— Верунчик! — воскликнул муж. — Ты мне не
рада?
— Я не ждала тебя так рано, — честно ответила
Вера.
— Это приятный сюрприз! — заявил муж и потянул
носом.
Вера отметила этот жест и поняла, что муж голоден и надеялся,
что Вера забудет все обиды и приготовит ему сегодня сытный обед. Он со своей
стороны не будет вспоминать о вчерашнем скандале и милостиво позволит Вере и
дальше о себе заботиться. Муж даже купил ей букет роз, чтобы закрепить
примирение. И, наверное, уже готовит себя к большому вечернему сексу.
— Ты нарочно? — спросила Вера, стараясь задержать
дыхание. — Нарочно купил розы, зная, что я терпеть не могу этот запах?
— Ну, Верунчик, — протянул муж. — Ну, малыш,
не дуйся, лучше давай поедим и поговорим спокойно.
Вот как, оказывается после того, что он наговорил ей вчера.
Вера просто дуется!
Олег положил букет на тумбочку в прихожей и прошел на кухню.
Там он открыл холодильник, чтобы поставить торт, и увидел, что холодильник
пуст. Потом Олег обследовал девственно чистую плиту, понял, что Вера мириться с
ним не хочет, и жутко разозлился.
— Целый день дома сидела, — с пафосом начал
он, — мужу пожрать приготовить не могла!
Веру передернуло от его грубости, она тут же сообразила, что
муж нарочно так выражается, зная, что ей это не нравится. Вере стало скучно и
противно.
— Ты не очень старайся, — сказала она, —
вчера ты уже все сказал, так что сегодня будешь только повторяться. Я все
выслушала и сделала для себя выводы. Выражаясь словами мексиканских сериалов, наш
брак оказался ошибкой. Мы друг друга не устраиваем и раздражаем, так что самое
умное будет, если мы расстанемся без взаимных обид.
— Да? — муж поглядел на нее с любопытством. —
И как ты это себе представляешь?
— Ты соберешь вещи и уедешь из моей квартиры, —
сказала Вера, глядя в сторону.
— Да? А это ты видела? — и он сунул Вере под нос
аккуратно сложенный кукиш.
Вера отшатнулась, а он пошел на нее, выплевывая слова:
— Ишь, чего выдумала! Я на тебе, между прочим, женат, и
в этой квартире прописан! От тебя меня, конечно, воротит, но жилплощадь терять
нашла дурака!
— Эта квартира после смерти бабушки только моя! —
крикнула Вера. — Ты хоть и прописан, но права на собственность не имеешь!
— А ты попробуй меня выпиши! — злорадно захохотал
он. — Погляжу я, как это у тебя получится! И продать эту квартиру не
сможешь, опять-таки потому что я не выпишусь! Так что не очень-то выступай,
милая женушка, а то как бы самой на улице не оказаться!
Он внезапно поглядел на брошенный в прихожей букет роз, и
глаза его зажглись нехорошим блеском. Вера поскорее захлопнула дверь в
бабушкину комнату.
Вот так-то, думала она, приехали. Как в детстве бабушка
говорила: станция Березай, кому надо — вылезай! Конечно, она ожидала от Олега
чего-то подобного, не полная же она дура, но все равно поразилась той перемене,
что произошла с ним, как только речь зашла о жилплощади.
«И как это меня угораздило? — тоскливо думала
Вера. — Что теперь делать? Даже не с кем посоветоваться…»
Когда она минут через сорок вышла из комнаты, чтобы почисть
зубы перед сном, Олег пил на кухне чай и ел торт прямо из коробки, отрезая
огромные куски.
— Тебя не приглашаю! — сказал он. — Назло все
сам съем!
При этих словах он рыгнул. Вера поскорее ретировалась.
Ночью муж ходил по квартире, лил воду в ванной и в туалете. Очевидно,
он привел свою угрозу насчет съеденного целиком торта в исполнение и теперь
мучился от обжорства.
«Так ему и надо»! — сонно подумала Вера.
* * *
— Вы ничего не можете сделать самостоятельно! —
прогремела Анна Ивановна Укропова, и для большего эффекта ударила кулаком по
столу.
От удара подпрыгнула, жалобно пискнув, компьютерная мышь, и
свалилась на пол дареная паркеровская ручка.
— Но Анна Ивановна, — Валечка, попеременно то
бледнея, то краснея, пыталась возражать директрисе. — Но Анна Ивановна, я звонила
в газету, а они все равно не пришли, сказали, что их читателям неинтересны
литературные дебаты позапрошлого века…
— Значит, плохо звонили! Значит, не сумели достаточно
убедительно объяснить! А все потому, что у вас на уме только собственная
внешность, дети и мужчины!
— Какие дети? — Валечка чуть не плакала. Какие
мужчины? Вы меня так загрузили работой, что ни о мужчинах, ни тем более о детях
некогда даже подумать!
— Все! — рявкнула Анна Ивановна. —
Отправляйтесь к себе и занимайтесь своими непосредственными делами!
Валечка попятилась, жалобно шмыгая носом, и исчезла за
дверью кабинета.
Анна Ивановна сняла очки в строгой металлической оправе и
тяжело вздохнула. Она была крайне недовольна своими сотрудниками. Они больше
думали о личной жизни и домашних делах, чем о процветании музея. Вот она, Анна
Ивановна, была не такой! Даже в молодости у нее работа всегда была на первом
плане. Поэтому она так и не создала семьи, не обзавелась детьми, зато сделала
карьеру, стала директором музея, и музей ее всегда был на хорошем счету! На
последнем совещании в отделе культуры председатель комитета. Иван Семенович
Крысоватый, упомянул ее музей в положительном смысле. Он так и сказал: «Неплохо
обстоят дела и в других музеях», при этом взглянул на нее, так что сразу стало
ясно, какой музей Иван Семенович имеет в виду…
Анна Ивановна снова вздохнула. Семьи-то все же нет..,
единственный родственник — племянник Владимир, слабый, бесхарактерный человек…
Анна Ивановна помогала ему, чем могла, устраивала на разные неплохие места, но
Вова ни на одной работе не мог надолго задержаться, не сходился характером с
сотрудниками и руководством. Здоровье у него тоже слабое, удивительно для
довольно молодого человека, только недавно отметившего сорокалетие. Сейчас он
находился в больнице, и Анна Ивановна собиралась после работы его навестить.
Неожиданно зазвонил телефон. Анна Ивановна сняла трубку и
проговорила решительным, готовым к свершениям голосом:
— Укропова слушает!
Она ждала звонка от Ивана Семеновича Крысоватого, надеялась,
что он звонит, чтобы отметить ее значительный вклад в музейное дело и
предложить повышение.
Однако звонили из больницы.
— Укропов Владимир Васильевич ваш родственник? —
осведомился сухой женский голос.
— Племянник, — ответила Анна Ивановна и на всякий
случай схватилась за сердце.
— Владимир Васильевич скончался сегодня днем, —
сообщила больничная служащая таким тоном, как будто смерть племянника целиком и
полностью на совести Анны Ивановны.
— Как — скончался? — переспросила Укропова. —
Почему скончался?
