Я поняла, что вот-вот упаду.
— Сейчас я просто лягу спать. Спасибо.
— Милагро, я правда рад, что ты в порядке, — признался Гэбриел, выходя из комнаты.
— Но это еще неизвестно, так ведь?
— Спокойной ночи, — сказал он и удалился так быстро, что я даже не успела спросить о местонахождении Освальда.
Глава седьмая
В которой наша героиня раздумывает о своем положении
Несмотря на то что я страшно устала, в этом странном доме мне было неуютно и тревожно. Я прилегла на кровать с намерением немного отдохнуть. Но стоило мне закрыть глаза, как я немедленно погрузилась в сон.
Проснувшись, я почувствовала, что в комнату сквозь зазоры между досками ставней проникает нежный ветерок. Неужели, пока я спала, кто-то зашел сюда и закрыл ставни, или я сделала это сама и забыла? Я прислушалась. Крысы не скребутся за стенами. Радио-часы показывают 10:17. Сколько я спала — всего несколько часов или целые сутки?
Встав с постели, я поняла, что нужно привести себя в порядок. Порывшись в шкафу, я выбрала из всего висевшего там самый лучший наряд — фланелевую рубашку, мешковатые спортивные шорты и носки на высокой резинке. Моя обувь уже не подлежала ремонту, поэтому я снова залезла в шкаф и обнаружила там фиолетовые шлепки. Они были на несколько размеров больше, чем нужно. Чтобы не потерять их по пути, мне пришлось отработать весьма изящную шаркающую походку.
Я заперлась в ванной и, прежде чем раздеться, дважды перепроверила замок. От душа я решила воздержаться, потому что эпизод из «Психоза» постоянно прокручивался в моей голове, и просто слегка ополоснулась. Переодевшись в чистое, я заплела свои волосы в косичку и рискнула вернуться в комнату.
Взглянув в зеркало, я решила, что, пока я не стану выглядеть лучше, с Освальдом встречаться не стоит.
Факт заражения вампиризмом наверняка ужаснул бы мою мать Регину значительно меньше, чем то, во что я была одета. Мысли мои по-прежнему путались, но, принимая во внимание положение вещей, чувствовала я себя на удивление хорошо.
Кухонный стол накрыли на одного человека — там были круассан, плошка с клубникой и какой-то напиток красного цвета. Я осторожно отпила — в стакане оказался сок красного апельсина. Из кувшина-термоса я налила себе в кружку черного кофе из обжаренных зерен и добавила сливки. Рядом лежала свернутая газета. Я бегло просмотрела ее — нет ли там статьи о том, как злодеи похитили умную и красивую девушку.
За окном открывался вид на поле, заросшее высокой травой; оно простиралось вплоть до зеленых холмов, у подножия которых тянулись рощи. Дом был окружен старыми ореховыми деревьями и дубами, которые только-только начали покрываться молодой листвой. Окно обрамляла болезненная вьющаяся роза. Участок земли, который когда-то служил огородом, был давно запущен и выглядел просто ужасно.
— Я вижу, вы уже встали, — раздался приятный мужской голос.
Я прямо-таки подпрыгнула от неожиданности.
— Да… э-э… да. Я любовалась видом из окна.
Мужчина очень походил на Освальда, но черты его лица были более правильными и пропорциональными. Его вежливая улыбка была абсолютно ровной, а прическа представляла собой неудачную попытку покорить от природы вьющиеся светло-каштановые волосы. Глаза у него тоже были каштановые. Стройный, аккуратный и ухоженный, он смахивал на невероятно сексуального математика, который понятия не имеет, что он-то и есть самый главный интеграл. Мне захотелось расстегнуть его рубашку, взъерошить волосы и воскликнуть: «Бог мой, профессор Дракула, вы великолепны!» Собственное состояние, весьма далекое от неотразимости, повергало меня в отчаяние.
— Я очень рад, что вы хорошо выглядите, — сказал он. — Как вы себя чувствуете?
Под личиной любезности часто скрывается опасность, поэтому про себя я обдумывала, получится ли защититься ножом для масла, если этот мужчина вдруг решит пустить в ход свои клыки.
— Нормально, очень даже неплохо.
— Вы сняли тяжкий груз с моей души, мисс Де Лос Сантос.
— Зовите меня Мил. А вы кем будете?
— Я Сэм Грант, кузен Гэбриела и Освальда.
Понятно, что имя Сэм может показаться слишком обычным, но, поскольку я обожаю Сэма Клеменса'
[30]
, мне оно нравится. В свете возникшей у меня положительной ассоциации и его приятной манеры общаться мой страх казался теперь совершенно неоправданным.
— Мне не хотелось бы мешать вашему завтраку, — сказал он, заставив меня вздрогнуть и отвлечься от созерцания великолепной линии его нижней челюсти, — но нам необходимо немного поговорить с вами о сложившейся ситуации.
— Нам?
— Да, моей бабушке, Гэбриелу и мне.
Отсутствие в этой компании Освальда показалось мне подозрительным.
— На наш взгляд, — продолжал Сэм, — было бы очень желательно найти выход из создавшегося положения. — Он говорил таким успокоительно официальным тоном, каким обычно отличаются работники похоронных агентств. — Если вы готовы…
Готова я не была, но уже в следующую секунду прошаркала за ним из кухни в гостиную, а оттуда — в типично мужской кабинет. Там на двухместном диванчике уже сидели Эдна Грант и Гэбриел.
— Милагро, — снова заговорил Сэм, — вы уже знакомы с моей бабушкой, госпожой Грант.
Она быстро кивнула, а Гэбриел улыбнулся и сказал:
— Доброе утро, Мил.
Сэм жестом указал на кресло:
— Милагро, почему бы вам не присесть здесь?
— Может, мне нужно вызвать своего адвоката? — нервно пошутила я, внутренне сомневаясь, что адвокат способен помочь в подобной ситуации.
— Ну, это было бы чересчур, — вежливо рассмеявшись, возразил Сэм. — Нам хотелось бы, чтобы вы сами рассказали нам, что произошло в тот вечер, когда вы встретили Освальда.
— Да, кстати, а где же сам Освальд?
На этот раз заговорила Эдна:
— Мы попросили Освальда оставаться в его хижине, пока это дело как-нибудь не разрешится.
— В хижине?
— Это строение вполне сойдет за хижину, — ответила Эдна, — особенно если принять во внимание царящий там беспорядок. Я всегда считала, что взрослый мужчина способен жить по-человечески.
Кто бы мог подумать, что вампиры предъявляют такие высокие требования к ведению домашнего хозяйства?
— Мы не позвали его сюда, потому что хотели услышать вашу версию всей этой истории.
— Для начала мне бы хотелось кое о чем спросить. Я умру?
— От смерти и налогов никто не застрахован, — отрезала Эдна.
Сэм посмотрел на бабушку, но она не стала извиняться и лишь пожала плечами.
