И тогда Вера, к собственному удивлению, рассказала бывшей
однокласснице все про вероломство своего мужа.
— Так, — сказала Катя, выслушав Верину сбивчивую
речь, — и чего ты теперь хочешь? Устроить скандал прямо тут, во дворе? Так
не получится. Они двое уедут спокойненько на машине, а тебя сдадут в милицию.
Вон, видела, народная дружина на лавочке сидит? — она махнула рукой в
сторону старух. — Всегда на страже, бдят, как часовые на посту! Они тебе и
пикнуть не дадут, сразу же милицию вызовут! Шла бы ты. Вера, домой, там
подумаешь, успокоишься малость, отдохнешь, а вечером, со свежими силами можно и
поругаться с муженьком любимым. Или вообще не нужно. Подумаешь, большое дело!
— Как же? — слабо спросила Вера.
— А так. Сделай вид, что ничего не знаешь, живи как
раньше.
— Я так не могу! — Вера замотала головой. Я просто
не знаю, что делать! Катя, — она схватила подругу за руку, — можно я
у тебя немножко побуду? Просто с силами соберусь!
— Да понимаешь, сейчас момент неподходящий.. —
Катя отвела глаза.
— Я все равно не уйду, я должна еще раз это
увидеть! — громко сказала Вера, и даже слезы у нее высохли.
— Упертая ты! — Катя досадливо поморщилась. —
Говорю же — проще нужно на вещи смотреть! Подумаешь, дело какое — мужик загулял!
С кем не бывает…
— Со мной, — тихо сказала Вера, но тут же поняла,
что с ней это тоже уже случилось. И не сегодня, а гораздо раньше.
— Говоришь, брюнетка, коротко стриженная,
наглая? — спрашивала Катя, — ну так это, наверное, Анька Севастьянова
из девятнадцатой квартиры. У нее мужики не переводятся. Но и надолго не
задерживаются. Так что отпустит она твоего Олежку вскорости. Взять с него особо
нечего, — она пренебрежительно указала на синий далеко не новый «опель».
Катя покосилась на старух, которые вытягивали шеи на своей
лавочке, и нахмурилась.
— Ладно, пойдем в квартиру, чем здесь попусту маячить.
Квартира у Кати была на первом этаже, идти недалеко.
— Иди в ту комнату и смотри на двор сколько
хочешь, — недовольно сказала Катя, — а мне, извини, тебя развлекать
некогда.
— Спасибо, я мешать не буду, — пробормотала Вера.
Она села возле окна и уставилась во двор. Она испытывала
противоречивые чувства: ей было и неудобно перед Катей, казалось, что
одноклассница смотрит на нее, не скрывая насмешки, но в то же время это
казалось совершенно неважным, незначительным, а волновало по-настоящему только
одно: Олег, та женщина, которая приехала с ним, и то, что они сейчас делают. Ей
хотелось убедиться во всем самостоятельно, увидеть подтверждение измены мужа — и
одновременно она боялась этого…
Катя ходила мимо, занималась собственными делами и нет-нет
да и посматривала на часы с озабоченным видом. Вера понимала, что ее визит
несвоевременен, что она мешает подруге, что у той наверняка есть какие-то дела,
но ничего не могла с собой поделать.
Вера невольно прислушалась. Катя в прихожей разговаривала по
телефону, вернее, слушала, что скажет ей собеседник, и отпускала отрывистые
замечания: «Да!», «Поняла!».
Вдруг она бросила трубку, пробежала по коридору и ворвалась
в комнату, где Вера несла вахту у окна, выходившего во двор.
— Дай ручку какую-нибудь записать! — крикнула
Катя.
Вера беспомощно развела руками, но Катя уже схватила со
стола ручку и выбежала в прихожую.
— Да! — крикнула она в трубку. — Записываю!
Вера прикрыла дверь, чтобы не мешать, и снова уставилась в
окно.
Во дворе ничего не происходило. Старухи на скамейке
по-прежнему что-то оживленно обсуждали, какой-то мужчина возился со своей
машиной, да двое подростков гоняли вместо мяча пустую банку из-под пива. Прошел
немолодой мужчина с большим, туго набитым пакетом из универсама, пробежала с
деловым видом облезлая рыжая дворняжка. Вера испытывала все большую неловкость.
Что она делает здесь, в чужой квартире? Следит за собственным мужем!
Какой стыд! Она никогда не думала, что может до такой
степени опуститься!
Она хотела уже встать, извиниться перед Катей и уйти, как
вдруг резко и требовательно зазвонил дверной звонок.
Катя метнулась к двери, вернулась, прошептала:
— Сиди тихо! — и бросилась в прихожую, плотно
закрыв за собой дверь комнаты.
Вера услышала звук открывшейся входной двери. Тут же
раздался удивленный Катин голос:
— Ты? А я думала…
Ответа не было слышно — видимо, дальнейший разговор вели
шепотом или вполголоса.
Впрочем, Веру не интересовали Катины дела, она снова припала
к окну, боясь увидеть мужа и в то же время боясь его пропустить.
В прихожей слышна была какая-то непонятная возня, потом
хлопнула входная дверь и стало тихо.
Вера некоторое время сидела на прежнем месте, не отводя
взгляда от окна, но наконец ей показалось странным, что Катя не возвращается в
комнату и вообще не подает никаких признаков жизни. Вера хотела окликнуть
подругу, но вспомнила, что та велела ей сидеть тихо, и передумала. А может
быть, она просто побоялась нарушить странную, хрупкую тишину.
Она просидела так еще несколько минут. Тишина в квартире
стояла неестественная, какая-то гнетущая. Наконец Вера не выдержала и подошла к
закрытой двери.
— Катя! — сказала она вполголоса. — Где ты?
Не услышав никакого ответа, она забеспокоилась еще больше,
встала и неуверенно двинулась к двери. Немного не дойдя до нее, остановилась и
позвала погромче:
— Катя! Случилось что-нибудь? Ответь!
В ответ снова не раздалось ни звука. Неужели Катя ушла,
оставив ее в своей квартире и даже .ничего ей не сказав? И что ей теперь
делать?
Сидеть тут взаперти и ждать?
Вера толкнула дверь и выглянула в прихожую.
В первый момент ей показалось, что там никого нет, только на
полу лежит что-то странное, бесформенное., но в следующую секунду Вера поняла,
что это такое. И хотя весь ее организм усиленно сопротивлялся. Вера сделала еще
несколько неуверенных шагов и подошла вплотную к двери.
На полу, перед самой входной дверью, лежала Катя. Она лежала
на боку, как будто ее внезапно сморил сон, подтянув ноги к животу и неловко
подогнув руку. Вера заставила себя поглядеть вниз. Как утопающий за соломинку,
она уцепилась за мысль, что бывшая одноклассница потеряла сознание, упала в
обморок.., однако, наклонившись, она увидела широко открытые Катины глаза. У
живых людей таких глаз не бывает.
И еще Вера увидела растекающуюся на полу под Катей темную
лужу. Это была кровь, Катина кровь.
Вера зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать. Не из
каких-то разумных соображений, не из осторожности, просто ей казалось немыслимым
разрушить своим криком гулкую тишину, царящую в квартире.
