Справа располагалась арка, через которую открывался вид на просторную гостиную с белыми оштукатуренными стенами и совсем не страшной коричневой кожаной мебелью.
— Мне казалось, что вампиры предпочитают нечто более впечатляющее, — высказалась я, обернувшись к Гэбриелу. Тот остановился у зеркала, пытаясь пригладить волосы.
Гэбриел поднял на меня взгляд.
— Ты ужасно смешная. Нет. И, кстати, мы отражаемся в зеркалах. Так что долой глупые старые предрассудки.
— Ты скандировал это на вампирском гей-параде? «Мы несмертные педики, час наш настал, запомни нечесаный натурал!»
За моей спиной кто-то неодобрительно откашлялся. Обернувшись на этот звук, я заметила на лестничной площадке невысокую хрупкую женщину с серебристыми волосами. Несмотря на ранний час, она была одета в аккуратно выглаженные джинсы и превосходно сидевшую хлопковую блузку в бело-розовую клеточку. Ее мягкие коричневые мокасины идеально подходили к коричневому же кожаному ремню. Она смотрела на меня невероятными изумрудно-зелеными глазами, отчего я почувствовала себя оленем, оказавшимся в свете фар грузовика-трейлера.
— Бабушка! — зардевшись, прохрипел Гэбриел.
Женщина стала спускаться с лестницы, а я почему-то почувствовала себя неловко в своих дурацких zapatos'
[29]
со сломанным ремешком, рваных брюках и пиджаке под леопарда.
— Кто это, Гэбриел? — Женщина произнесла этот вопрос четко и холодно. Она ничуть не скрывала своей враждебности, и, конечно, ей было невдомек, что для меня быть нежеланной гостьей — самое привычное дело.
В присутствии альфа-самки никогда нельзя показывать свой страх, иначе она атакует тебя, как зазевавшуюся газель на водопое. Сделав шаг вперед, я вытянула руку и, нарочито неискренне улыбнувшись, произнесла:
— Милагро Де Лос Сантос. Рада познакомиться.
— Гэбриел, — повторила женщина с упреком, не обращая на меня ни малейшего внимания.
— Это девушка, про которую нам рассказывал Освальд, — пояснил рыжик таким тоном, будто его застукали со шпаргалкой на контрольной.
— Так значит, она жива?
— Почему бы вам самой не проверить? Попробуйте ткнуть меня палкой, — подсказала я.
Женщина перевела свой горящий зеленый взгляд на Гэбриела.
— Ты ведь знаешь, я не согласна с мнением твоего кузена, что она должна быть здесь.
— Прошу прощения, — вмешалась я, — но «она» стоит перед вами.
Гэбриел покровительственно положил мне руку на плечо.
— Я с трудом увез ее от Беккетт-Уизерспуна. Здесь ей будет лучше всего… — Под пристальным взглядом бабушки он запнулся, а потом добавил: — Пока.
— Мы позже обсудим это все вместе. — Дамочка обратилась ко мне: — Юная леди, я не стану притворяться, что довольна сложившейся ситуацией. Невозможно выразить, как мне жаль, что мой внук встретил вас и поддался на вашу попытку завести опасное знакомство. Вам явно недостает здравого смысла, а посему доверять вам нельзя. Откровенно говоря, я не в восторге от того, что вы появились здесь.
Ночь оказалась долгой, и я порядком устала.
— Если вы и дальше собираетесь катить на меня, то по крайней мере соблаговолите представиться. Мне бы хотелось обращаться к вам по имени, когда я позже решу на вас наехать.
Уголок ее рта дрогнул, но через мгновение лицо женщины приняло прежнее выражение, поэтому нельзя сказать наверняка, что это было — улыбка или презрительная ухмылка.
— Эдна Грант. Когда будете наезжать на меня, обращайтесь ко мне «госпожа Грант» или «Эдна». И то и то подойдет.
— С удовольствием, Эдна, — ответила я.
Судя по физиономии Гэбриела, он был готов провалиться сквозь землю.
— Гэбриел, проводи эту особу в свободную комнату.
— Хорошо, бабушка.
Гэбриел открыл одну из дверей, что были слева, и провел меня через просторную столовую в огромную кухню, где царили веселенькие покойницкие цвета — синий и желтый. На подставке-вешалке поблескивали кастрюли и сковородки. А еще там располагались длинный деревянный стол и шикарная плита с шестью конфорками, прямо как в ресторане. Похоже, нынче вампирский бизнес приносит неплохую прибыль.
Гэбриел говорил что-то об импорте кухонной плитки из Тосканы.
— Гэбриел, а что там насчет солнечного света? Значит ли это, что я больше никогда не смогу выходить на солнце?
Он вздохнул.
— Не знаю. Никто из чужих еще не заражался за время… за время моей жизни, по крайней мере. Нет-нет, наши тела не воспламеняются под воздействием солнечного света.
— Я не это имела в виду…
Кто бы мог предположить, что вампиры настолько ранимы?
Он вздохнул.
— Ничего страшного. Некоторые страдают от фотофобии больше, некоторые меньше. Думаю, если ты станешь пользоваться солнцезащитным кремом и носить шляпу, все будет нормально.
— Ты тоже так делаешь?
— Здрасьте, приехали! — воскликнул он, показывая на свою голову. — Это не парик. Рыжий — мой натуральный цвет. Но и мне всегда приходится защищаться от вредного солнечного излучения.
Он отвел меня в маленький коридорчик, располагавшийся за кухней, и открыл дверь.
— Вот… э-э… твоя комната.
Даже несмотря на то, что я редко бывала в гостях, мне не составило труда догадаться, что это за помещение.
— Комната прислуги. Ты запихиваешь мексиканскую девчонку в комнату для прислуги.
Лицо Гэбриела приняло смущенное выражение.
— На самом деле каждый из нас иногда живет здесь. — Он вошел в комнату, и я последовала за ним. — Поверь, порой хочется быть подальше от бабушки. — Открыв ставни, он впустил в помещение слабый свет зарождающегося дня и щелчком выключателя зажег лампу.
— Ладно уж, как-нибудь…
Помещение походило скорее на комнату в студенческом общежитии, чем на обиталище служанки. Там стояли застеленная голубым покрывалом кровать и темно-синее кресло с регулирующейся спинкой и подножьем, а в эркере помещался большой деревянный письменный стол. У книжного шкафа, заполненного книгами в мягких обложках, стоял старый велосипед с корзиной.
— Здесь ты сможешь наслаждаться одиночеством, а еще тут есть отдельная ванная, — сказал Гэбриел, открывая дверь в просторный белый санузел с ванной, стоявшей на ножках в форме звериных лап. В такой ванной не грех попеть популярные мелодии, отмокая в пузыристой пене.
Когда я снова вернулась в комнату, Гэбриел раздвинул дверцы встроенного платяного шкафа.
— Тут есть кое-какая одежда. Ты наверняка найдешь что-нибудь, что можно надеть. А новая зубная щетка обычно лежит…
