— Здравствуй, Милагро.
— Привет, Жижи, — ответила я, изо всех сил стараясь выглядеть радостной, хотя у меня совсем не было настроения веселиться. — А я думала, вы собирались куда-то пойти.
— Планы поменялись. Ты плакала?
Я вытерла глаза.
— У меня аллергия на перекати-поле.
Но Жижи уже пустилась рассуждать на другую тему.
— Ты даже не представляешь, как я была рада, что ты здесь. Процедуры потрясающие, правда, иногда все эти сауны и медитации надоедают до смерти. А Иэн не будет ревновать, что ты проводишь здесь время с Томасом?
— Мы с Томасом не…
— Милагро, право, не стоит делать из этого секрет! Мы ведь уже взрослые женщины, — добавила она с озорной улыбкой. — Я восхищена твоим вкусом по части мужчин, и если у вас с Томасом нет никаких особенных отношений…
— Нет, совсем никаких, — призналась я.
— Он просто клёвый, — заявила она. — Ой, да, я позвонила Иэну и оставила ему сообщение с приглашением в «Парагон», но о том, что ты здесь, я ему не сказала. Подумала, это станет для него сюрпризом. Мы будем тут все вместе развлекаться, а потом, быть может, поедем ко мне в Хэмптонс.
[89]
Хочу, чтобы ты посмотрела на мой тамошний сад.
— Я была бы очень рада, Жижи. А сейчас мне хочется посоветоваться с тобой насчет процедур, которые ты здесь проходишь. Ну, знаешь, насчет самых необычных.
Она пристально вгляделась в мое лицо.
— Ты молода. Тебе пока ничего не нужно делать.
— Ты считаешь, что я молода? Хорошо. Но если я хочу общаться с мужчинами определенного положения, у которых высокие требования, мне нужно всегда оставаться такой… Сама понимаешь. — Отлично! Теперь Жижи подумает, что я честолюбивая потаскушка.
Она заговорщически улыбнулась и, наклонившись поближе, шепнула мне на ухо:
— Мне ужасно хочется попробовать одну новую процедуру. Инъекция нового средства на основе крови. Безумно дорогая, но мне сказали, что этот укол усиливает регенерацию клеток кожи и повышает иммунитет к различным заболеваниям.
— И откуда взяли эту кровь? — поинтересовалась я.
— У человека с редким генетическим заболеванием. Мне должны сообщить, когда можно будет сделать укол.
Какой-то мужчина в белых брюках и расстегнутой рубашке, обнажавшей его волосатую грудь, потащил Жижи танцевать под песню, которая была популярна лет десять назад.
Не знаю, когда приехал Берни, но я заметила его только после того, как тусовка начала сворачиваться и гости постепенно стали возвращаться в гостиницу, чтобы подготовиться к вечерним мероприятиям. Подойдя ко мне сзади, он одной рукой обхватил мои плечи. От неожиданно нахлынувших видений я аж подпрыгнула, но Берни этого не заметил. Я начала делать свои дыхательные упражнения.
— Милагро, насчет чупакабры…
— Будь добр, прекрати обсуждать со мной свою смехотворную теорию о чупакабре. Разве у тебя нет завтра уроков?
— У нас выходной. Ты мне очень нравишься, и я хотел бы, чтобы мы стали друзьями.
— Мы уже друзья, — ответила я и подумала, что так оно и есть.
— Друзья прощают друг друга, не забывают поздравлять друг друга в дни рождения и помогают друг другу. Вот что я имею в виду.
— Берни, ты говоришь так, будто завтра уходишь на фронт. Да, общепринятое определение дружбы мне вполне понятно.
Я решила, что он несет всякую околесицу спьяну, поэтому, когда Берни собрался уходить, я отняла у него ключи и объявила:
— На машине ты не поедешь. Ты надрался.
— Нет.
— Попробуй прямо пройтись по плиткам.
Берни повиновался, говоря:
— Я не пьяный. Верни мне ключи, пожалуйста.
— Прочти стишок.
Берни выпрямился и продекламировал:
Это мой сон.
Всего лишь мой сон — Виденье мое:
Опрятной прическа была у меня,
Но большая любовь растрепала ее.
— Обалдеть можно! — восхитилась я. — Что, действительно есть такой стишок?
— Да, он называется «Мой сон», его написал Огден Нэш.
[90]
— Ладно, лови. — Я бросила Берни его ключи.
После того как горничные убрались в нашем домике, из спальни выплыл Томас в белой рубашке и черных джинсах. Он был такой красивый, что я прямо-таки застыла на месте.
— Как я выгляжу? — спросил Томас с улыбкой, подойдя ко мне.
— Потрясающе, — с трудом проговорила я. — Ты выглядишь потрясающе.
— Я знаю, — сказал он, поглаживая себя по груди, — но все равно приятно это слышать. Я ухожу вместе с Жижи. Не дожидайся меня.
Я надела кеды и вышла из домика. Когда я перестала слышать людские голоса, а уличные огни скрылись из вида, я пустилась бежать.
В лунном свете осколки стекла сияли, как драгоценные камни. Я не думала о том, куда бегу, но вскоре оказалась там, где раньше лежала убитая овца. Не знаю, как мне удалось найти это место, однако я была уверена, что это именно оно.
Я добавила чувство географии к списку моих новых качеств: способности видеть сияющие очертания живых существ, быстро восстанавливаться после ран и травм, великолепному ночному видению, физической выносливости, высокой переносимости вина и других средств повышения настроения. Эти поразительные умения очень понадобились бы тем, кто борется с преступностью, но они вряд ли помогут разобраться, что происходит с моими друзьями и со мной самой.
Я нагнулась, чтобы осмотреть место, где лежал труп животного. Овца — вовсе не маленькое существо. Она довольно-таки большая и объемистая. Даже самый хитрый койот вряд ли сможет ее унести. Пуме и той пришлось бы тащить овцу по земле, но следов волочения нигде не было видно.
Я набрала немного камней, чтобы защищаться при необходимости, и уселась на валун. Я прислушивалась, ожидая появления странного летающего существа, и одновременно пыталась обдумать недавние события, чтобы найти простейшее объяснение всем фактам сразу. Однажды я смотрела фильм о том, как некий гений-математик помог агентам ФБР. Он говорил что-то об информации, которая сначала исходит из какого-то источника, а потом возвращается к нему же. Я мысленно вернулась к самому началу — к появлению Уиллема Данлопа и Сайласа Мэдисона.
Их визит обнажил некоторые секреты семейства и обострил мои отношения с родителями Освальда. Уиллем осудил Гэбриела. Сайлас пытался ранить Иэна, потому что тот унизил Уиллема, а я из-за этого снова подхватила инфекцию. Если бы Сайлас не отменил наше свидание в кафе, я бы не встретилась со Скипом.
