберг, пока Рубо приходил в себя за чашкой сладкого кофе с молоком. — Сколько вас было?
— Семеро, — пробормотал Рубо. — Мы встретились в каком-то баре, клянусь.
Адамберг тут же взглянул в его большие черные глаза и увидел, что «клятва» была честной.
— Что вы делали?
— Ничего.
— Рубо, у меня в камере сеятель. Если желаешь, я запру вас вместе, закрою на все глаза, и закончим на этом. Через полчаса ты покойник.
— Скажем так, мы попугали одного парня.
— Зачем?
— Это давно было. Нам заплатили, чтобы он в чем-то там признался, и все. Спер чье-то барахло, и надо было заставить его вернуть. Мы и прижали его, такой был договор.
— Договор?
— Да, нас наняли. Небольшая работенка.
— И где вы его «прижали»?
— В одном спортзале. Нам дали адрес, фамилию парня и название бара, где мы должны были собраться. Раньше мы друг друга не знали.
— Никто из вас?
— Никто. Нас было семеро, и никто друг друга не знал. Он выловил каждого поодиночке. Ловкий мужик.
Рубо пожал плечами.
— Знаете, в таких местах, где можно найти людей, готовых за грош кого угодно прибить. Вот и все дела. Меня, к примеру, подцепили в одной поганой дыре на улице Сен-Дени. Я с этим давно завязал, клянусь. Даю слово, комиссар.
— Кто тебя подцепил?
— Понятия не имею, одна девчонка записку передала. На шикарной дорогой бумаге. Я и поверил.
— От кого была записка?
— Я так и не узнал, кто нас нанял, клянусь. Он слишком умен оказался. Скрывался, чтобы прибавки не попросили.
— Значит, вы собрались всемером и схватили свою жертву.
— Да.
— Когда это было?
— Семнадцатого марта, в четверг.
— Вы затащили его в спортзал. И что потом?
— Черт, я же сказал, — огрызнулся Рубо, покачнувшись на стуле. — Мы его немножко прижали.
— Успешно? Он сказал то, что должен был сказать?
— Да. В конце концов он позвонил и сдал всю информацию.
— О чем шла речь? Деньги? Наркотики?
— Я не понял, клянусь. Патрон, похоже, остался доволен, потому что больше мы о нем не слыхали.
— Он вам хорошо заплатил?
— Ага.
— Значит, вы его немножко прижали? И он все выложил? Может, лучше сказать, вы над ним издевались?
— Просто пригрозили.
— И за это ваша жертва мстит вам через восемь лет?
— Похоже, так.
— За простые угрозы? Ты издеваешься надо мной, Рубо. Отправляйся домой.
