* * *
Маршрутное такси остановилось возле автобусной остановки,
чтобы высадить пассажира.
Пока солидная дама спускалась по ступенькам, подобрав полы
длинной шубы, с разных сторон подскочили к машине трое — маленький мужичок
потертого вида и молодая пара.
— Мест нет! — закричал водитель. — Одного
только могу взять!
Малорослый мужичок с сумкой через плечо обрадованно полез в
салон.
— Куда прешь? — заорал парень и оттолкнул
мужичка. — Женщину вперед пропусти!
— Вас же все равно двое! — запротестовал
мужчина. — А место одно.
— Мы ждать не можем, нам в больницу надо! заявил
парень. — Сказано — отвали!
Ответное замечание его собеседника насчет того, что в
больнице этим двоим нужно лечить голову, потонуло в шуме работающего мотора.
В салоне маршрутки парень огляделся и пристроил девушку на
свободное место. Она откинула капюшон куртки, и стало видно, что она совсем
молоденькая, только выглядит очень плохо — под глазами синяки, тусклые волосы
растрепаны…
Машина двигалась рывками, парня качнуло, и он едва не сел на
колени тетке в синей шляпе с кокетливым бантиком.
— Осторожнее! — недовольно сказала она. Подождать,
что ли, не могли? Теперь будете всем мешать…
— Нам ждать некогда, жену рожать везу! —
громогласно заявил парень.
— Она! — удивился коренастый дядька с переднего
сиденья. — Что ж ты, паря, на маршрутке-то? Такси не мог взять?
Девчонка расстегнула куртку, и стал виден большой живот. По
виску ее стекала капля пота.
— У меня на такси денег нету! — огрызнулся парень.
— Тогда рожать не надо! — тут же отозвалась другая
тетка, в желтом вязаном берете. — Виданое ли дело, самим жить не на что, а
они еще ребенка сделали!
— Не твое дело! — ответил будущий папаша. Сами со
своими детьми разберемся!
Тут поднялся форменный гвалт. Тетка в берете кричала, что
все они такие, сами родят, дурацкое, мол, дело нехитрое, а потом родителям
подсунут и гуляют в свое удовольствие. Чувствовалось, что у нее наболело. Дама
в синей шляпе во всем с ней соглашалась. Дядька с переднего сиденья гудел
что-то неодобрительное, остальные пассажиры комментировали события каждый
по-своему. Только двое не принимали участие в общей перепалке. Будущая мама
сидела, напряженно прислушиваясь к тому, что происходит у нее внутри, вид у нее
был очень испуганный. Вторым молчащим человеком была Надежда Николаевна Лебедева.
В глубине души она была согласна с теткой в желтом берете, что если денег нету,
то самое умное это подождать с ребенком. Но вслух заявлять о своем мнении не
спешила — и так вон какой гвалт кругом стоит.
Девчонка вдруг взвизгнула, перекрывая общий гул, и
схватилась за живот.
— Больно! — крикнула она. — Витя, больно!
— Чем тебе Витя-то поможет? рассердилась тетка в желтом
берете. — Родит за тебя, что ли?
— Ой, мамочки! — Витя испугался больше
жены. — Чего делать-то?
Девчонка вдруг завопила и в полном ужасе уставилась себе под
ноги.
— Да у нее же воды отошли! — выдохнула синяя
шляпа. — Сейчас родит!
— Граждане! — заорал водитель. — Что у вас
там происходит?
— Рожает у тебя пассажирка, вот чего! — рявкнул
мужик с переднего сиденья. — Щас принимать будем!
— Едрен батон! — заорал водитель. — Вы что ж
это делаете в салоне, так вас всех?
— Езжай в роддом скорее! — сказал мужик. Может,
успеем!
Какая-то девица внезапно истерически заорала, что ей нужно
выйти вон на том перекрестке. Водитель огрызнулся, что нужно заранее
предупреждать, чтобы он перестроился в левый ряд.
Беременная снова крикнула, лицо ее перекосилось, как будто
что-то разрывает ее изнутри.
— Потуги начались! — авторитетно высказалась синяя
шляпа. — Теперь уже недолго!
— Да что же это такое! — плачущим голосом
воскликнул водитель. — За что мне такое наказанье? Ведь всю машину
изгадит!
— Да о чем вы говорите? — не выдержала
Надежда. — Тут о ребенке думать нужно! Ведь роды некому принять, не дай
бог что случится!
Будущий папаша, услышав Надежду, взвыл от ужаса.
— Все! — грянул мужик с переднего сиденья. Всем
заткнуться и слушать меня! Ты, — он повернулся к водителю, — дуй что
есть мочи к роддому, тут уже недалеко осталось. Да гляди на дорогу, а не назад,
а то, не ровен час, в аварию попадем! Не останавливаться и никого не выпускать,
время дорого! Ничего, он нас потом обратно доставит! Ты, — сказал он
парню, скорчившемуся на ступеньках, — кончай выть, жену вон до смерти
перепугал! Вы все молчите, — это пассажирам, — а она пускай орет,
если уж совсем плохо. Все!
Надежда поглядела на дядьку с уважением, остальные пассажиры
притихли. Водитель понял, что ему ничего не остается, как подчиниться приказу.
Маршрутка понеслась по проспекту.
В салоне стало тихо, только девчонка вздрагивала и стонала.
Вот снова ее перекосило, и тетка в берете сказала:
— Потерпи, милая, вон уже роддом виден, даст бог, все
обойдется…
И сглазила. Не то водитель оглянулся на роженицу, не то
просто был невнимателен от расстройства, не то не сумел вовремя затормозить…
Точнее, не успела затормозить машина впереди, а их водитель
тормознул резко и врезался машине в зад. Но не сильно, потому что удара почти
не было, только пассажиры попадали на пол.
Маршрутка встала. Водитель матерился.
Дядька на переднем сиденье совершенно не пострадал, даже не
упал, поскольку сидел спиной к движению.
Он поднял несчастную роженицу, она была бледна и тяжело
дышала.
— Девушка, ты как? — осведомился дядька. Скажи
что-нибудь…
Внезапно она обмякла в его руках и стала заваливаться на
бок.
— Батюшки! — ахнул дядька. — Выносить ее
нужно скорее!
Однако дверь от удара заклинило, сумели ее открыть только
сантиметров на двадцать.
— Вылезай! — сказал дядька будущему папаше. —
Ты худой, пролезешь. Беги в больницу, пускай сразу с носилками приходят. А мы
пока тут дверь постараемся открыть.
Пассажиры с оханьем и стонами рассаживались по сиденьям.
Кажется, никто не пострадал, если не считать синяков и ссадин.
Надежда огляделась по сторонам. Сама она отделалась легким
испугом, даже куртку не запачкала. Над потерявшей сознание роженицей хлопотала
тетка в желтом берете. Остальные пассажиры пытались своими силами открыть
дверь. Водитель опомнился и выскочил наружу, чтобы помочь. И в это время
Надежда заметила, что ее соседу явно плохо. Сосед этот, сидящий у окна, до
этого никак себя не проявлял — не вмешивался в скандал, даже не пытался
вытянуть шею, чтобы разглядеть роженицу. Он отвернулся к окну и сидел тихо, как
мышка, прижимая к себе портфель.
