Он взял прядь моих волос и намотал на свой палец.
— Пожалуй, я исправлю предыдущую фразу. Все зависит от того, кто в ней скрывается.
Иэн усмехнулся, и мы вернулись к нашим спутникам. Выйдя на улицу, все двинулись по полю, над которым висел аромат лаванды. Иэн и Сэм брели рядом с виноделом. Корнелия присоединилась ко мне, оживленно нахваливая чудесный день и великолепное место.
— А я все удивлялась, почему Уинни так нравится бывать в провинции! — Корнелия обвела округу счастливым взглядом и в конце концов остановила его на Сэме, который расспрашивал винодела о сборе урожая. — Теперь я понимаю ее. Мне и самой захотелось бы тут жить.
— Ты уверена, что тебе не надоест здесь до смерти?
— Со временем все надоедает, малышка, — заметила она. — Вечеринки, наряды, кавалеры — всё. Поэтому я страшно благодарна своему дорогому брату. Он никогда не устает от жизни.
Мы отобедали в длинной беседке, увитой белой глицинией, и выпили несколько бутылок вина. Я рассказывала Корнелии о своей жизни в городе, немного приукрашивая и добавляя гламура, и вдруг почувствовала, что Иэн придвинулся ко мне поближе.
— Конечно, можно пожалеть серых крыс и… Ой! Иэн, убери, пожалуйста, руку с моего бедра.
Он ничуть не смутился.
— Это обязательно?
Сэм пошевелился, качнув голову Корнелии, которая лежала у него на плече.
— Если юная леди говорит, что обязательно, значит, обязательно, — постановил Сэм с чудаковатой улыбкой.
— Это чудесное бедро, — не унимался Иэн. — Гладкое и нежное. Позволь одинокому холостяку насладиться этой маленькой радостью.
— Если вопрос стоит так, то отказать было бы просто невежливо, — поддалась я.
В нашей компании только Иэн не испытывал на себе действие алкоголя. Все, что было сказано по дороге домой, слилось в одно большое пятно, состоящее из глупостей и смеха.
На глазах сидевших на террасе Уинни и Освальда, мы, спотыкаясь, выбрались из машины.
Сэм упал в кресло, а Корнелия уселась к нему на колени и обвила его шею руками.
— Так хорошо, когда рядом родные, — заявила она.
Освальд и Уинни с ужасом наблюдали, как Сэм гладит волосы Корнелии.
— Сэм, ты пьян? — не выдержал Освальд.
— Вопрос не в том, чтобы признать обвинение, — медленно, почти по слогам проговорил Сэм. — Алкоголь разрешен законом, и я как совершеннолетний человек, выступающий от собственного лица, имею право на… на что угодно! — Он обратил затуманенный взгляд на Освальда и Уинни. — Я имею право увидеть что-нибудь прекрасное и захотеть иметь это.
Корнелия еще сильнее прижалась к его груди.
— Великолепно, дорогой!
Эдна оттащила меня на кухню и заставила помогать ей с ужином.
— Юная леди, постарайтесь не отрезать себе палец.
— А какая разница, Эдна? Он тут же срастется.
— Все равно будьте осторожны.
За ужином Освальд и Уинни вели себя тихо, возможно, из-за того, что отработали целый день, зато все остальные резвились в полную силу. Сэм наслаждался вниманием Корнелии, а Иэн, флиртуя, заставил меня снова почувствовать себя человеком, настоящей девушкой. Я заметила, что Освальд наблюдает за ним, и подумала: «Ха! То, что ты, Освальд, не обращаешь на меня внимания, еще не значит, что я никому не интересна».
Иэн объявил, что у него есть другие планы на вечер, однако перед тем как уйти, схватил меня в коридоре и потащил в маленькую гостиную.
— Что ты делаешь? — смеясь, поинтересовалась я.
В комнате было темно. Иэн обхватил меня руками.
— Хочу пожелать тебе спокойной ночи, — пробормотал он.
— Ну, тогда спокойной ночи.
— Я жажду ощутить твой вкус, — сказал Иэн.
Он слегка прикусил мою шею, и я почувствовала трепет во всем теле.
— Можешь жаждать дальше, — отрезала я, вырвавшись из его объятий.
Я слышала его дыхание в темноте. И знала, что он слышит мое.
— Я подожду, — наконец произнес он. — Я могу подождать до того момента, когда ты будешь готова.
Он ушел, не промолвив больше ни слова. Я не знала, буду ли когда-нибудь готова к тому, что на уме у Иэна, но это возбуждало меня.
На следующий день Корнелия опять проснулась поздно. Она пришла ко мне в комнату как раз тогда, когда я раздумывала над решающим моментом своей истории о зомби: должен ли молодой доктор влюбиться в зомби или это будет уже чересчур?
— Эдна говорит, что в городе есть салон гидромассажа, — сообщила Корнелия. — Давай сходим туда.
Я, как chica-приживалка, печально призналась:
— Не могу. No tengo dinero'
[73]
.
— Платить буду я, — заявила Корнелия.
Еще в ПУ я научилась с благодарностью воспринимать щедрость окружающих, хотя на это потребовалось некоторое время. Пожив со своей матерью Региной, я страшно удивлялась, что существуют люди, которым и вправду нравится что-нибудь дарить. Поэтому я ответила:
— Здорово! — И мы отправились на массаж тела и лица, а потом мне даже подровняли и уложили волосы.
— Ты выглядишь сверхъестественно, — заметила Корнелия, когда мы выходили из салона.
— Лучше уж выглядеть сверхъестественно, чем чувствовать себя сверхъестественной, — ответила я.
— Совершенно верно. Но если ты одна из нас, можно и выглядеть сверхъестественно, и чувствовать себя сверхъестественной. — Она поправила шляпу. — Надеюсь, брат вел себя с тобой не слишком развязно. Он непосредственный и очень страстный мужчина.
То, что сестра размышляет о страстности брата, показалось мне жутковатым, но я предположила, что для европейцев это нормально.
— Ну кому же не нравится флиртовать!
Остановившись, Корнелия сдвинула на нос солнцезащитные очки и посмотрела мне прямо в глаза.
— Нет, юная леди, не стоит воспринимать его слишком поверхностно. Вызвать интерес Иэна очень непросто. А ты привлекла его сразу же.
Я не осмелилась заметить ей, что, если женщину угораздило иметь вычурные chichis'
[74]
и пышные nalgas'
[75]
, она тут же привлекает множество мужчин.
Предмет нашей беседы занимал одноэтажную пристройку единственной гостиницы в городе — огромного белого здания в викторианском стиле.
Он вышел к нам босиком, в красивой светло-голубой льняной рубашке и темно-синих брюках.
— Вы выглядите великолепно, дорогие дамы. Что будем делать сегодня?
