Когда Мерседес засовывала ноутбук обратно в футляр, из коридора послышался голос:
— Уборщицы? Они уже были здес-сь с-сегодня утром.
Не глядя на Мерседес, я сунула ей бутылку со средством для мытья окон и тряпку, а сама взяла перьевую метелку для пыли и прикрыла ею лицо. Замок, щелкнув, открылся, и Сайлас, по-прежнему весь перебинтованный, с жужжанием вкатил свое кресло в номер.
Я взглянула на Мерседес — она старательно терла полотенцем по оконному стеклу.
— Esta bien, — заявила она. — Теперь это хорошо.
На пороге «люкса» возник спутник Сайласа. Им оказался тот управляющий, которого я побила.
— Что вы здесь делаете? Этот номер должны были убрать еще утром.
— Да, господин, — отозвалась Мерседес, — но, pеrо
[98]
утром девочка сказать, здесь что-то на окне. А я для вас сочно хорошо мыла. — Она с гордостью улыбнулась. — Теперь это хорошо.
— Отлично, уйдите, пожалуйста, — велел управляющий.
Мерседес спрятала свои компьютерные штуковины под полотенце, и я очень надеялась, что никто не заметит, как из-под него что-то выпирает.
Управляющий проводил нас до двери и тихо проговорил:
— Мне придется обсудить это с вашим непосредственным начальником. Где ваши беджи?
Сайлас как раз повернулся к нам спиной, когда управляющий отодвинул от моего лица метелку для пыли. Я улыбнулась ему и прошептала: «Но1а!», а потом снова прикрылась метелкой.
Управляющий покраснел и сказал сдавленным голосом:
— Большое спасибо вам за помощь.
Мы с Мерседес выкатили тележку из номера и вместе с ней помчались по коридору. Свернув за угол, мы забрали парусиновую сумку и бросили тележку в коридоре. Потом помчались вниз по лестнице, выбежали из здания и через несколько минут уже сидели в машине Мерседес. Только когда она на скорости вырулила на шоссе, я опустила стекло, высунула голову наружу и выкрикнула:
— Не нужны нам ваши вонючие беджики!
— Кто этот парень? — поинтересовалась Мерседес.
— Саbron
[99]
какой-то. Забудь о нем. — Я включила стереосистему, и оттуда вырвалась безумная какофония. — Эй, это что, «Дервиши»?
— Да, гарантированный взрыв мозга.
— Они мне нравятся.
— «Дервиши» просто клёвые. Представляешь, что я узнала после того кошмара в клубе? Они подкупили барменов, чтобы те вместо нашей водки наливали какую-то суперкрепкую балканскую.
— Ну, это частично объясняет причину беспорядков, — заметила я и прибавила громкости.
Я оставила Мерседес в мотеле, чтобы та вздремнула и потом просмотрела файлы Сайласа. Вернувшись в «Парагон» на машине Чарли, я оставила ее там, откуда взяла.
Когда я вошла в домик, Томас упражнялся на бегущей дорожке.
— Какие у нас планы? Берни звонил трижды.
— Берни разве не в курсе, что я на него зла?
— Тебе пора повзрослеть, Милагро!
Набрав номер Берни, я несколько минут орала на него, а он извинялся и посмеивался.
— Твой ненаглядный питомец, козлик Панчо, — проговорил он. — Ну разве это не смешно!
— Это был не козлик, а овца. И вообще, откуда ты ее взял? Это было ужасно.
— Городской мясник — мой бывший студент. Милагро, это я любя.
Мне хотелось побыть с Эдной вне территории «Парагона», поэтому я спросила:
— Ты умеешь готовить?
— Я умею жарить бургеры, — ответил он. — А что?
— Сегодня ты готовишь ужин для меня и моих друзей.
Мой пикап наконец вернули, поэтому мы с Томасом собирались ехать к Берни на нем. Эдна пообещала присоединиться к нам чуть позже.
Я красилась в ванной, а Томас мотался туда-сюда в одних шортах. Когда раздался звонок в дверь, я крикнула:
— Открой, пожалуйста!
— Конечно, конфетка моя, — пошутил он.
Заслышав шаги в спальне, я спросила:
— Кто это, сластик мой?
— Милагро!
Я повернулась и увидела в дверном проеме Освальда.
Глава двадцать первая
Твой каждый вздох
В своих мятых футболке и джинсах Освальд казался грязным и потным. И небритым. А его волосы торчали в разные стороны. Но я в жизни не видела никого красивее, а потому уставилась на него, не в силах произнести ни слова. Может, я так сильно его хотела, что у меня начались видения? Правда, этот обман зрения затронул еще и обоняние, потому что имел ярко выраженный запах.
— Разве ты не хочешь объяснить мне, что происходит? — резко спросил он.
— Освальд! — Я шагнула к нему и тут же остановилась, придя в ужас от того, что кошмарные образы могут извратить мою страсть. — Освальд, ты действительно приехал! — Дыхание мое участилось, а от счастья и смятения у меня закружилась голова. — Ты вернулся!
— А ты недолго ждала, верно? Тут же нашла другого!
— У меня никого нет, кроме тебя, Освальд! У меня всегда был только ты.
За спиной Освальда, потирая свой подтянутый живот, возник Томас.
— Значит, ты ее парень, — произнес он. — А я-то думал, она тебя выдумала.
Мне хотелось утопить Томаса в джакузи, но даже это не заставило бы меня отвести взгляд от Освальда.
— А ты Томас Кук, — злобно констатировал Освальд. И сделал шаг навстречу Томасу.
— Да, я прихожу в форму для своей следующей роли. Милагро неплохо потрудилась — она понемножку работает моей помощницей.
— Черт! Никакая я тебе не помощница. Я сценарист. — Я затащила Освальда в ванную, стараясь держать его за рубашку, и захлопнула дверь прямо перед носом у Томаса. Затем я осторожно обхватила его за талию и отвернулась, чтобы мое лицо не имело прямого контакта с его кожей. — Освальд, я так по тебе скучала!
— Если ты так сильно скучала, почему я не заслужил поцелуя? — осведомился он. В его голосе слышалась обида.
Я отступила в сторону.
— Я бы очень хотела тебя поцеловать, больше всего на свете! Разве бабушка не рассказывала тебе, что со мной произошло?
— Нет, она сказала только, что я обо всем услышу от тебя, — ответил Освальд. — Знаешь, откуда я получил информацию, что ты здесь? Вчера прилетел один анестезиолог и привез с собой экземпляр «Еженедельной выставки». Я тут же отправился сюда.
Усевшись на край джакузи, я вспомнила наш предыдущий разговор в ванной комнате.
— Сейчас я начну рассказывать. Не перебивай меня, пока я не закончу. Все началось, когда Сайлас Мэдисон заявил, что хочет встретиться со мной и поговорить об истории вашего народа.
