— Том, помнишь мудрую серну, которая очень много читала, но сделала ужасную глупость? Так вот, у нее в мозгах царила такая путаница, что по ночам она сама не могла в себе разобраться. Иногда даже днем. И ни ее мудрость, ни знания не пригодились ей в поисках выхода. Пришлось козликам бросить ей веревку и тянуть изо всех сил, чтобы вытащить ее из болота.
Внезапно Адамберг поднял глаза к потолку. На чердаке что-то приглушенно скреблось. Значит, святая Кларисса продинамила дубильщика.
— Ничего страшного, Том. Это птичка или ветер, если только не шуршание платья, волочащегося по земле.
В целях прочистки мозгов Данглару Адамберг разжег огонь в камине. Он впервые им пользовался, тяга была хорошая, пламя горело чисто, не задымляя комнату. Вот бы ему спалить тут Вопрос без ответа про царя Давида, засоривший мысли его зама, вместе с червем сомнения, проникшим во все зазоры. Войдя, Данглар тут же устроился поближе к огню, рядом с Адамбергом, который вместе с поленьями превращал в пепел его тревогу. Но Адамберг, не признаваясь в том Данглару, сжигал заодно и последние ошметки своей ярости против Вейренка. Увидев двух бандитов из Кальдеза в действии, услышав бешеный голос Ролана, он словно окунулся в прошлое, и картина изуверского избиения на Верхнем лугу неожиданно ярко вспыхнула в его сознании. Ему казалось, что, вынырнув из небытия, эта сцена прокручивается заново у него на глазах. Мальчишка валяется на земле, Фернан давит ему на плечи, Ролан приближается с осколком стекла в руке. Лежать, мудила. Ужас маленького Вейренка, волосы в крови, удар в живот, невыносимая боль. И он, юный Адамберг, неподвижно стоящий под деревом. Многое бы он отдал, чтобы никогда не переживать этого, чтобы незавершенное воспоминание перестало чесаться тридцать четыре года спустя, в одной определенной точке. И чтобы сгорела в этом пламени неотступная мука Вейренка. И если Камилла, подумал он неожиданно для самого себя, может отчасти рассеять ее в своих объятиях, да будет так. При условии, что этот сволочной беарнец не займет его землю. Адамберг бросил новое поленце в огонь и усмехнулся. Их общая с Камиллой земля лежит вне его досягаемости, можно не волноваться.
Ближе к полуночи Данглар, забыв царя Давида и поддавшись умиротворению, исходившему от Адамберга, приканчивал принесенную им бутылку.
— Здорово горит, — сказал он.
— Да. Это одна из причин, почему мне захотелось купить этот дом. Помните камин старой Клементины?
[11]
Я около него всю ночь тогда провел. Зажигал кончик прутика и рисовал им горящие круги в темноте. Вот так.
Адамберг погасил лампу под потолком, сунул прутик в огонь и принялся чертить им восьмерки и круги в полумраке.
— Красиво, — сказал Данглар.
— Да. Красиво и завораживает.
Адамберг протянул веточку своему заму и, упершись ногами в кирпичный пол камина, стал раскачиваться на стуле.
— Пошлю-ка я к черту третью девственницу, Данглар. Никто в нее не верит, никому она не нужна. И я понятия не имею, как ее найти. Брошу ее на произвол судьбы и кофе.
— Не думаю, — сказал Данглар, неспешно раздувая пламя на кончике прутика.
— Не верите?
— Нет. Вы не пошлете ее к черту. И я не пошлю. Думаю, вы продолжите поиски. Невзирая на мнение окружающих.
— Вы полагаете, третья дева существует? Она в опасности?
Данглар нарисовал в воздухе несколько восьмерок.
— Наше толкование «De reliquis» расплывчато, как мираж, — сказал он. — Оно держится на тоненькой ниточке, но эта ниточка существует. И связывает все разрозненные элементы этой истории, включая натертые подошвы и раздвоение личности.
— Как это? — спросил Адамберг, вновь берясь за прутик.
— Во всех колдовских ритуалах средневековья на земле чертили круг. В его центре танцевала женщина, вызывавшая дьявола. Круг служил для того, чтобы изолировать этот участок. Наша убийца действует на таком же обособленном клочке земли, который принадлежит ей одной, и следует по своей ниточке, внутри круга.
— Ретанкур не потянула вместе со мной за эту ниточку, — мрачно сказал Адамберг.
— Не знаю, куда она делась, — скривился Данглар. — Ее сегодня не было в Конторе. И к телефону она не подходит.
— Вы братьям ее звонили? — нахмурившись, спросил Адамберг.
— Братьям, родителям, двум подругам, с которыми я знаком. Никто ее не видел. Она не предупредила о своем отсутствии. В Конторе никто ничего не знает.
— Чем она занималась?
— Убийством на улице Миромениль, вместе с Морданом и Гардоном.
— Вы прослушали ее ответчик?
— Да, ни о каких встречах там речи нет.
— Все машины на месте?
— Да.
Адамберг бросил щепку в огонь и встал. Скрестив руки на груди, сделал несколько шагов по комнате.
— Поднимайте тревогу, капитан.
XLIII
Известие об исчезновении Ретанкур обрушилось на уголовный розыск, как потерпевший крушение самолет, сведя на нет любые фрондерские поползновения. В нарастающей глухой панике все ощущали, что отсутствие толстой блондинки в погонах лейтенанта лишало здание одной из центральных опор. Отчаяние кота, сжавшегося в комок между стеной и ксероксом, было наглядным свидетельством общего состояния духа, с той только разницей, что люди не прекращали поисков, обзванивая больницы и комиссариаты всей страны.
Майор Данглар, еле оправившись от так называемого кризиса царя Давида, попал в тиски очередного приступа пессимизма и, бесстыдно усевшись на пластмассовый стул в подвале лицом к высокому отопительному котлу, потягивал белое вино на глазах у изумленной публики. На противоположном конце здания Эсталер поднялся в зал с кофейным автоматом и, словно Пушок, свернулся калачиком на пенопластовой лежанке лейтенанта Меркаде.
Сидевшая на телефоне юная и робкая Беттина — недавнее приобретение Конторы — пересекла погруженный в траур Зал соборов, где слышно было только пощелкивание телефонов и редкие слова — да, нет, спасибо, что позвонили. В углу Мордан что-то шепотом втолковывал Жюстену. Беттина тихо постучалась к Адамбергу. Комиссар сидел сгорбившись на высоком табурете и не двигаясь смотрел в пол. Девушка вздохнула. Адамбергу срочно надо было поспать, хотя бы несколько часов.
— Господин комиссар, — сказала она, скромно присаживаясь рядом, — когда, по-вашему, исчезла лейтенант Ретанкур?
— Она не вышла на работу в понедельник, это все, что нам известно. Но с тем же успехом она могла пропасть в субботу, в воскресенье и даже в пятницу вечером. Три дня или пять дней назад.
— В пятницу после обеда она курила у выхода с новым лейтенантом, у которого такие красивые двухцветные волосы. Она сказала, что рано уйдет с работы, так как ей надо к кому-то зайти.
