— Мне тоже пора домой, — согласился Берни.
Он поднялся, и мы вышли из бара, чтобы вляпаться в самую гущу скандала. Формально никакого скандала и не было, просто какой-то агрессивный, волосатый, огромный мужик орал и крыл несчастного тощего пожилого алкаша, который едва стоял на ногах. Это были длинные мощные тирады с постоянно повторяющимися фразами в ритмике Мамета.
[71]
При виде этого ла-басурского снежного человека мне тоже страшно захотелось ругаться, правда, всякий раз, когда я это делаю, я вспоминаю, как моя бабуля, стыдясь за меня, качала головой.
Увидев Берни, огромный злой мужик вдруг перестал орать.
— Э-э… добрый вечер, господин Вайнз, — вежливо поздоровался он.
— Проваливай отсюда, Джо! — велел Берни. Мужик удалился в бар, а пьяница повалился на землю. — Джо — один из моих учеников, — пояснил Берни, наблюдая, как алкаш ползает по тротуару. — Его дрянной характер меня не волнует, а вот расставлять знаки препинания он ни черта не умеет. После похищения он только и делает, что кричит.
— Похищения?
— Однажды Джо пропал на три дня. Вернулся еще большим идиотом, чем раньше. Поможете мне справиться с этим парнем, а? — Берни подошел к алкашу и взял его за руку.
Я уже приготовилась испытать ужас от кровавых видений, но когда я взяла пьяного за руку… я ничего не увидела. Ничего! Возможно, я победила жуткое каннибалистическое заболевание. Моя радость была так велика, что я даже рассмеялась.
Только вот насладиться радостью по-настоящему я не успела — алкаш повернулся в мою сторону. Я была потрясена. Ссохшийся старик оказался Томасом Куком. Его медно-красная кожа, туго натянутая на высокие скулы, приобрела сероватый оттенок. Под глазами виднелись темные круги, прямые черные волосы были сальными, а одежда просто висела на длинном сухопаром теле.
— Ба, да это же Томас Кук! — заметил Берни.
— Эй, малышка! — пробормотал Томас, пытаясь изобразить сексуальный взгляд.
Волшебный момент — со мной флиртует герой моих многочисленных фантазий! Правда, то, что он был в стельку пьян, а после его вырвало, немного подпортило эффект.
Когда Томас опустошил свое брюхо, а я чуть было не лишилась ужина, Берни достал из кармана мятый платок и протянул Куку.
— Вытри рот, Кук. Где ты остановился?
— Спа, — заявил Томас.
Берни взглянул на меня.
— Можете подвезти его туда?
— По правде говоря, один из шоферов просто высадил меня в городе, чтобы я купила продукты.
Если Берни и подумал, что это странно, — а он обязательно так подумал, — то ничего по сему поводу не сказал.
— Вы можете поехать на его машине. — Берни потряс Томаса за плечо. — Кук, где твоя машина?
Актер пробормотал что-то о Тихоокеанском шоссе, вечеринке и полиции.
— Меня подставили…
Нахмурившись, Берни заявил:
— Я отвезу его. Вы едете?
— Конечно. На переднем сиденье.
Мы загрузили Томаса на заднее сиденье какой-то побитой коричневой машины и опустили окно, чтобы он мог высунуть голову, как это делают собаки.
— Вы ведь не станете писать об этом в «Еженедельной выставке», верно?
Берни бросил взгляд в мою сторону.
— Бывшая звезда не может оказаться в новостях. До этого парня больше никому нет дела.
Томас громко храпел. Обернувшись, я взглянула на него и подумала, что людям должно быть до него дело и скоро они снова будут интересоваться им.
Добравшись до «Парагона», мы предприняли напрасную попытку найти номер Кука.
— Девять-ноль-два-один-ноль, — упрямо бормотал он.
— Не слишком ли длинно для гостиничного номера? — удивилась я.
— Это индекс Беверли-Хиллз. Видите ли, будет лучше, если вы сегодня оставите его у себя и приглядите, чтобы он не подавился собственной рвотой.
— А почему я?
— Мне завтра надо вести занятия. А вы всего-навсего пишете.
— Никто не считает творчество работой, — пожаловалась я.
— Потому что это никакая не работа.
Мы закинули Томаса в гольф-кар и довезли до моего домика.
Берни подхватил Томаса под руки, а я — за ноги. Берни шел спиной вперед, поглядывая через плечо, — так мы вошли в ворота, пересекли небольшой дворик и очутились в доме.
— Шикарно, — одобрил он.
— А то!
Из-за своего роста актер не уместился на диване, поэтому пришлось уложить его на кровать. Поставив на тумбочку минеральную воду и положив аспирин, я вернулась в большую комнату.
Берни из окна любовался бассейном.
— Откуда на вас свалилось такое счастье?
— За это платит продюсерская компания. — Я уставилась на водную гладь бассейна. — Он был таким замечательным актером. Что же случилось?
— Не устоял перед популярностью. — Берни покачал головой. — Живи быстро, умри молодым, оставь красивый труп.
— Суровый приговор.
— После школы журналистики я пять лет писал о знаменитостях. Все время одна и та же история. Актеры появлялись и исчезали, а мне оставалось лишь менять имена.
Наверное, вид у меня был расстроенный, потому что Берни добавил:
— Ну да, в Куке было что-то особенное. Он казался вполне приличным парнем. Но у него были очень жадные менеджеры, которые ободрали его как липку, и он несколько раз ошибся в выборе роли. К тому же его обобрала бывшая жена. Если Томас будет допекать вас сегодня, долбаните ему по голове чем-нибудь тяжелым.
— Я справлюсь, — заверила я.
Уходя, Берни сказал:
— Милагро, вы, похоже, хорошая девушка. Не втягивайтесь в этот бизнес.
После того как Берни благополучно ушел, я отнесла продукты на кухню. Колбаски я засунула в морозилку, за ванночку для льда. Затем вынула из контейнеров куриную печенку, а сами контейнеры выбросила в мусор. Я старалась передвигаться быстро и тихо, надеясь, что Томас спит крепко. Вылив из бутылочки «Парагонский освежающий ягодный йогурт с антиоксидантами», я прополоскала ее и наполнила кровью от печенки. Потом спрятала бутылочку за другими соками и минеральными водами.
Ополоснувшись, я переоделась в красивую ночную рубашку, которую мне подарил Освальд, но, когда легла на диван, свою временную кровать, я никак не могла удобно устроиться, потому что простынка постоянно сбивалась в ком. Если красота преобладает над функциональностью — это тяжелый случай. Глядя в потолок, я слушала, как в бассейне плещет вода. Больше ничего не казалось мне настоящим.
