— Что здесь такое происходит?
— Да вот собака в домик забилась и не выходит. Второй
день уже.
Вера протиснулась между галдящими зеваками. Она сама не
понимала, для чего это делает, ее тянула к домику странная сила.
— Ты куда это прешься? — недовольно рявкнул
краснорожий мужик лет пятидесяти.
— Посмотреть, — Вера брезгливо поморщилась, потому
что от мужика тянуло застарелым перегаром.
— Че тебе тут — кино, что ли? — заорал было мужик,
но прочая публика посторонилась, и Вера заглянула в домик.
Первое, что она увидела, были глаза. Огромные темные глаза,
полные страдания, смертной муки. Эти глаза посмотрели прямо в Верину душу, и
девушка почувствовала такой укол сострадания, что ее сердце пропустило один
удар. Она вгляделась в темноту и рассмотрела пса целиком. Большой, какой-то
несуразный, явно непородистый, он был покрыт свалявшейся черной шерстью, явно
пропитанной кровью. Одну лапу держал в стороне, как бы на отлете, видно было,
что она сломана или перебита и причиняет псу невыносимую боль.
— Что с ним такое? — взволнованно спросила Вера,
выпрямившись.
— Бультерьер из шестого подъезда лапу прокусил, —
охотно пояснила та же женщина, с которой Вера разговаривала, — второй день
здесь лежит., вот народ и разошелся…
— Он же в ошейнике, — Вера оглядывалась вокруг,
ища в соседях хоть каплю сострадания к измученному животному. — Он же не
бездомный!
— Верно, не бездомный! — возмущенно подхватила
собеседница. — Из соседнего двора. Но хозяева как увидели, что у него с
лапой, так и ушли, зачем, говорят, с уродом возиться…
— Усыпить его, и дело с концом! — выкрикнула за
спиной у Веры суетливая старуха. — Мало ли, какую он заразу разносит!
Вера посмотрела на активную бабку таким взглядом, что та
испуганно отскочила.
— Не трогайте собаку! — выкрикнула девушка. —
Я сейчас вернусь!
— Ишь, раскомандовалась! — бросила ей вслед
бабка. — Да кто ты такая, чтобы тут распоряжаться! Вот Серафима Сергеевна
сейчас вызовет санитарную машину, и усыпят этого урода…
Вера ее не слушала. Она бегом влетела в подъезд, поднялась в
свою квартиру, бросила на пол под вешалку пакет с кейсом, накинула старую
куртку и помчалась обратно. Но вернулась с лестничной площадки, вытащила из
секретера все деньги, что были у нее в наличии, и сунула в кошелек.
«Только бы они ничего с ним не сделали за это время!» —
билась тревожная мысль у нее в голове.
К счастью, на детской площадке все было по-прежнему.
Озабоченные пенсионеры не решались сделать какой-нибудь решительный шаг и
только топтались вокруг домика, подбадривая друг друга. Работающий народ еще не
вернулся, пенсионеров останавливал такой факт, что за вызов санитарной машины и
за усыпление собаки с них могут взять деньги. Платить из своего кармана никому
не хотелось.
Вера подошла к домику, опустилась на колени и заползла
внутрь. Пес, увидев ее, тихо заскулил.
— Ну, потерпи немножко! — проговорила Вера и
взялась за ошейник.
Глаза испуганно сверкнули, пасть приоткрылась, показав
крупные желтоватые клыки, раздалось угрожающее рычание.
— Вот порвет он ее, будет знать, как лезть не в свое
дело! — послушался снаружи голос противной старухи.
— Не бойся, дурачок, — Вера ласково почесала пса
за ушами, — я же хочу тебе помочь!
Кажется, он понял ее, во всяком случае, захлопнул пасть и
перестал рычать. Вера приподняла пса и с трудом вытащила его из домика. Он был
тяжелый, да к тому же очень неудобно обвис на руках у Веры. Кроме того, от него
неприятно пахло — грязной шерстью, болезнью и страданием. Вера понесла его
через двор, сопровождаемая неприязненными взглядами соседей.
Бабки расступились, а краснорожий мужик вообще исчез из поля
зрения, да Вера и не собиралась просить его помочь донести собаку, еще чего не
хватало!
— Больше всех ей надо, — бормотала противная
бабка. — Усыпить его, и все! Только заразу разносит!
Вера ничего ей не ответила. Она шла как сквозь строй. Свой
взгляд на поведение Веры высказала и тетка с прической депутата горсовета, и
толстая старуха с бородавкой на носу.
Когда же краснорожий мужик, возникший в конце пути,
высказался в том смысле, что собак вообще нужно всех усыпить, все равно они,
мол, ничего не делают, только даром мясо жрут. Вера не выдержала.
— Тебя самого усыпить нужно! — закричала
она. — Все равно ничего не делаешь, пьешь только!
Она тут же испугалась — что это такое, никогда она не
скандалила на улице. Она вообще никогда не ругалась в магазине или в
общественном транспорте, всегда старалась лишний раз промолчать. Мужик, как ни
странно, не стал привязываться и отступил.
Вера вышла на улицу и попыталась остановить какую-нибудь
машину. Однако все водители, увидев здоровенного косматого пса у нее на руках,
не притормаживали, а наоборот, увеличивали скорость и со свистом проносились
мимо.
Проводив взглядом шестую или седьмую машину, Вера тяжело
вздохнула и решила, что придется добираться до ветеринарной клиники на
перекладных. Однако именно в этот момент заскрипели тормоза, и рядом с ней
остановился замызганный, насквозь проржавевший пикапчик.
— Садись, что ли, — выглянув из машины, проговорил
водитель.
Он был под стать своему неказистому транспортному средству —
заросший седоватой щетиной, с каким-то кривым и помятым лицом, с перепачканными
машинным маслом большими руками.
— Что, не останавливается никто? — сочувственно
спросил он, помогая уложить раненого пса на груду ветоши в грузовом отсеке
своего пикапа. Ну как же, боятся, что ты им чистенький салон запачкаешь… Что с
дружком-то случилось?
— Бультерьер порвал, — нехотя объяснила Вера.
— Чего ж не уследила, хозяйка? — водитель
неодобрительно покосился на нее.
— Да не хозяйка я… Вера уселась рядом с водительским
сиденьем, — хозяева его бросили…
— А… — водитель кивнул, как будто все понял, и включил
зажигание.
Вера почувствовала благодарность к этому нелепому человеку
за то, что он не стал приставать к ней с вопросами и советами. Ну, конечно, и
за то, что он остановился, чтобы подвезти ее с раненым псом.
— У меня самого дома такой барбос, — проговорил
водитель, останавливаясь перед ветеринарной лечебницей.
Денег он с Веры не взял.
В ветлечебнице приняли ее не слишком любезно. Полная тетка в
несвежем халате только глянула на собаку и тут же заорала на Веру:
— А чего же вы раньше думали? Двое суток прошло, уже
небось заражение началось!
Сами время тянут, а потом от нас чего-то требуют!
