Вера тут же вспомнила про свою позавчерашнюю встречу с
Катей, и чем она закончилась и остановилась как вкопанная.
— Что с тобой? — спросил Гера.
— Да нет, ничего, — чуть слышно ответила
Вера, — так просто.
Но он смотрел ей в глаза очень внимательно с каким-то
странным выражением. Вере стало очень неуютно от его взгляда. Они уже обогнули
здание и подошли к дверям с вывеской, как вдруг дверь отворилась и на улице
показалась директриса Анна Ивановна собственной персоной, Вера едва успела
спрятаться за Геру. Директриса на ходу давала последние указания провожающей ее
Валечке, та согласно кивала. Наконец Анна Ивановна поправила темные очки и
зашагала по улице, твердо печатая шаг, как гвардеец. Вера сунулась было в
дверь, но вовремя заметила в холле ту самую ненавистную тетку, от которой
бегала все утро.
— Валентина! — позвала она шепотом. — Куда
это наша направилась?
— Вызвали ее из больницы, родственник какой-то вчера
умер! — отрапортовала Валечка и осведомилась:
— А почему шепотом?
Вера попросила принести ей к служебному входу пальто и
сумку. Приходилось спасаться бегством от настырной тетки. Они с Герой пробежали
обратно, Валечка не подвела — уже стояла внизу с Вериным барахлом. Гера подал
Вере пальто, как заправский кавалер, когда же увидел шелковый шарфик, то в
глазах у него снова появилось странное и пугающее выражение. Пока Вера говорила
Валечке, что следует отвечать, если ее будут спрашивать, Гера исчез. Вера
только пожала плечами.
* * *
У Феликса зазвонил мобильный телефон.
— Немедленно задержи тут девку, видишь идет? Пальтишко
старенькое и шарфик шелковый..
— Ну, вижу… — неуверенно ответил Феликс, а зачем она
нам?
— Она была тогда в Катькином дворе, я ее узнал! Тогда
внимания не обратил, а теперь узнал!
Она с Катькой знакома! Затащи ее в машину, она точно что-то
знает!
Феликс выругался сквозь зубы и тронул машину с места.
* * *
Георгий огляделся. В коридоре музея никого не было. Кабинет
директора был заперт. Он склонился к замочной скважине. Замок был самый
примитивный, открыть такой не представляло никакого труда. Он достал из кармана
обычную канцелярскую скрепку с разогнутым концом, вставил ее в скважину и
осторожно повернул.
Замок щелкнул, и дверь кабинета послушно открылась.
Георгий проскользнул внутрь, прикрыл за собой дверь и
огляделся.
Как-то раз, когда Георгий учился в школе, его вызвали к
директору. Не то чтобы он был хулиганом, ему просто не повезло: на большой
перемене играл с ребятами в футбол и высадил окно кабинета химии. Учитель химии
Рэм Леонардович, которого вся школа за глаза называла Крем Лимонадович,
разорался, и Геру вызвали к директору. Так вот кабинет Анны Ивановны Укроповой
чрезвычайно напоминал тот самый кабинет директора школы.
Такая же тяжелая, массивная, старомодная мебель, такие же
пыльные шторы на окнах, почетные грамоты в рамочках. Только вместо портрета
Пушкина на стене висел портрет какого-то хмурого бородатого мужчины с
оттопыренными ушами — возможно, того самого писателя Панаева, чей музей Анна
Ивановна возглавляла.
Бородатый мужчина с портрета смотрел на Георгия весьма
неодобрительно. "Его можно было понять, учитывая то, чем занимался
незваный посетитель. В кабинете было полутемно, что делало лицо на портрете
особенно мрачным.
Включать верхний свет Георгий не хотел, раздергивать шторы
тоже опасался и обыскивал кабинет директрисы при свете яркого электрического
фонарика.
Первым делом он выдвинул один за другим ящики письменного
стола. Здесь он не нашел ничего интересного, кроме нового детектива известной
писательницы Мымриной и банки растворимого кофе. Кофе был очень плохой. Все
остальное место в ящиках занимали бесчисленные отчеты, справки и планы работы
музея за прошедшие годы.
Следующим на очереди был большой несгораемый шкаф, выкрашенный
унылой темно-зеленой масляной краской. В кабинете директора школы стоял точно
такой же.
Замок несгораемого шкафа скрепкой открыть не удалось, и
Георгию пришлось вооружиться связкой универсальных отмычек. Справившись с
замком, он распахнул тяжелую железную дверь.
Чемоданчика здесь тоже не было. На железных полках лежали,
опять-таки, документы, видимо, более важные, чем в столе — какие-то накладные,
платежки, финансовые отчеты и бухгалтерские балансы. Еще здесь находилась
небольшая сумма денег — определив на глазок их количество, Георгий презрительно
скривился — и банка растворимого кофе, на этот раз несколько получше. Должно
быть, кофе из стола предназначался для рядовых посетителей, а кофе из шкафа —
для самой Анны Ивановны и высокого начальства.
Георгий разочарованно захлопнул железную дверь и продолжил
ознакомление с кабинетом.
Кроме уже обследованных стола и сейфа, здесь имелось
несколько стеллажей с книгами — русская классика, издания самого Панаева,
литературная энциклопедия и большое количество разнообразных словарей и
справочников. Георгий на всякий случай вытащил несколько томов с полки и
убедился, что позади книг слишком мало свободного места, чтобы там можно было
спрятать довольно большой кейс. На всякий случай он снял со стены портрет мрачного
бородача — часто за картинами прячут сейфы. Хотя, конечно, трудно было
рассчитывать найти такой потайной сейф в кабинете директрисы маленького
заштатного музея. Конечно, за картиной ничего не оказалось, только
прямоугольное пятно на обоях, показавшее, как давно портрет висит на этом
месте, и как давно в кабинете не делали ремонт.
Привстав на цыпочки, Георгий поднял портрет, чтобы повесить
его на прежнее место, как вдруг у него за спиной раздался резкий, изумленный
возглас:
— А что это вы тут делаете?
Георгий обернулся, быстро натянув на лицо непринужденную
улыбку. Возле двери стояла небольшая седоватая тетка удивительно запущенного
вида, на взгляд Георгия, настоящая музейная крыса. Маленькие крысиные глазки
горели праведным возмущением, на щеках полыхали пятна нервного румянца.
— Что вы тут делаете? — повторила крыса. И вообще,
кто вы такой?
— Портрет покривился, — с несколько натянутой
улыбкой сообщил Георгий и продемонстрировал тетке изображение угрюмого
бородача, я хочу его повесить поаккуратнее…
— А как вообще вы попали в кабинет Анны
Ивановны? — сурово осведомилась женщина и сделала шаг вперед. При этом ее
острый взгляд остановился на несгораемом шкафе. Георгий посмотрел в том же
направлении и увидел, что дверца шкафа закрыта неплотно.
— Милиция, — удивительно тихо проговорила крыса.
Георгий прижал палец к губам, призывая музейную даму к
молчанию, и с размаху опустил на ее голову портрет прогрессивного русского
литератора девятнадцатого века. Дама тихо охнула и без чувств свалилась на
потертый вишневый ковер.
